– Ты дал ей отставку?
Белл громко вздохнул.
– Она в отличие от меня добропорядочная дама. Так что пора отступиться.
– Такие всегда пользуются спросом, – заметил Гарри.
Лора говорила, что не хочет повторно выходить замуж, но Белл заметил выражение ее лица, когда подобрал детское платьице, и это его озадачило.
– Лучше прервать связь сейчас, – сказал Белл.
Он продолжит заниматься с Джастином фехтованием до конца сезона и сообщит Лоре все, что разузнает о Монтклифе.
Колин провел пальцем по кромке стакана.
– Она мне нравится.
– Мне тоже, – поддакнул Гарри.
– Лучше покинуть сцену, пока не возникла привязанность, – обронил Белл.
– Боюсь, ты уже опоздал, – сказал Колин.
Белл залпом выпил бренди. Оно обожгло горло, как и мысль, что, возможно, обидел ее. Он не предполагал, что так глубоко увязнет в ее жизни, слишком они были разные. Лора нуждалась в том, чего он не мог ей дать: в кольцах, обещаниях и семье.
Дважды она сумела заставить его отвечать на вопросы о матери и отце. Она не допрашивала его, как другие, но Белл чувствовал, что хотела бы знать больше.
Лора заботилась о других. Этому она научилась, когда в детстве помогала своей матери. Да, она искренне любила своего покойного мужа, хотя и выбрала мужчину в годах и не совсем здорового, да еще с сыном, оставшимся без матери. Она привыкла, что в ней нуждаются.
Белл подозревал, что Лора хотела вылечить его. Вероятно, она думала, что у нее получится сделать это нежностью и любовью. Она не понимала, что некоторые вещи не подлежат восстановлению, а другие лучше предать забвению, засунув в буквальном и переносном смысле куда-нибудь на пыльный чердак.
– Я слышал, Пембрук сделал ей предложение, – сказал Гарри.
– Что? – Белл вскинул подбородок.
– Мне рассказали кузины, – сообщил Гарри.
– Я тоже это слышал, – подтвердил Колин.
– Она отказала Пембруку, – уверенно сказал Белл.
– Откуда ты знаешь? – удивился Колин. – Может, она любит Плешивца.
– Она не может принять его предложение. Вернее, не смогла бы.
– Почему? – справился Гарри.
– Мы с ней тайно обручены.
Друзья Белла расхохотались.
– Ты это о фиктивной помолвке? – спросил Колин, продолжая смеяться.
Гарри стукнул ладонью по столу.
– Я все еще не могу этому поверить. Вот это шутка.
– Говорите тише. Я не хочу, чтобы все вокруг услышали.
– Никто не поверил бы, – фыркнул Колин.
– Придержи язык, – проворчал Белл. – Мы договорились, что будем друзьями, но у меня возникло подозрение, что она хочет большего.
– Большего чего? – заинтересовался Колин.
– Думаю, она хочет чего-то постоянного.
– Брака, что ли? – уточнил Гарри.
– Я убежденный холостяк и не подхожу ей.
– Верно, – сказал Гарри. – Раз она тебе не нужна, тогда не все ли равно, кто ее навещает?
– Минутку, – остановил его Белл. – Не хочешь ли ты сказать, что к ней ходят еще и другие мужчины?
– Вообще-то они приходили в дом леди Аттертон, – заметил Гарри.
– Матушка говорит, что это выглядело как парад. Все господа хотели с ней познакомиться.
– Черт подери, – выругался Белл. – То же происходило и на балу. Она хочет быть независимой, но не имеет представления, что у этих господ на уме.
– То есть? – поинтересовался Гарри.
– Ты знаешь, – сказал Белл, – они думают, что вдова – легкая добыча.
– А ты разве так не думал? – пожал плечами Гарри.
Нервы Белла натянулись, как тетива лука.
– Мне нужно ее увидеть. Прямо сейчас.
Колин вынул часы.
– Уже почти полночь. Не слишком хорошая идея.
– Навести ее завтра, – посоветовал Гарри.
– Проклятье, – снова выругался Белл.
Он достал золотой портсигар и, угостив друзей сигарами, прикурил сам от свечи в надежде, что это его успокоит, но ошибся.
– Хочешь совета? – предложил Колин. – Не врывайся к ней как разъяренный бык.
– Я освобожу ее комнату от гостей, – прорычал он.
Гарри выпустил кольцо дыма.
– Постой. Я думал, ты собираешься покинуть сцену.
– Теперь не могу, – ответил Белл. – Ей нужна защита от этих похотливых искусителей.
Правда, Лора ясно выразилась, что не нуждается ни в какой защите и в состоянии сама за себя постоять. Чтоб все провалилось к чертям собачьим! Она заботилась о себе сама почти всю свою жизнь и не нуждалась в нем. Тогда почему это его не радует?
– Послушай, – вмешался Гарри. – А как ты собираешь отделаться от похотливых искусителей?
– Спущу их с лестницы.
– Не слишком хорошая идея, – возразил Колин. – Она пожалеет их и обвинит во всем тебя.
– Вот проклятье. Она рассердится, потому что я не навещал ее.
– Возможно, – согласился Гарри. – Тебе нужен план.
– Скажи ей правду, но приукрась ее, – посоветовал Колин.
– Как? – спросил Белл.
– Расскажи о письмах, банкирах и парламенте. Затем скажи, что все это время думал о ней.
– Хорошая идея, – поддержал друга Гарри.
– Еще принеси цветы, – подсказал Колин. – Придай себе смущенный вид.
У Белла вытянулось лицо.
– Я не очень хороший актер.
Гарри потушил сигару.
– Скажи ей, что ты сожалеешь.
Белл застыл.
– Нет.
– А придется, если хочешь вернуть ее расположение, – заметил Колин.
Гарри кивнул.
– Женщинам нравится, когда ты признаешь свою неправоту. Они проникаются к тебе сочувствием.
– Я не хочу, чтобы она меня жалела, – сказал Белл.
– Хочешь, – поправил его Колин. – Она забудет о своем гневе, когда увидит твой несчастный вид.
– Мне кажется, вы даете мне дурной совет, – произнес Белл.
Колин откинулся на спинку стула и выпустил облачко дыма.
– Скажи ей, что ты сожалеешь, а потом – что скучал по ней.
– Проклятье, – снова выругался Белл.
Он изрядно струсил в тот день, когда увидел детское платьице. Потом задумался, почему перестал искать себе новую любовницу и как часто Лора занимала его мысли. Он порой ловил себя на том, что улыбается, вспоминая что-то из сказанного ею, или то, как светлеет ее лицо, когда улыбается. Каждую ночь, лежа в постели, Белл пытался представить, как занимается с ней любовью.
При виде того крохотного детского платьица для ребенка ее сестры, его дремавшая совесть вдруг пробудилась ото сна и укорила его, потому что он никогда не сможет дать Лоре то, что она заслуживает. А она так и не поймет: он никогда не станет прежним молодым человеком, которым был когда-то, и что для него не существует выхода.
