Стоны, которые срывались с губ Виолетты, распаляли его страсть, но ради нее Грегори сдерживал себя. Ради нее он будет действовать очень осторожно, чтобы не напугать и не причинить ей боль. Она такая храбрая и сильная, но такая ранимая, словно нежный цветок. Бутон, который вызрел, но не распустился, потому что не было солнца, чтобы согреть его любовью. И если он сделает все правильно, то она станет наконец настоящей женщиной, способной любить и дарить любовь другим.
Инстинкт оказался сильнее страха, и бедра ее сами выгнулись ему навстречу, послав его глубже, в теплую тугую плоть. Так легко забыться и достичь вершины в одиночку… Но ради нее он не будет эгоистом. Она доверилась ему, и он оправдает ее доверие…
Грегори поймал губы Виолетты и, погружая язык в ее рот, вошел в нее глубже. Виолетта тихо охнула — и он замер, а потом показал ей, как надо двигаться, чтобы, прижимаясь к его телу, она могла получать удовольствие.
Она быстро уловила ритм, и теперь Грегори решил дать ей возможность самой решить, как глубоко она сможет принять его в себя. Он терпеливо ждал, пока она судорожно двигалась и выгибалась, приближаясь к разрядке. По мере того как нарастала амплитуда движений, наслаждение ее тоже нарастало, пик приближался, и она не заметила, как Грегори вошел в нее целиком.
Это было чудесно! Он был готов взорваться в любую минуту, просто от удовольствия ощущать ее. Но он должен помочь ей достичь оргазма. Поэтому Грегори ласково остановил ее. Теперь его очередь.
Неожиданно Виолетта обнаружила, что Грегори вошел в нее целиком. Но странно — она не ощущала боли, лишь голод, утолить который мог только он. Двигаться быстрее и быстрее, прижимаясь к нему все теснее, пока не наступит разрядка, — на какой-то миг это стало смыслом ее жизни. Но он остановился. Прижался лбом к ее лбу. Она ощущала на лице его тяжелое дыхание. И вот он начал двигаться медленно, и вскоре она не могла просто ждать и снова начала поднимать бедра ему навстречу, усиливая трение, которое разжигало такой восхитительный огонь в ее теле.
Поцелуи воспламенили Виолетту еще сильнее. Их губы сомкнулись, и ее вздохи смешались с его хриплыми стонами. Она и представить себе не могла, что вот это и значит — быть с мужчиной. И вдруг поняла, что так может быть только с одним мужчиной. Не было ни страха, ни боли, только наслаждение и уверенность, что она больше не будет прежней. И что это воспоминание в отличие от прошлых она будет нежно хранить в своем сердце.
Его темп ускорялся, и Виолетта тоже задвигалась быстрее. Вскоре они уже не могли целоваться, только смотрели в глаза друг другу и ловили ртом воздух. Наконец волна внутри ее поднялась и достигла апогея, разбившись на множество сверкающих брызг. Виолетта обвила ногами бедра Грегори и, цепляясь за него, повторяла его имя. Через секунду она почувствовала, как тело его напряглось, и, целуя ее лицо и бормоча ее имя, он тоже достиг своей вершины.
Наконец, обретя способность говорить, Грегори прошептал:
— Прости, мне следовало покинуть твое тело, прежде чем… Но я не смог — мне было слишком хорошо.
Виолетта не сразу поняла, о чем он говорит и за что извиняется. Он лег рядом, не выпуская ее из объятий. Она уткнулась лицом ему в грудь и чувствовала, как его дыхание щекочет волосы. Потом из глаз ее полились слезы. Как жаль, что он не был первым, что это счастье она познала, лишь пройдя через ужас и боль.
— Я сделал тебе больно? — испуганно спросил Грегори.
— Нет. Просто… мне бы хотелось, чтобы ты был первым, — всхлипнула она.
— Я и так первый. — Он губами осушил слезы на ее щеках. — Первый, кто доставил тебе удовольствие. Я… Для меня это тоже было… по-другому.
— Почему? — Виолетта заглянула ему в глаза.
— Я… не смогу объяснить.
И он поцеловал ее еще раз. Это был глубокий и очень страстный поцелуй, который опять зажег в ней огонь желания. И не только в ней, потому что она ощутила, как он начал увеличиваться внутри ее тела. Ей до сих пор не приходило в голову, что мужчина может повторить акт снова. Вега, изнасиловав ее, скатывался на матрас и начиная храпеть. Но Грегори не имел ничего общего с Вегой. Благодаря ему она испытывала неведомое наслаждение. И она испытает его вновь. И только с ним.
Виолетту разбудили звуки выстрелов. Она хотела разбудить Грегори, но его не оказалось рядом. Завернувшись в одеяло, она выбралась из импровизированной палатки. Увиденное поразило ее. Грегори был на коне, поводья ее лошади были приторочены к его седлу, и он яростно палил в воздух.
— Что ты делаешь? — вскрикнула она.
Взгляды их встретились, и в глазах его промелькнуло то странно нежное выражение, которое она видела вчера, когда они принадлежали друг другу. Если бы Виолетта была увереннее в себе, она осмелилась бы назвать этот мягкий свет любовью. Но то был лишь краткий миг, и вот глаза Грегори опять серьезны, а взгляд суров.
— Я спасаю тебя.
— Спасаешь? — Она ничего не понимала. — Если ты не прекратишь палить из этого чертова револьвера, через несколько минут тут будут все охранники и кучер дилижанса в придачу!
— Знаю. Но я не могу допустить, чтобы ты подвергала себя новым опасностям. Одевайся и жди их.
— Нет, Грегори! — Она не могла поверить в услышанное. — Не может быть… Ты не можешь!
— Играй свою роль получше, и все будет в порядке. Ты создана для лучшей жизни, Виолетта.
Теперь на нее накатил гнев, сравнимый по силе лишь со вчерашней страстью:
— Ты чертовски прав! Я заслуживаю лучшего! Например, человека, которому могу доверять! Я доверилась тебе, и ты не можешь бросить меня здесь!
Несколько секунд он вглядывался в ее лицо, словно стараясь запомнить милые черты, потом отвел глаза.
— Зря ты поверила мне. Сколько волка ни корми… — Он повернул лошадь. Виолетту охватила паника:
— Грегори!
Она побежала за ним, но он пришпорил коня, и она осталась стоять на опушке, кутаясь в одеяло и чувствуя себя брошенной и преданной.
— Ты сукин сын! — крикнула Виолетта ему вслед, но голос ее дрогнул, и она упала на землю, сотрясаясь от рыданий. Такой ее и нашли несколько минут спустя.
Виолетту окружили всадники. Одного из них она узнала — это был охранник дилижанса, с которым она разговаривала на станции. Подойдя к ней, он пояснил остальным:
— Эта женщина, которую негодяй вчера взял в заложницы! Вы в порядке, мэм?
Виолетта сидела на земле, завернувшись в одеяло, и плакала. Она прекрасно знала, о чем думают эти люди.
— Нет, не в порядке, — всхлипнула она. Охранник спешился и подошел к ней.
— У вас есть какая-нибудь одежда?
— Слава Богу, хоть это он мне оставил, — пробормотала Виолетта.
