— Кажется, я понял, Боунз, — сказал Саймон, чувствуя, что к нему возвращается чувство юмора. — Правда, я никогда не слышал, чтобы порядок вещей описывали таким образом, с точки зрения необходимости восстановления равновесия в природе. Итак, тетушка мертва. И где же теперь наш уважаемый Филтон, хотел бы я знать? Он вернется в Лондон, как обещал, или облачится в траур? Как ты полагаешь?
— Облачится в траур? — вмешался Арман. — Только в том случае, если тетушка оставила ему свое состояние. В противном случае, не получив подпитки, он устремится сюда, и как можно скорее. Вы согласны? Надеюсь, что она ничего ему не отписала. Тогда твой план не нарушится, — добавил он вкрадчиво и повернулся к Робертсу, вошедшему с двумя бокалами на серебряном подносе. — Вот добрый человек, — сказал он слуге. — Спасибо тебе. Это как раз то, что требуется нашей маленькой компании. Я не стал заказывать бокал для тебя, Саймон, — пояснил Арман, когда Робертс покинул комнату. — Может, выпьешь шампанского или удовольствуешься ушатом холодной воды на голову?
Виконт прищурился:
— Мисс Джонстон говорит, что ты довольно притягательный и в некотором роде раздражающий. А знаешь, я должен с ней согласиться! По крайней мере частично.
— Черт побери, я не понимаю и половины того, о чем вы говорите! — пожаловался Бартоломью, тряся головой и сердито сверкая глазами. — Итак, что мы теперь будем делать?
Саймон тоже затряс головой, но с другой целью — в надежде прочистить мозги.
— Что делать? — Он покосился на каминные часы. — Сейчас полдень. Я попрошу вас обоих посидеть здесь, пока я поднимусь наверх и вверюсь Силсби. Он соберет меня по кусочкам, и мы поедем к Филтону. Прокатимся мимо его дома. Если мерзавец в Лондоне, можно начинать осуществление моего плана. Идет?
— Значит, теперь она умеет танцевать? — спросил Бартоломью, не сомневаясь, что Калли является частью этого плана, хотя ему не меньше дюжины раз объясняли, что это не так. Боунз был очень хорошим человеком, но, однако, чрезвычайно рассеянным. — Хорошо, а то я уже забеспокоился.
— Проклятие! — Саймон ударил кулаком по столу. Поморщившись, он поднялся с кресла и направился к двери. — Боунз, ты принес мне газету? Я возьму ее. Мой экземпляр придется сжечь, пока его не увидела Ка… мисс Джонстон. Если она узнает, что Филтон в городе, ее не удержишь. Она захочет, чтобы ее представили обществу сегодня же. И вероятно, будет настаивать, чтобы этот подонок, черт бы его побрал, получил приглашение и на ее бал.
— Так ты собираешься сегодня вечером выпустить ее в этот водоворот? — сказал Арман. — При всем желании ты не сможешь этого сделать. Вспомни — сегодня воскресенье. — Он слегка отодвинул кресло и взглянул на Саймона, мчавшегося мимо со скоростью урагана. — Как всегда в этот день, тебя ожидает очаровательная леди Ллойд. Неделю назад ты уже разочаровал ее, поэтому не следует обижать даму вторично. Если она узнает, что ты променял ее на какую-то молоденькую провинциалку, коей покровительствует твоя мать, тебе грозят большие неприятности. Сомневаюсь, что это поможет мисс Джонстон, когда ее вывезут в свет в порядке… забыл, как ты сказал? Ах да, в порядке вознаграждения за то, что она развлекает твою мать.
После напоминания о любовнице виконт тотчас остановился.
— Ты прав, — сказал он, повернувшись к Арману. — Мисс Джонстон совершенно ни к чему эти сложности. Черт побери, я совсем забыл про леди Ллойд. Я собирался сегодня заняться Филтоном. — Саймон подумал секунду, радуясь, что голова начала проясняться. — Шейла всегда находила тебя привлекательным, Арман, — бросил он нарочито безразличным тоном. — Но я полагаю, во главе угла остаются Филтон и наш план?
— Наш план? — улыбнулся Арман. — С каких это пор несколько моих уроков по совершенствованию карточной игры превратили твою авантюру в наш план?
— Так ты учил Саймона жульничать?! — воскликнул Бартоломью, явно расстроенный. — Это действительно так? О, я не думаю, что это вполне честно. Ты не считаешь, Арман?
— Он не учил меня жульничать, Боунз, — уточнил виконт, страстно желая пойти наверх и помокнуть в горячей ванне. — Во всяком случае, это не вполне подходящее слово. Арман только показал, как это делается и когда. Что касается честной игры, то я не сомневаюсь в своих способностях. Но Арман счел, что нужно иметь еще чуточку сверх этого, если я собираюсь победить Филтона, когда он примется передергивать.
— И мы, — продолжил Арман, подгоняя Саймона к двери, — я говорю «мы», поскольку теперь это наш план, хотим, чтобы Филтон был с позором изгнан из города, прежде чем наша дорогая мисс Джонстон начнет свой сезон. Ладно, давай порешим на этом. Чем скорее Ноэль Кинси уберется с нашего пути, тем скорее я смогу наблюдать истинную потеху. И запомни, друг мой, в предстоящем тебе состязании никакие уроки уже не спасут.
— Арман, я предупреждаю… — начал виконт.
— О, я обязуюсь развлекать леди Ллойд вместо тебя, — перебил его тот и посмотрел на Бартоломью. — А на следующей неделе очередь Боунза. Верно, Боунз?
Они оба взглянули на Бартоломью, сидевшего в кресле с открытым ртом.
— Боунз, ты ничего не хочешь сказать? — шутливо спросил Саймон.
Бартоломью закрыл рот, потом снова открыл его и поднял палец, словно собирался изречь что-то важное, но просто покачал головой и проглотил остатки вина.
— Ну, вот ты и взбодрился наконец, — насмешливо протянул Арман, видя, что Саймон полностью пришел в себя.
— От этого камина здесь становится чертовски жарко и…
Робертс мгновенно протянул ее светлости веер, не скрывая своего удовлетворения, что снова предвосхитил ее желание. Он наклонил голову в сторону Калли, принимая ее молчаливое одобрение.
— Парень слишком хорошо с этим справляется и оттого так безмерно доволен собой, — проворчала виконтесса, когда Робертс резво выпорхнул из гостиной, оставив их с Лестером. Компания расположилась вокруг подноса с чаем. После обеда Лестер предпочел не оставаться в столовой вместе с виконтом и двумя его гостями, проведшими большую часть дня на Портленд-плейс.
Калли до сих пор еще не успокоилась. Она волновалась в течение всего обеда, особенно когда на нее лукаво поглядывал Арман Готье. Бартоломью Бут, тот смотрел открыто. За супом он почти не сводил с нее глаз, будто ждал, что она может взять тарелку в руки и начать пить через край, или обнаружил, что у нее выросла вторая голова.
Все выглядело чрезвычайно загадочно. Но, по мнению Калли, это пошло ей на пользу, потому что заняло ее внимание. В результате она лишь пару раз взглянула на восседавшего во главе стола Саймона. Ел он плохо, пил только воду и говорил мало. Судя по растерянному и несчастному виду, минувшие два дня прошли у него не лучше, чем у нее.
