Смотритель сделал, как было велено. Бросив мешки к ногам Грегори, он произнес:
— Вот деньги и оружие. А теперь отпустите леди. — Грегори засмеялся:
— Не раньше, чем я с деньгами буду далеко отсюда. И если кто-нибудь из вас захочет меня остановить, я всажу ей пулю между глаз — и не посмотрю, беременная она или нет!
Он попятился к выходу, не выпуская из рук Виолетту.
Она стонала и плакала, пока он тянул ее за собой, нагруженный мешками с деньгами и оружием. Так они дошли до загона с лошадьми. Грегори направил на нее револьвер и приказал открыть кораль. Виолетта подчинилась, старательно изображая ужас. Грегори велел ей сесть на лошадь и сам вскочил следом. Затем он подхватил поводья лошади, на которой Виолетта приехала на станцию, и привязал их к седлу. А потом он принялся палить в воздух, и испуганные лошади выбежали из загона. Теперь у охранников не было ни оружия, ни лошадей для преследования.
— Давай брось им еще один жалобный взгляд на прощание, — прошептал он.
Девушка вспомнила день, когда фургон Веги увозил ее из родного дома. Она смотрела на мать, до последней минуты надеясь, что та бросится за ней. Теперь Виолетта постаралась придать своему лицу то же самое выражение — растерянности, испуга и жалкой надежды.
Но, как и тогда, никто не попытался ее спасти.
Строение станции почти скрылось из виду, когда небеса над ними разверзлись и хлынул ливень. Виолетта спрыгнула на землю, чтобы сесть на свою лошадь. И вдруг услышала, как ругается Грегори. Обернувшись, она увидела, что на горизонте появилась группа всадников, стремительно приближавшихся к станции.
— Кто это? — спросила она. — Думаешь, новая охрана?
— Наверное, так и есть. — Он кивнул. — Черт, теперь все они бросятся за нами в погоню.
Виолетта вспомнила пару крепких выражений — правда, не стала произносить их вслух.
— Садись скорее на лошадь, — поторопил ее Грегори. — Этот ливень даст нам немного форы.
Они неслись во весь опор, а дождь лил как из ведра. Молнии сверкали непрерывно, заставляя нервничать лошадей.
— Дорога размокла, и мы оставляем следы. Давай спешимся и укроемся в лесу! — крикнул Грегори.
Виолетта была этому только рада. Ездить в мужском седле в женском платье было весьма неудобно — она сильно натерла внутреннюю поверхность бедер. Они свернули в лес. Теперь дождь стучал по листьям, и на них падали лишь отдельные капли.
— Мы сделали это! — Глаза Грегори горели от возбуждения, когда он помогал ей спешиться. — Мы смогли!
Но Виолетта не могла разделить его восторг.
— Еще нет. Теперь охранники будут прочесывать лес. Так просто такие деньги не отдают.
— Ты когда-нибудь видела такую кучу денег? — восторгался Грегори, не слушая ее.
Виолетту его безумный вид огорчил. В ее планы не входило прививать Грегори любовь к подобным поступкам. А вдруг это войдет у него в привычку? Сама она не испытывала ни радости, ни гордости. Это ограбление было для нее возможностью наказать отца. Но теперь, когда Грегори понял, как легко и просто можно добыть такое богатство…
— Грегори, — предостерегающе произнесла она, — я боюсь, что порчу тебя…
— Я просто мечтаю, чтобы меня испортили.
Он прижал ее к крупу лошади, жадно глядя на ее тело, обтянутое промокшим платьем.
— Я никогда не видел такую мокрую и такую красивую женщину.
Теплая волна, поднявшаяся в груди Виолетты, не имела ничего общего с недавним преступлением. Они были в страшной опасности. Но эта опасность помогла ей осознать, что, возможно, этот момент — последний. Глядя в глаза Грегори, она поняла, что он именно тот человек, с кем ей не страшно будет взглянуть даже в глаза смерти
Теперь она не потратит ни одного из бесценных мгновений, которые отпущены им судьбой. Виолетта поцеловала Грегори. Внутри ее разгорался огонь. Их губы слились в жадном, страстном поцелуе. Впервые в жизни она хотела мужчину! Без всяких ограничений. И именно Грегори.
— Я хочу тебя, — прошептала она. — Хочу тебя всего.
Грегори отшатнулся и неуверенно спросил:
— Ты уверена? Потому что, если ты… — Она прижала ладонь к его губам:
— Уверена.
Он торопливо снял с лошадей их одеяла и достал из сумки тонкую веревку. Потом юркнул под деревья и принялся сооружать навес.
Виолетта, прислонясь к дереву, наблюдала за ним. Он никогда прежде так не спешил. Время от времени он поглядывал на нее, и в глазах его горела страсть. Но иногда в них мелькало сомнение, словно он боялся, что она может опять передумать.
Чтобы он перестал сомневаться, Виолетта сняла туфли и развязала тесемки нижних юбок. Они облаком упали к ее ногам.
Грегори, забыв обо всем, обнял ее и начал целовать. И вот уже его губы заскользили по ее шее, по обнаженным плечам. Он потянул платье вниз, лаская ее соски через сорочку. Потом положил руку ей на бедро, и ладонь его скользнула вверх. Разорванная юбка давала возможность быстро добраться до желанного места.
Грегори гладил и ласкал ее, пока пальцы его не ощутили жаркую влагу, а Виолетта не застонала от желания. Дрожащими руками она расстегнула его рубашку и потянула ее с широких плеч. Пока он избавлялся от мокрой рубашки, губы их встретились вновь, а пальцы Виолетты неловко затеребили пояс его бриджей.
Она освободила его от одежды и сжала в ладони его вздыбившийся мужской орган. Зарычав, Грегори подхватил ее на руки и понес в их убежище. Там они сбросили остатки одежды, и он доставлял ей наслаждение, лаская ее губами и руками до тех пор, пока она не начала дрожать, чувствуя приближение оргазма.
Виолетта застонала от разочарования, когда его рука прервала ритмичные движения, приближавшие ее к вершине блаженства. Но Грегори решил показать ей, как не меньшего наслаждения можно достичь при помощи его члена, и сделал следующий шаг. Он скользнул внутрь ее. Совсем чуть-чуть, так что она едва успела удивиться. Прежде чем мозг Виолетты успел послать сигнал тревоги, он вышел из нее, и вот она уже снова растворилась в привычной ласке. Новое проникновение произошло, когда сверкающая волна уже поднималась в ней. Виолетта не ощутила боли, только странное блаженное чувство наполненности. Но испугаться она успела.
— Грегори. — Решимость ее таяла, и голос предательски дрожал.
— Я не сделаю тебе больно, — пообещал он, но голос его звучал непривычно хрипло, и Виолетта поняла, что пути назад нет. Она должна довериться ему.
Она и представить себе не могла, чего стоило Грегори подобное самообладание, но он опять освободил ее и продолжал ласкать до тех пор, пока она не забыла обо всем, кроме одного — желания достичь наконец разрядки. Тогда он снова вошел в нее, и теперь она чувствовала его внутри и снаружи — и это было божественно…
