— Им оказался граф Уэстлин, — наконец ответил он. — И я уверен, что вас это нисколько не удивляет.
— Вы правы, — подтвердила она. — Он так любит портить другим удовольствие. Я удивлена тому, как ловко ему удалось добиться своего, ваша светлость.
— Да, я чувствую, что мной манипулировали. — На этот раз он действительно улыбнулся.
Какая редкость! Пожалуй, Амелия была свидетельницей этого не больше десяти раз за всю жизнь. Но как Софии удавалось так ловко справляться с ее упрямым папашей? Никто не мог этого сделать. Пожалуй, за исключением его любовницы. По слухам, с ней Олдрет вел себя словно дрессированный пудель.
Аналогия была весьма откровенной.
Дверь библиотеки вновь резко открылась, заставив Амелию от испуга подпрыгнуть. Неужели Крэнли вернулся? Она была совершенно сбита с толку.
Но это был Хоксуорт — грязный, усталый, в помятой одежде. И отнюдь не радостный. Увидеть брата в таком виде оказалось неплохой встряской. Нечасто люди так пачкаются, постоянно валяясь на диванах.
— Эми! Что… Добрый день, отец, — сказал Хоукс, резко остановившись, насколько это было возможно сделать на полированном полу. Вероятно, удивился, что отец находится дома. Герцог не имел привычки часто бывать в своем особняке. — Я думал, что вы на континенте. Леди Далби! Очень рад видеть вас.
— Неужели? Какое приятное признание, лорд Хоксуорт! У вас невероятно приветливые, любезные и милые дети, Олдрет, — произнесла София, обаятельно улыбаясь молодому человеку. Подразумевалось, что она очень удивлена этим обстоятельством. Сам-то герцог отнюдь не отличался этими качествами.
— Но что ты здесь делаешь, Хоукс? — спросила Амелия. — Я думала, ты охотишься за городом, разве не так? — Как еще она могла выразить удивление, увидев брата в таком виде в самый важный момент ее жизни? Ведь Амелия пыталась обрести мужа самым оригинальным из возможных способов. Она подразумевала руководившую ею Софию Далби.
— Да, да, я понимаю… — запинаясь, пробормотал Хоукс и посмотрел на отца, который демонстрировал крайнюю заинтересованность в неожиданном появлении сына в городе. — Я, словом…
— Только не говорите, что вас не приняли подобающим образом в Маршфилд-Парке, лорд Хоксуорт, — произнесла София. — Ни за что не поверю, что мой сын захлопнул перед вами дверь.
— Разумеется, нет, — ответил тот, поскольку был не настолько глуп, чтобы подобным образом оскорбить семью Софии. — Как и мистер Грей, он был очень гостеприимен, однако именно ваш сын решил, что лучше всего для меня будет вернуться в город. Для этого, мол, есть основания. Кажется, он был прав, не так ли?
Поскольку Хоукс, очевидно, обращался к Амелии, та старалась подобрать слова для подходящего ответа. Но не могла придумать, как можно было это сделать в присутствии отца. Немногое казалось ему приемлемым даже при более благоприятных обстоятельствах. А сейчас они явно оставляли желать лучшего.
От необходимости спасать брата ее отвлекло появление в библиотеке графа Далби, его дяди Джона Грея и трех его сыновей, с горячей кровью ирокезов в жилах. Зачем он притащил их сюда именно сейчас? Хоукс действительно никчемный мальчишка.
Когда все были подобающим образом представлены друг другу, брат промямлил:
— Так ты выходишь замуж за Крэнли? А ведь мне казалось, что он не представляет для тебя никакого интереса, Амелия.
— Что ты придумываешь? — сухо ответила та. — Я не собираюсь этого делать. Вовсе нет! Почему ты так решил?
— Потому что он объявил об этом сам всем джентльменам, которые собрались перед нашим домом.
— Что? Ты хочешь сказать, он сделал это сейчас?
— Вот именно. А ты разве не знала?
Разумеется, она не могла догадаться о подобном развитии событий. Хотя это было похоже на непредсказуемого человека, каким и являлся этот тип. Амелия бросилась к окну. Все, кто присутствовал в комнате, последовали за ней и с интересом взглянули на Беркли-сквер. Толпа перед дверью уменьшилась почти вдвое, но между теми, кто остался, и лордом Крэнли разгорелся жаркий спор. Последний, казалось, был готов сразиться с каждым из присутствующих при первой же возможности. Но поскольку дуэли являлись незаконными, это было бы непросто.
— Бог мой, он решил не отступать, — задумчиво промолвила София. Это прозвучало как похвала. Амелия взглянула на нее с неприязнью. Ведь эта дама только что продемонстрировала заинтересованность в Крэнли, а всем было известно, что когда она интересовалась каким-нибудь мужчиной, тот очень скоро оказывался в ее постели. — Какое чудесное качество, не правда ли?
— Я так не считаю, — ответила Амелия. — Мне не нравится, что оно граничит с самонадеянностью и вседозволенностью.
— Ну что вы? — покачала головой София, а затем добавила шепотом, который услышал каждый присутствующий, даже Йейтс в коридоре: — Дорогая, он поцеловал вас, и весьма пылко. Полагаю, молодой человек считает, что должен как-то оправдаться в глазах общественного мнения.
Амелии оставалось лишь глазеть на Софию, остолбенев и отнюдь не привлекательно раскрыв рот. Что она могла ей ответить в присутствии своего отца?
— Эми? Ты поцеловала его? — спросил идиот Хоукс, так некстати явившийся домой.
— Это он поцеловал меня. Слегка, — ответила она, не уверенная, что такой ответ представляет ее в лучшем свете, но не в состоянии придумать ничего другого.
— Теперь понятно, почему бедняга думает, что должен срочно на тебе жениться, — заметил ее нетактичный брат.
— В самом деле, неудивительно, — тут же откликнулся мистер Джон Грей, брат Софии, с довольно неприятным выражением лица. Неужели Амелия должна оправдываться за свое поведение перед индейцем? И не подумает делать этого. Но промолчать тоже нельзя.
— Амелия отклонила то, что было не совсем похоже на предложение, не более пяти минут назад в этой самой комнате, — пробурчал Олдрет, внимательно глядя на Софию.
— Ну разумеется, — ответила та немедленно. — Нельзя ожидать, что леди Амелия поспешно согласится на брак в зависимости оттого, был поцелуй или нет. Она обладает большей силой духа, чем от нее ожидал Крэнли. И намного более строгими требованиями, чем те, которым он привык соответствовать.
Интересно бы знать: неужели Крэнли намеренно поставил ее в такие обстоятельства, что она должна теперь непременно выйти за него замуж? Это было недалеко от истины. И ей следовало бы догадаться. Он целовал ее уже два года кряду, а к тому же решил еще и навредить ее репутации, чтобы свести на нет ее шансы на удачный брак.
Это казалось неправильным, но походило на правду.
