– И что?
– То, что на самом деле дела обстоят вовсе не так плохо, как вам кажется. – Гарри ухмыльнулся. – Ваша оценка происшедшего и ваши решения продиктованы количеством выпитого виски.
– Что ж, может быть. – Йен поднял бровь, однако это не помогло ему сосредоточиться.
– Немного подождем и пойдем куда-нибудь. Нет ничего более жалкого, чем мужчина, который сидит, напивается и рыдает о том, что его бросили.
– Я не рыдаю!
– Но вид у вас все равно жалкий. Бога ради, где ваша гордость, Йен? Неужели вы хотите, чтобы все думали, будто вас обвели вокруг пальца?
– Вовсе нет.
– Вот и прекрасно.
Гарри отодвинул стакан с виски и поднялся. Поставив бокалы на край стола, он протянул руку Йену:
– Позвольте, я помогу вам подняться.
– Если я не могу сам встать на ноги, – запротестовал Йен, – мне не стоит выходить из дома.
Однако после нескольких попыток он все же поднялся, решив, что, если Фиона уже вернулась, ему все же следует пойти к Райлендам.
– Вперед! – Гарри протянул ему пиджак. – Нет никаких причин запираться в доме и ждать, когда к сумасбродной Фионе вернется разум.
Йен пожал плечами. Было что-то такое, чего он не заметил, не учел, и теперь ему надо понять это.
– Я должен использовать шанс, так?
– Да, я уверен в этом.
– Но все равно что-то не складывается…
– Если мы немного поспешим, – заметил Гарри, – у нас хватит времени побывать у ювелиров и заскочить в один-другой цветочный магазинчик. Вы начнете осыпать ее дождем блестящих и благоухающих штучек, а тем временем… Я настоятельно рекомендую вам держаться в стороне, приятно проводить время и не думать обо всем этом – пусть все идет как идет.
– А если это не сработает?
– Тогда вы будете только радоваться, что не сидели и не чахли дома. Женщины любят прижимать к груди раненых воителей, а не хилых мизантропов.
– Фиона, – прошептал Йен.
– Довольно стонов! – Гарри решительно поднял бокал. – Выпейте это и утопите в вине ложное чувство благородства, чтобы мы могли хорошенько поразвлечься.
Утопить? Утопиться? Да, говорят, это прекрасный способ уйти с миром…
Садясь в карету Райлендов, Фиона размышляла над тем, что приступ утренней тошноты у Симоны случился как раз вовремя. Только что она прекрасно себя чувствовала и рассуждала о том, как еще можно поквитаться с коварным герцогом, но уже в следующий момент ей стало нехорошо, и она выбежала из комнаты.
Это произошло как раз в тот момент, когда слуга принес записку от Кэролайн.
«Возвращайся домой немедленно», – гласила записка.
Вот оно! Теперь больше не надо прятаться, не надо плакать и жалеть себя: Йен приползет к ее ногам и станет умолять о прощении. Он пообещает, что станет лучше, и будет просить вернуться к нему на любых условиях.
Фиона теребила отделку на своем платье, вспоминая, как когда-то, кажется, очень давно, она намеревалась испробовать на Йене свое женское очарование, а затем оставить его горевать о том, что он потерял. Наверное, так ей и надо, что в конце концов она сама осталась одна, сожалея о том, чего уже не может быть.
С рассеянной улыбкой Фиона привела в порядок платье и задумалась. Существует ли такая вещь, как мужское обаяние? Должно быть, существует. Что же еще заставляет женщин с готовностью прощать мужчин так часто и за столь многое? Не говоря уже о том, что женщины с радостью принимают на себя обязанность обеспечивать бесперебойное функционирование мира мужчин. Фиона приручила воспитанницу Йена, она изменила его дом, полола его клумбы и…
Фиона вздохнула. И она же каталась с ним в его постели с большим удовольствием и с большими надеждами на будущее. Конечно, Йен увидит, что она способна на большее, чем образцовое ведение домашнего хозяйства, и тогда…
Карета замедлила ход, потом остановилась, и Фиона, открыв дверцу, вышла. Перед ней был тот же дом, который она покинула три дня назад. Какой прекрасной представлялась ей жизнь в то утро! Теперь же она не сомневалась, что дальше все пойдет еще лучше.
Тряхнув головой, она подошла к входу и вошла внутрь. По крайней мере, она сумела понять свой провал до того, как был устроен бал по случаю помолвки, до того, как она подписала бумаги. Для Кэрри и Дрейтона это большое облегчение.
– Вот и я, – произнесла она, входя в гостиную. – Как и планировалось.
– Слава Богу, – сказал Дрейтон, не отрываясь от газеты. – Гостиная скоро взорвется.
Фиона подошла к буфету и взяла тарелку.
– А что случилось с гостиной?
Кэрри поднялась из-за стола, взяла у нее тарелку и поставила ее на прежнее место.
– Иди за мной, – решительно сказала она, направляясь к выходу из столовой.
Фиона пошла следом, отметив, что на сестре не обычное для утра домашнее платье, а платье для выхода: Кэрри явно намеревалась куда-то ехать с визитами.
Боясь, что сестра попросит сопровождать ее, Фиона нахмурилась: ей хотелось поскорее добраться до кровати, где, прижав к себе Бипса, рассказать ему свою печальную историю. Бипс, конечно же, будет разочарован, узнав, что им не придется переехать жить к доктору Кэботту, но его сердце принадлежит ей, и он любит ее, несмотря ни на что. Кстати, Йен мог бы многому научиться у Бипса.
Помедлив у дверей в гостиную, Кэролайн одновременно распахнула обе створки и, шагнув в сторону, сделала приглашающий жест рукой:
– Это все от твоего жениха.
Фиона изумленно разглядывала комнату, пока ей не пришло в голову, что все это похоже на Рождество или на явное безумие по части траты денег.
Перед ней расположились вазы без цветов и вазы с цветами, шкатулки всех форм и размеров, неизменно завернутые в зеленую бумагу и перевязанные пышными бантами, а также маленькие зеленые бархатные коробочки без бантиков. На полу не оставалось пустого места: он весь был уставлен всякой всячиной, и громоздившиеся друг на друга коробки грозили вот-вот обвалиться.
Неужели все это от Йена? И на что он рассчитывает? Что она будет ослеплена и обрадована этой мишурой и забудет, как он обошелся с ней, что согласится сама стать вещью в обмен на его подарки?
– Отошлите это все обратно, – сказала она устало и отвернулась.
Кэрри схватила ее за руку.
– Фиона, я отказываюсь это делать, – сказала она твердо. – Ты разорвала отношения, значит, это твоя обязанность – убрать мусор.
– Но я не просила Дансфорда присылать мне эти нелепые подарки.
– Поздно говорить об этом: он уже их прислал. Теперь ты не только будешь бережно обращаться со всем этим, но лично попросишь герцога, чтобы поток извинений прекратился.
Извинения? Кто говорит об извинениях? Это не извинения, это взятка.
