Сэм закрыл дверь, и в коридоре стало тихо. Уверенная в том, что так ужасно с ней никто никогда не обращался, Фэнси молча лежала на плече у Чанса. Хорошо бы это оказалось лишь кошмарным сном и она проснулась бы в Англии, в своей постели… Как она теперь посмотрит Сэму в глаза?
Чанс, нисколько не смущенный, продолжал идти вперед. Несколько минут прошли в молчании. Поняв, что сопротивляться бесполезно, Фэнси успокоилась, и Чанс неожиданно поймал себя на мысли, что в гневе она нравится ему куда больше.
— Вы скоро поймете, что Сэм в отличие от меня настоящий джентльмен, — кашлянув, сказал Чанс. — Очень любезный, предупредительный и тактичный человек. Не переживайте о том, что он нас увидел.
— Я переживаю только о том, что мне хочется убить вас, причем не торопясь, наслаждаясь вашими страданиями!
Поняв, что настроение у Фэнси немного улучшилось, Чанс улыбнулся.
— Вот и прекрасно, — сказал он, легонько шлепая ее пониже спины. — Не стоит в эту ночь быть грустной и подавленной.
Фэнси что-то тихо пробормотала в ответ. Чансу показалось, что с ее уст сорвалось проклятие, однако он не был уверен, ибо как раз открывал дверь спальни. Войдя внутрь, он запер дверь и положил ключ в карман своего жилета.
Фэнси недовольно зашевелилась на его плече. Пройдя в комнату, Чанс поставил ее на ноги. Фэнси тут же отпрянула и откинула спадавшие ей на лицо пряди волос.
— Ну, вот я у вас в спальне, — холодно сказала она.
— Надеюсь, теперь вы удовлетворены?
Не успели слова слететь с ее губ, как Фэнси поняла, что сделала глупость. Чанс насмешливо улыбнулся в ответ, и Фэнси с трудом удержалась, чтобы не дать ему пощечину. В последнее время она стала способна на грубые, несвойственные женщине ее круга поступки. Почему? Порой Чанс одним лишь взглядом или усмешкой вызывал у нее бурю эмоций.
— Удовлетворен? — переспросил Чанс, прислоняясь к высокой стойке кровати из красного дерева и глядя на остановившуюся на середине комнаты Фэнси. — Боюсь, что нет, дорогая. Мы должны провести вместе много лет, возможно, даже целую жизнь, чтобы сказать: теперь я удовлетворен.
— Но если сейчас я так не устраиваю вас, — язвительно заметила Фэнси, — зачем вы женились на мне?
— Вы не поняли меня, графиня, — тихо сказал Чанс, ласково глядя на нее. — Я не говорил, что вы меня не устраиваете. Я лишь заметил, что должно пройти немало времени, прежде чем я почувствую себя полностью удовлетворенным. Согласитесь, это совсем не одно и то же…
— Очередное проявление колониального остроумия?
— Нет, чистая правда. — Чанс задумчиво покачал головой. — Пожалуй, вам не понравится то, что я скажу, однако, по-моему, нам надо объясниться.
— Зачем? — Фэнси упрямо вздернула подбородок. Чанс вздохнул:
— Вы прекрасно понимаете. Давайте говорить без обиняков — пора заканчивать эти игры. Мы с вами муж и жена, и я хочу иметь с вами нормальные супружеские отношения. Вот моя постель. Или вы сами ложитесь в нее, или…
— Надеюсь, вы не строите иллюзий относительно того, что я лягу туда сама… — Фэнси замолчала и беспомощно посмотрела на Чанса.
— Думаю, именно так вы и сделаете.
Стоя возле кровати со скрещенными на груди руками, Чане казался слишком привлекательным и слишком опасным, чтобы Фэнси могла сосредоточиться и достойно ответить. Его насмешливая улыбка и взгляд голубых глаз неудержимо притягивали к себе. Пламя свечей, закрепленных в оловянных подсвечниках на стене, озаряло лицо Чанса — упрямое, волевое. Его черные волосы рассыпались по плечам, а одна прядь упала на лоб. У Фэнси перехватило дыхание — как он нравится ей, но как же и злит ее!
Фэнси в смятении смотрела на Чанса, и ее ладони сами собой разжимались и сжимались в кулаки. Она вдруг почувствовала странное возбуждение — как будто спорить с Чансом доставляло ей удовольствие. Не понимая, откуда взялось это чувство, Фэнси убеждала себя, что просто злится на мужа, поэтому так колотится сердце в ее груди и горят щеки…
— А если вы ошибаетесь? — с трудом выдавила она из себя. — Если я все-таки буду сопротивляться?
Чанс подошел к ней, обнял за плечи и поцеловал в висок.
— Фэнси, — прошептал он, — вы все еще не хотите сдаваться… Ваша стойкость вызывает у меня восхищение. Но, дорогая, в этой борьбе вам не победить.
Слова Чанса не успокоили Фэнси, и она напряглась, готовая сопротивляться. Поняв, что совершил ошибку, Чанс мысленно отругал себя за необдуманные слова.
— Я совсем не то хотел сказать, — извиняющимся тоном произнес он, притягивая Фэнси к себе. — Сражайтесь со мной сколько угодно. Только не здесь и не сейчас.
Фэнси никак не могла собраться с мыслями. Ее пьянил запах Чанса — свежий, немного терпкий. Но хуже всего — ей почему-то не хотелось сопротивляться.
— Заключим на эту ночь перемирие? — спросила она осторожно, взвешивая, насколько рискованно ее предложение. Впрочем, победа уже явно склонялась на сторону Чанса, и она лишь пыталась сохранить контроль над ситуацией. В этом предложении Фэнси не устраивало многое, и в другое время она наверняка повела бы себя совсем иначе, однако сейчас это было для нее единственным шансом.
— На все ночи, графиня, — шепнул Чанс ей на ухо. — На все ночи, которые мы проведем вместе.
— Но вы понимаете, что перемирие ничего не изменит. — Фэнси опустила взгляд и рассеянно дотронулась до ворота рубашки мужа. — Я по-прежнему считаю, что вы унизили и оскорбили меня, и буду ненавидеть вас всю оставшуюся жизнь.
— Конечно, графиня, — хрипло пробормотал Чанс, целуя ее в шею. — Мы ведь знаем, что вы обо мне думаете. Я негодяй, лишенный всяких моральных устоев. — Он уткнулся лицом в ее ключицу и, обхватив ладонями ее ягодицы, слегка приподнял Фэнси. — Я обещаю уважать ваши чувства — даже ненависть ко мне.
Фэнси, помимо своей воли, медленно обвила руками шею Чанса, коснулась пальцами черных густых волос на затылке и робко дотронулась губами до его уха. От волнения у Чанса перехватило дух. Задрожав, он еще крепче сжал ладонями тонкую ткань пеньюара.
— Раз вы уважаете мои чувства, — задыхаясь пробормотала Фэнси, — заключить перемирие на эту ночь… вполне возможно.
Чанс почувствовал огромное облегчение. Казалось, камень, о существовании которого он даже не догадывался, свалился у него с плеч. Издав непонятный звук, напоминавший одновременно и смех, и стон, он подхватил Фэнси на руки, положил на постель, а сам лег рядом.
Чансу не хотелось, чтобы сегодня, в их первую брачную ночь, все произошло так, как тогда, на берегу реки. Подавив в себе хищное желание сразу наброситься на Фэнси, он стал ласкать ее нежно и медленно. Он наслаждался плавными изгибами ее пленительного тела, о котором мечтал долгими одинокими ночами.
