Ознакомительная версия.
Джек доскакал до гавани, у «Зеленого якоря» бросил поводья своему груму и на секунду остановился, глядя на оживленный порт, где сновали рыбацкие лодки, пакетбот принимал пассажиров, а дальше, как герцог среди крестьян, стоял «Ветер Фортуны».
Когда Джек закончит дела в пивной, Трайерн на катере доставит его на корабль, и они сразу отправятся через Ирландское море на Корнуолл. Там он встретится еще с одной группой товарищей. Бродяги и авантюристы, они наверняка охотно согласятся отправиться в Венесуэлу.
Джек обещал Боливару доставить ему дьяволов, и Боливар их получит. Сейчас как раз предстояла встреча с первой партией.
В тихой деревенской пивной царил уютный полумрак. По стенам – панели темного дуба, над ними пожелтевшая штукатурка, под потолком – тяжелые балки, пол устлан сеном. В камине ревет огонь. Лампы с китовым жиром и несколько сальных свечей освещают живописную компанию за угловым столом. По осанке сразу видно, что солдаты, хотя и не в форме. Отчаянные головы на половинном жалованье!
Джека встретили радостными ухмылками.
– Малыш Джеки! Давай сюда.
– Вот он, дьявол!
Джек ответил широкой улыбкой:
– Кирби, Торрэнс, О'Шоннеси, Грейвз! А где же этот негодяй Миллер?
– Тут он, куда ему деться.
Обменялись рукопожатиями, Джек приказал подать элю.
– И как дела, ребята? Наслаждаетесь свободой?
В ответ раздался нестройный хор голосов:
– Если бы! Нет! Куда там!
Выпили по кружке, и Джек перешел к делу.
Через пару часов, когда Джек вышел из таверны, Трайерн его уже ждал, стоял у входа, любуясь на Аполлона, а жеребец обнюхивал ему карманы, надеясь найти что-нибудь съедобное.
– Хо, капитан! Как прошла встреча?
– Нормально, – пробормотал Джек. – Все согласились. Дадим им несколько недель, чтобы собрать людей, а потом вернемся за ними.
– А почему вы такой мрачный? Джек отвернулся.
– Из-за Иден? – догадался Трайерн. – Она тяжело это приняла?
– Ужасно, – признался капитан. Трайерн вынул из кармашка часы.
– Еще не поздно привезти ее сюда. Успеете до прилива. Джек прошелся рукой по волосам и потер шею.
– Не знаю…
Трайерн бросил на капитана проницательный взгляд:
– Решайте скорее.
Джек обернулся к морю. Может, он действительно похож на Виктора Фарради? Разработал план, как обычно, основываясь на логике, эффективности, точности. А сейчас все изменилось, и, значит, прежний образ мышления уже не годится?
«Иден права, – внезапно решил он. – Я обманул ее. Я не прав». Джек понял, что не может оставить ее в таком состоянии – рассерженной, одинокой, обиженной.
В крайнем случае, Иден погостит в его семье, а он тем временем отправится в Южную Америку. Она останется в безопасности, и у нее будет общество. Джек по-прежнему не хотел везти жену в Лондон, боялся, что свет не примет ее. Черт возьми, не примет из-за него! С другой стороны, дядя Артур отметил, что Иден не обычная женщина, а такая способна завоевать любое общество.
Джек развернулся, отшвырнул сигару и шагнул к лошади.
– Вы куда? – крикнул ему вслед Трайерн, когда капитан взлетел в седло.
– Привезу жену. – И пришпорил коня, чтобы не передумать.
Джек извинился. Иден видела, что это были не просто слова, что извинился он искренне. Он вернулся за ней, взял ее с собой в Лондон. Снял самый лучший номер в великолепном отеле. Даже русский царь в нем останавливался.
Иден приняла извинения, но безусловная вера в мужа поколебалась.
Джек осыпал ее, словно принцессу, самыми щедрыми подарками. Начал с одежды. Заявил, что платья, которые они с Мартином сшили на корабле, были хороши для деревни, но для столицы они не годятся. Мартина послали узнать, кто сейчас в Лондоне самая модная портниха, затем Джек заплатил этой даме несусветные деньги, чтобы она отложила на время остальных клиенток и сшила полный гардероб для его молодой жены.
Затем он призвал для нее целую армию горничных и лакеев, а двумя днями позже передал через слугу, чтобы Иден выглянула в окно.
Иден, в своем первом законченном платье, вышла на балкон и увидела, что муж машет ей с облучка экстравагантного ландо кремового цвета, которое он только что приобрел на «Таттерсоллз». Самое элегантное дамское ландо, какое только возможно представить: подушки из розового шелка, гирлянды эмалевых цветов по бокам, розовые с золотом спицы. В ландо были впряжены четыре белых коня с розовыми плюмажами.
Иден не знала, что сказать. Подарки ей нравились, но обида не забывалась. Ей казалось, она вела себя как дурочка, – до конца открыла ему свою душу, считая, что он сделал то же самое, но оказалось, Джек ее обманывал. Теперь Иден не могла избавиться от мысли: о чем еще он предпочитает умалчивать?
Она была уверена, что Джек ее любит, иначе бы он на ней не женился, но ведь он богатый и могущественный человек и, скорее всего не принимает ее всерьез, не считает ровней себе. Она для него – фарфоровая кукла, с которой играют, когда есть время. Ведь он так и не объяснил, почему хотел оставить жену в Ирландии. Говорил, что не хочет подвергать ее опасности, но Иден никакой опасности не видела, и ее терзали различные страхи. Может быть, Джек стыдится манер своей жены? Считает, что она может его скомпрометировать?
Проходили дни, оба делали вид, что все в порядке. Джек возил Иден по городу, показал Британский музей, парки, художественные галереи, даже кондитерскую Гюнтера, где они ели мороженое. Но теперь, когда Иден оказалась наконец в Лондоне, ее прежние мечтания как-то померкли.
Джеку казалось, что она отстраняется от него, но сама Иден чувствовала себя растерянной и подавленной. Она боялась открыться мужу так, как делала это в Ирландии, из страха испытать новую боль.
Джек удвоил усилия – он принялся покупать для нее драгоценности. Но блеск бриллиантов лишь настораживал Иден. Неужели он думает, что доверие можно купить?
«Что же делать?» – думал Джек. Бриллианты не помогли. Иден по-прежнему на него обижалась.
Черт возьми, как это некстати! Он не мог позволить себе отвлечься от своей миссии. Однако настроение жены целыми днями не шло у него из головы. Джек отдал бы все на свете, чтобы все у них стало, как прежде, но он был бессилен – Иден чувствовала то, что чувствовала, и виноват в этом только он. Джек снова был одинок; Жена была радом – вежливая, спокойная, далекая, молчаливая.
Сначала он надеялся, что постель поможет залечить обиду, но Иден не позволяла до себя дотронуться. Джек видел: это не игра, она не хочет его наказывать, просто не может вынести его прикосновений.
Наступил апрель. Сезон в Лондоне набирал силу, но Джеку казалось, что он сто лет не видел солнца.
Ознакомительная версия.
