И все.
Что это? Имеет ли это какое-то отношение к делу?
По крайней мере, у них появилось имя, которое можно увязать с расследованием. Конечно, эта женщина вполне может оказаться законопослушной горожанкой, и в этом случае найти ее будет нетрудно. Скорее всего, она была в списке гостей, на вечеринке в особняке Грейсона и ее уже опрашивала полиция. Возможно, в академии у нее учится дочь одного возраста с Эдлин. Не стоит надеяться на чудо. Это всего лишь имя. Но это имя может помочь сэру Дэниелу в расследовании.
Интересно, видела ли это Харриет?
Гриффин поднялся на ноги, подошел к креслу и осторожно потряс Харриет за плечо. Она открыла глаза, сонно улыбнулась ему, пробормотала неразборчивое приветствие и снова закрыла глаза.
— Харриет, проснись, прошу тебя. — Он снова потряс ее за плечо. — Мне нужно…
— Нельзя же заниматься этим каждый раз, когда тебе приспичит… — Она протянула руку и погладила его по щеке. — Ступай.
Гриффин поправил куртку, сползшую с плеч Харриет.
— Мне нужно спросить тебя кое-что о «Франкенштейне».
Харриет повернулась, рука скользнула вниз, повиснув точно плеть. Ее белые хлопковые чулки спустились до колен, простое муслиновое платье коричневого цвета помялось и задралось до бедра. Гриффин откинул тяжелые рыжие пряди, чтобы видеть ее лицо.
— Ты нужна мне, Харриет. Она снова приоткрыла глаза.
— Что, прямо здесь? Прямо сейчас? Нет, ну я не могу, мне надо…
Гриффин посадил ее прямо, отчего Харриет слегка покачнулась.
— Я хочу спросить тебя об одном имени, которое я нашел в твоей книге.
Харриет нахмурилась.
— Почему я в твоей куртке? — прошептала она, голова ее опустилась на спинку кресла. — Не могу разлепить глаза…
Гриффин обнял ее за плечи, чтобы она сидела прямо.
— Что ты пила? — спросил он строго.
— Ничего. Ах да… твоя тетушка дала мне попробовать ее лекарство, прежде чем выпить самой.
— О Господи!
— Не так уж и плохо было, надо сказать.
— Вернемся домой, и я засажу эту старую каргу в монастырь, — проворчал герцог.
Харриет рассмеялась:
— Ах, не смеши меня. Я так устала.
— Ты под действием лекарства, Харриет, — раздраженно сказал Гриффин. — И в таком состоянии с тобой совершенно бесполезно разговаривать.
— Что ты говоришь?
— Это уже не важно.
— Ты сказал, что я бесполезна. Я припомню тебе это. Утром.
Гриффин покачал головой:
— Боюсь, ты вообще не вспомнишь, что мы с тобой разговаривали, и уж точно забудешь о чем. Лучше сразу отнести тебя в постель.
Харриет ахнула, когда он подхватил ее на руки.
— О чем ты хотел со мной поговорить? — прошептала она, прижавшись к нему щекой.
Добравшись до лестничного пролета, Гриффин крепче обнял ее.
— Розалия Портер. Это имя я нашел на клочке бумаги из дневника Эдлин. Этим клочком она заложила страницу в твоей книге.
— Розалия Портер?
Гриффин ногой открыл дверь в комнату Харриет и поморщился от безвкусицы на египетскую тему. Когда он положил ее на кровать, она посмотрела ему в глаза. Гриффин повернулся, чтобы уйти, но ее взгляд задержал его.
Харриет приподнялась на локте, пребывая в состоянии между сном и явью.
— В романе «Франкенштейн» нет персонажа с таким именем.
Гриффин сел на краешек кровати, расстегнул белую шелковую рубашку и стянул за каблуки ботинки.
— Боже мой, это не имя персонажа из книги. Это имя женщины, и это имя Эдлин записала в свой дневник.
Харриет вздохнула и задумалась.
— Портер. Розалин…
— Розалия. — Гриффин потянулся и сел рядом с ней, привалившись спиной к огромной спинке кровати из красного дерева. — Быть может, когда действие лекарства пройдет, ты вспомнишь что-нибудь.
— Я просыпаюсь, — прошептала Харриет. — Дай мне еще один шанс. Что было написано на этом листке?
Гриффин тяжело вздохнул.
— Что-то насчет того, что я бы не заметил, даже если бы она разговаривала с козлом. Эдлин написала, что ты была более внимательна. И еще, что ты красивая.
— Она так и написала? Что я красивая? Он удивленно посмотрел на нее:
— Как будто ты сама этого не знаешь.
— Откуда мне знать? — Харриет обвилась вокруг Гриффина. Теперь она на самом деле чувствовала, что проснулась. — Что именно ты имеешь в виду?
Гриффин рассмеялся помимо воли.
— Где-то в этих покоях непременно должно быть зеркало. Тебе нужно лишь воспользоваться им, чтобы убедиться в своей красоте.
— Так ты считаешь меня красивой, да? Это правда? — Она положила голову ему на плечо. — Что ж, вам видней, ваша светлость. — Харриет запустила пальцы в его шевелюру. — Надо рассказать все сэру Дэниелу.
У Гриффина пересохло во рту. Волосы Харриет блестели в полутьме. Он в ее постели, рядом с ней.
— Я уже в пути. Разве мои ноги еще не на полу?
— Ты лучше поостерегись, чтобы сам знаешь, кто-то не застал тебя выходящим из моей комнаты.
Взгляд Гриффина блуждал по телу Харриет. Она провела рукой по волосам, словно сирена, знающая себе цену. Женщины часто так делали, и это всегда возбуждало его. Но в исполнении Харриет, да еще в сопровождении манящей улыбки это просто сводило его с ума.
— Конец недели наступил, — пропел он. — Ты помнишь, чем это грозит тебе?
— Разумеется, помню, — прошептала Харриет, замерев в нерешительности. — И, кстати говоря, я нашла себе новое место, так что ты можешь не беспокоиться. Ты был так занят, что я взяла инициативу в свои руки.
— Что еще за новое место? — спросил Гриффин, склонившись над ней.
— Я поеду в Корнуолл. — Что?
Харриет чуть заметно кивнула:
— Там есть местечко под названием Лизард-Пойнт.
— Боже, о чем ты говоришь?
— Там море штормит, там разбиваются о скалы корабли. Это идеальное место для тех, у кого разбито сердце.
Гриффин улыбнулся:
— Возможно, скоро мы оба поедем туда.
— Ты не понимаешь, — сказала она после секундной паузы. — Я предложу свои услуги гувернантки какому-нибудь вдовцу, погруженному в свои печали. Он…
— Он долго не проживет.
— …он будет заботливым и темпераментным. Быть может, он оставит на меня своих детей. А однажды ночью он проберется ко мне в комнату и воспользуется своим положением.
Гриффин рассмеялся:
— Это ему тяжело будет сделать, ведь в твоей постели буду спать я.
— Да ну тебя, — сказала она неожиданно, стукнув его кулачками в грудь.
— Я хотел подождать, — он поймал ее руки и прижал ее к себе, — но теперь я уверен, что предсвадебная суета отвлечет Примроуз от переживаний лучше, чем еще что-либо.
