Благодаря ей изменился даже замок Крейглит — наполнился улыбками, радостью и смехом в трудное время, когда полагалось бы лить слезы. После пожара Алана сделала все возможное, чтобы подарить людям надежду. В том числе и ему, Иану: он уже научился без страха представлять себя английским графом. Он знал: если рядом с ним будет Алана — его жена, его графиня, — его ничто не остановит. Она сумеет очаровать всю Англию.
Как только он найдет ее, первым же делом попытается образумить. А потом сделает предложение. На этот раз ему не терпелось произнести заветные слова, хоть он даже предположить не мог, какой ответ услышит.
Пони всхрапнул, Иан поднял голову. И вздохнул с облегчением, увидев впереди трепещущий на ветру красный плащ. Хрупкое тело Аланы сгибалось под порывами ветра. Иан нахмурился.
Если она собиралась достичь Дандрум, то почему-то шла в противоположную сторону.
Как раз впереди начиналось глубокое ущелье, и Алана направлялась прямиком к нему. Иан ударил пони пятками по бокам и бросился вдогонку.
Глава 45
Она заблудилась.
Алана прикрывала щеки краями капюшона, спасаясь от колкого ветра. Она же шотландка, она родилась и выросла среди точно таких же холмов. Пожалуй, ей следовало проводить на воздухе больше времени, гуляя с Меган, вместо того чтобы читать книги одну за — другой.
Алана оглядела заснеженные пустоши. Наверное, в этот раз она заблудилась по-настоящему, так что даже Иан не сумеет найти и спасти ее. Страх сковал ее тело, такой же ледяной, как ветер. Вместе с ним ее терзало раскаяние. Ведь она могла бы повести себя совсем иначе, проявить смелость. Могла отказаться, когда мать настаивала, чтобы она вышла за лорда Мерридью вместо Меган. Мерридью выбрал именно Меган — разве не так? Алана сжала замерзшие губы. Вот и она хочет выбрать кого-нибудь другого. А ее брак с Мерридью обречен еще до того, как его успели заключить.
Ей нужен человек, который любит ее саму, только ее одну, и которого любит она.
Не кто-нибудь, а Иан.
Слезы стыли у нее на щеках, она нетерпеливо смахивала их. Надо было сказать Иану, что она…
— Сказать мне — что именно?
Алана круто обернулась. Закутанный в плед Иан восседал на своем пони. Наверное, она задумалась и разговорилась вслух сама с собой. У нее начались видения. Но разве видения отвечают? Алана заморгала. Иан не исчез, он был таким же настоящим, как и она, и взгляд его прищуренных глаз был устремлен на нее.
Леди Макнаб мгновенно воспряла духом. Он нашел ее!
А потом Алана вспомнила обнаженную Пенелопу в постели, и ее сердце рухнуло вниз, как подстреленная птица. Отвернувшись, она побрела прочь.
— Этот разговор вас не касается, Иан Макгилливрей.
— В таком случае продолжайте. Я подожду. Так о чем вы говорили?
Снег поскрипывал под копытами пони, и Алана понимала, что он следует за ней.
На самом деле она была несказанно рада видеть его.
— Просто мне хотелось бы… Впрочем, неважно.
— Попробую угадать: вы хотели бы, чтобы начался снегопад? Ваше желание исполнилось, миледи.
Подняв голову, она увидела, что с неба падают крупные хлопья.
— Чудесное будет Рождество — столько снегу выпало! — продолжал он. — Крейглит преобразился до неузнаваемости. Кстати, он красив и весной, и летом. Возле кухонной двери цветут розы, да так густо, что аромат разносится на несколько миль.
Она оглянулась на него. В медно-рыжих волосах Иана белел снег — как и на ресницах. Она запомнит его именно таким, в снегу, а не весной и не летом, среди роз, увивающих крепкие стены замка. К тому времени ее здесь уже не будет.
Иан спешился и догнал ее.
— А может, вы хотели, чтобы вас спасли?
— Мне хотелось пройтись. А вас, наверное, ждут дела в Крейглите, — она ткнула пальцем в сторону замка. Туда, где осталась обнаженная Пенелопа.
Он указал в противоположном направлении.
— Замок там, Алана. Вон там.
Леди Макнаб изумленно приоткрыла рот, оглядывая горизонт.
Иан Макгилливрей взял ее за руку и повернул в сторону, прямо противоположную той, куда она шла.
