Навстречу им вышел Дэймон. Он тотчас направился к Соланж, помог ей спешиться и крепко поцеловал. Монахи, стоявшие за его спиной, неодобрительно зашептались.
– Миледи, – сказал он, вместе с Соланж поворачиваясь к монахам, – позволь представить тебе святых отцов из Локвудского монастыря Всех Святых. Добрые братья, перед вами – маркиза Локвуд, моя супруга.
Соланж присела в грациозном реверансе. Монахи закивали, а один из них выступил вперед.
– Милорд, отец Игнатий велел как можно быстрее нагрузить твою повозку. Можем мы приступить к работе?
– Разумеется. Все готово. Мои солдаты вам помогут.
Монахи и солдаты двинулись к каменному строению, стоявшему поодаль от главного здания. Дэймон взял жену за руку.
? Не хочешь прогуляться по окрестностям?
? А разве можно?
? Не думаю, чтобы кто-то посмел нас остановить. Травы я уже посмотрел, их осталось только погрузить. Годвин знает, что делать. Он ездит сюда со мной каждый раз. Много времени это не займет.
Монастырские земли опустели с приходом зимы. Однако грядки, разбросанные среди строений внутри стен, были по-прежнему ухожены. На оплетенных виноградом решетках кое-где еще виднелись несрезанные гроздья. Все делянки, даже пустые, были тщательно возделаны.
– Здесь не так уж много места для посадок, – за метила Соланж, обходя с Дэймоном клочок земли, примыкающей к монастырской стене.
– Совсем мало. Братство здесь невелико, а значит, и места у них почти нет. В этом наша главная трудность. Но мне посчастливилось договориться с отцом-настоятелем...
– Правда?
По бурному полю серебряной искрой промчался олень и канул в сумерки.
Монахи могут возделывать земли больше, но церкви нужно золото. Потому-то они и не отказываются иметь со мной дело.
? Ты платишь им?
? Именно. Для нас эта сделка не очень выгодна. Золота у нас почти не осталось. Выплата за Айронстаг изрядно истощила мои сбережения, и вряд ли их удастся пополнить до следующей стрижки овец или нового урожая.
– Эй, вы! – раздался чей-то голос. – Я это вам говорю, молодые нечестивцы! Чем это вы здесь занимаетесь?
По извилистой дорожке к ним бежал старик в монашеской рясе, на бегу размахивая кулаком.
– Рад видеть вас, отец Игнатий, – приветствовал его Дэймон. – Могу я представить вам маркизу, мою супругу? Познакомься со святым отцом, дорогая.
Отец Игнатий с воинственным видом приблизился к ним.
– Так это и есть твоя жена? Но это вовсе не дает тебе права топтаться по моим делянкам! Невежественные язычники! Скажи-ка мне, маркиза, а как зовут ангела судьбы, а?
Дэймон открыл, было, рот, но Соланж опередила его.
– Его имя Ориэль, святой отец.
– Гм, верно! Очень хорошо! А теперь ступайте от сюда. У меня нет времени на пустую болтовню. Пошевеливайтесь!
– Доброго дня тебе, отче, – сердечно пожелал Дэймон и вместе с Соланж пошел прочь, посмеиваясь на ходу.
К их возвращению повозка была уже нагружена, и возле нее стояли люди Дэймона. Монахов видно не было.
– Все здесь, – объявил Годвин, указывая на связки сушеных трав.
Дэймон подошел к повозке.
– В прошлом году было больше.
– Вот именно. Я сказал об этом монахам, но они заявили, что больше дать не могут.
? Да, знаю. Я уже толковал об этом с отцом Игнатием. Он говорит, что спрос на монастырские ликеры и специи поднялся, так что монахам сейчас не до наших травок.
? И на какой вопрос пришлось тебе ответить, милорд? ? спросил Роберт, подмигнув остальным.
? В каком часу ночи встает на стражу ангел Фаррис? Кстати, если еще кого-то спросят об этом, то знайте ? во втором часу.
? Скоро я буду разбираться в ангелах лучше, чем в чем-то еще, – проворчал Эйден.
? Отец Игнатий наверняка сказал бы, друг мой, что сие на пользу твоей душе, – отозвался Дэймон, – и я с ним, пожалуй, согласился бы. Ну, нам пора.
На обратном пути он ехал рядом с Соланж, показывая по пути, то сухие стебли диких трав, которые принято собирать летом, то выводок куропаток, притаившийся под палой листвой. Соланж слушала, кивала, но, наконец, все же не выдержала и задала вопрос, который давно уже вертелся у нее на языке.
– Послушай, Дэймон. Ты сам собираешь много трав, да еще покупаешь у монахов, и все равно их тебе не хватает, верно?
– Редкие травы, как, например, анис, я покупаю у городских торговцев примерно раз в год. Чаще всего, конечно, используются местные травы, но и их запас очень быстро иссякает.
? Почему же тебе тогда не выращивать их самому?
– Я подумывал об этом, но поля важнее использовать под злаки, которые идут в пищу или на продажу. К тому же в Вульфхавене пока нет свободных рук, чтобы заняться лекарственными травами.
– Я могла бы взять это на себя.
– Что?! – Дэймон удивился не на шутку.
– Отведи мне небольшую делянку, и я стану выращивать для тебя нужные травы.
– Соланж, не говори глупостей. Не будешь же ты копаться в земле!
– Буду.
– Ты – маркиза Локвудская.
– Я все еще Соланж, милорд. Ты вырос вместе со мной. Тебе хорошо известно, как ничтожны мои таланты по части шитья или игры на лютне.
Дэймон покачал головой.
– Зато я знаю, как хорошо ты умеешь добиваться своего, миледи.
– Тебе нужны травы. Я хочу их выращивать. Что в этом плохого?
Соланж говорила серьезно и рассудительно. Как мог Дэймон спорить с ее убедительными доводами? Она определила проблему и предложила ее решение с той холод ной логикой, которая всегда была ей свойственна.
– Можно начать с небольшой делянки... – осторожно проговорил он.
– О да, конечно! Я видела у опушки леса подходящую полянку.
– Нет. Я восстановлю стену вокруг заброшенного сада возле кухни. Я не хочу, чтобы ты работала без присмотра, далеко от дома.
– Благодарю, супруг мой, – с торжественным видом проговорила Соланж. – Это мудрое решение.
– Мудрость – главное мое достоинство, – пошутил Дэймон.
Соланж искоса взглянула на него, щурясь от солнечного света.
? О да, милорд! Мне тоже всегда так казалось, хотя ты успешно это скрывал.
Дэймон разразился хохотом, и солдаты, ехавшие сзади, удивленно глянули на своего командира. Прежде они редко слышали, чтобы он смеялся так громко. И, конечно, никто до сих пор не видел, чтобы Дэймон Волк так открыто проявлял свои нежные чувства к женщине.
Солдаты Дэймона хорошо знали, что ему довелось пережить за эти годы, ведь они всегда были рядом с ним. Каждый мог рассказать о нем что-то важное: как он спас кому-то раненую ногу целебными мазями и припарками; как помог выжить кому-то в бою, орудуя тяжелой палицей. Дэймон обретал друзей с той же легкостью, с какой большинство придворных обретало врагов. К Дэймону тянулись разные люди и верно служили ему, готовые с радостью отдать за него жизнь, ибо считали, что, так или иначе, обязаны ею этому человеку.
