— Моргана, моя мачеха, действительно могла возвратить меня сюда по первому моему слову. Но то, что она показывала мне… Ну хорошо, она показала мне вас и Лахлана.
Не в силах продолжать, Сирена взмахнула руками. Эйдан взял ее подбородок в ладонь, чтобы встретиться с ней взглядом.
— Соблазн заставил вас возвратиться сюда? — спросил он.
Под гипнотически пристальным взглядом Эйдана Сирена почувствовала, как просыпаются, оживают старые, казалось бы, забытые чувства. Эмоции нахлынули на Сирену.
— Да… да, — сказала она, словно убеждаясь в их искренности.
Сирена не видела глаз Эйдана и не могла понять его реакции на это признание. Эйдан смотрел чуть вниз — на губы Сирены. Он переживал то же, и Сирена почувствовала это, когда он провел дрожащим большим пальцем по ее нижней губе. Когда же он посмотрел Сирене в глаза, она увидела в них страсть.
— Но почему, почему?! — проговорил он.
«Потому что я любила вас, вашего брата, потому что не знаю, кого люблю больше». Так выглядел бы честный ответ. Но разве могла она сказать такое Эйдану?! После этих слов он оттолкнул бы ее. Губы Эйдана прижимались к ее разгоряченной щеке и шептали в самое ухо: «Скажите же».
Сирена почувствовала себя беспомощной против нахлынувших воспоминаний, ей захотелось сказать Эйдану всю правду и затеряться в его объятиях, в которых она чувствовала себя такой защищенной. Она уперлась ладонями в его грудь и попыталась отстраниться, но у нее ничего не получилось.
— Не надо, Эйдан, пожалуйста, — взмолилась она.
Эйдан взял ее лицо в ладони, мягко проведя по скулам большими пальцами.
— Тогда я скажу, почему вы захотели возвратиться, мой ангел.
— Да, скажите, — произнесла Сирена, не отпуская руки Эйдана.
Эйдан улыбнулся:
— Вы просто не смогли забыть…
С этими словами он прижался к ее губам, вновь забирая, как год назад, ее сердце. Стена, которую она построила вокруг своих чувств, разбилась вдребезги, и ее тело ответило Эйдану, словно они никогда не расставались, словно Сирена ждала все эти годы этого момента.
Низкий стон Эйдана ушел в губы Сирены, а рука скользнула под колени. Другой рукой Эйдан подхватил Сирену за спину, и вот она потеряла почву под ногами. Когда ноги встали на пол, Сирена почувствовала сильные мышцы бедер Эйдана, а затем растворилась в новом поцелуе. Их языки расцепились, прохладный воздух слегка обжег груди, и лишь тогда Сирена заметила, что Эйдан развязывает шнурки на ее платье. Осенний воздух приятно холодил аккуратные набухшие бутончики, и, чувствуя себя в своей наготе особенно уязвимой, Сирена простонала: «Эйдан».
Эйдан поднял голову, словно воспринял ее стон как протест, но Сирена ничего не сказала, и он вновь коснулся ее губ своими. Он нежно убрал с ее лица волосы, погладил руку и легко провел по груди, словно чувствуя, что женщина напугана силой его страсти, и желая успокоить.
Одним гибким движением он встал с камня, прижимая ее к груди, словно младенца, но спустя минуту осторожно опустил на камни. Холод пробрался сквозь платье, и Сирена поежилась.
— Не беспокойся, мой ангел, ты не замерзнешь, — сказал Эйдан, опустившись на колено.
Он смотрел на Сирену, как зачарованный, а сквозь листву пестрым узором пробивался солнечный свет, окрашивая в золото холмики ее грудей.
Длинные золотистые волосы водопадом струились по камню, а несколько локонов обвивали груди, отчетливо выделяя темные и сочные бутоны в центре небольших островков. Не в силах сопротивляться искушению, Эйдан накрыл вначале одну грудь, а затем другую, осторожно теребя соски пальцем. Сирена заерзала и прошептала еще блестящими от поцелуя губами: «Эйдан!» Обезумев от страсти, Эйдан сбросил накидку и остался в одном килте. Он разгладил шелковистые волосы Сирены, погладил груди и положил на живот ладонь.
— Все хорошо, моя любовь, — пробормотал он.
Желание целовать каждый дюйм ее тела переполняло его, он даже забыл, что Сирена пришла из другого мира. Ни одна женщина не могла с ней сравниться. А ведь когда-то он убеждал себя, что никогда не приблизится к этой женщине. Но все изменилось, когда она призналась, что всегда желала его.
Сирена провела ладонью по подтянутому, плоскому животу Эйдана, чувствуя, как сильные мышцы отзываются на ее прикосновения. Эйдан поцеловал холмик груди и рассмеялся в ответ на ее стон.
— Терпение, мой ангел, терпение, — проговорил он, собирая свой плащ в подушку и укладывая его под голову Сирены.
Во взгляде Сирены горело такое нетерпение, что Эйдан сам положил ее руку на свой килт. Удивление, внезапно появившееся во взгляде Сирены, заставило его улыбнуться, но эта улыбка столь же скоро сменилась мукой страсти, когда маленькая рука стала ласкать его тело сквозь плотную ткань.
Эйдан ласково остановил руку Сирены.
— Осторожнее, мой ангел.
Затем он взял ее вторую руку и соединил с первой за головой своей большой ладонью. На лице Сирены появился страх, она попыталась выкрутиться, но мягкое покачивание грудей до крайности возбудило Эйдана. Он застонал:
— Я не сделаю тебе больно, неужели не понимаешь?
Эйдан прикоснулся губами к ее губам, и, о чудо, она ответила ему встречным движением — вначале осторожно, потом все более настойчиво.
Он наклонился над Сиреной, чувствуя прикосновение к ее грудям, и… все его намерения действовать не спеша рухнули. Эйдан стащил с нее платье до талии, целуя и лаская каждый дюйм ее тела. Сирена выгнулась, помогая Эйдану, и вот шелк платья легко соскользнул с ее бедер на землю. Эйдан провел рукой по симпатичному островку волос. Изголодавшийся по любви, он отпустил запястья, решительно развел руками колени Сирены, а затем развел пальцами дрожащую плоть и поцеловал ее.
Сирена крикнула и попыталась подняться, отталкивая Эйдана.
— Остановись, перестань…
— Сирена, — сказал Эйдан, кладя руку в ложбинку между грудей. — Ложись, мой ангел.
— Но я не хочу… так, — неожиданно сказала она и покраснела.
— Ну почему никто не любит так? — с сожалением проговорил Эйдан и провел пальцем по шелковистым завиткам.
Сирена прикусила опухшие после поцелуя губы и покачала головой.
— Обещаю, ты сама попросишь, чтобы я не останавливался, — произнес Эйдан, и его палец утонул во влажной и горячей глубине, скрытой под волосами.
— Я не думаю… — начала было Сирена и умолкла, а бедра раздвинула.
Из рассказов отца Эйдан знал, что женщины с Волшебных островов чувственны по природе и лягут в постель с первым встречным. Но о Сирене, которая сейчас прижалась к нему в страстном поцелуе, он бы такого не сказал.