— Дандрум вон там, если вы собирались идти через Глен-Дориан, хоть он и стал непроходимым из-за снега. А если продолжать идти в ту сторону, куда вы идете, рано или поздно вы попадете в Англию. Кстати, впереди, на расстоянии двадцати шагов, начинается глубокое ущелье. — Она вспыхнула. Иан стоял совсем рядом, загораживая ее от ветра. — Так вы спасались бегством или спешили куда-то? — спросил он.
— А разве человеку нельзя просто выйти погулять?
— Понятно, — кивнул он и зашагал вместе с ней по снегу. Пони побрел следом. — Вы знали, что Сэнди сразу сказал, что я должен оставить вас себе, как только я привез вас в замок?
— Оставить себе? — переспросила она, задыхаясь от напрасных попыток обогнать его. Он без труда держался вровень с ней.
— Да, по давнему шотландскому обычаю. Сотни лет назад Макгилливреи промышляли тем, что угоняли чужой скот, — впрочем, как и большинство шотландских горцев. Мы крали коров у наших соседей, затем они забирали их обратно и вдобавок прихватывали несколько наших. Ну и невест мы тоже крали, если представлялся случай. Так что если бы мне попалась славная телочка, гладкая и милая, с нежными ореховыми глазами, я бы непременно оставил ее себе.
Она застыла, гневно глядя на него.
— Вы сравниваете меня с коровой?
— Ни в коем случае. Просто размышляю над тем, в каком положении мы очутились. Девушка или корова без хозяина — добыча того, кто их нашел, верно? — Он улыбнулся, и ее сердце дрогнуло, несмотря на нарастающее возмущение. — Конечно, теперь мы цивилизованный народ, но я, признаться, скучаю по давним обычаям, особенно с тех пор, как познакомился с вами. Вы пробуждаете во мне самые низменные чувства.
Ответить она не успела: он схватил ее и перекинул через плечо. От неожиданности Алана вскрикнула, попыталась высвободиться, но его рука, придерживающая ее за бедра, казалась железной.
— Что вы делаете? — возмутилась Алана.
— Похищаю вас.
На миг она замерла.
— Вы же обручены с Пенелопой. Или это новая традиция? Шотландский гарем?
Он рассмеялся.
— Люблю начитанных женщин, — он невозмутимо шагал вперед, а ей осталось только смотреть на перевернутый мир, где небо находилось внизу, а земля — вверху.
— Вряд ли Пенелопа найдет эту шутку забавной.
— Но ведь Пенелопы здесь нет.
Алана снова попыталась вырваться, но безуспешно.
— Конечно, нет! Потому что она в Крейглите, в вашей постели.
— Единственная женщина, побывавшая в моей постели, — это вы.
Она ударила его кулаком по спине и больно ушиблась о твердые мускулы.
— Отпустите меня сейчас же! — потребовала Алана на своем лучшем английском, изображая выговор хозяйки поместья. — Я не намерена разговаривать с вашей… с вашей задницей!
— И не подумаю, — беспечно отозвался он. Казалось, ему совсем не тяжело — даже дыхание осталось ровным. — Мне нравится держать вас в руках — нравится больше, чем что-либо еще. Я уже привык носить вас. И, кстати, беседовать с вашей задницей, а также любоваться ею.
— Куда вы меня несете?
— В коттедж Юэна Макгилливрея.
— Но почему? — Ее снова обдало жаром.
— Потому что уже почти стемнело и начинается снегопад. Там мы будем в безопасности.
В безопасности она себя не чувствовала. В ней нарастало желание. На этот раз она не в обмороке, а ей предстоит остаться наедине с мужчиной, который заставил ее мечтать о поцелуях, и любви, и…
— Отвезите меня обратно в Крейглит, — потребовала она.
— Испугались?
— Да.
— Меня?
— Себя, — пробормотала она, уткнувшись в складки его пледа.
Иан пинком открыл дверь коттеджа и внес Алану внутрь.
Прижимая к себе, он поставил ее на ноги и придержал, пока она пережидала головокружение. Он по-прежнему продолжал обнимать ее. Алана посмотрела ему в глаза.
— Я хочу сразу же кое-что прояснить, — заговорил Иан. — Во-первых, я не обручен — ни с Пенелопой, ни с кем-нибудь еще. Я уже сказал ей, что не намерен на ней жениться.
