Иногда у странно обтесанных валунов, которыми здесь отмечались границы, встречались люди.
Они бесстрастно смотрели на нас и почти ничего не говорили. Только иногда мы останавливались на ночлег в замке какого-нибудь, короля, но даже там нас встречали скорее с любопытством, чем с радостью. Враждебности к нам не проявлялось, но не было ни приветственных криков, ни радостного гостеприимства, к которому я привыкла на юге.
Когда мы доехали до Инвернесса, дни стали увеличиваться и сумерки наступали, почти в полночь. Именно тогда Гавейн попросил позволения отправиться на поиски Рагнеллы на летних пастбищах.
– Я должен выяснить с ней все раз и навсегда, – решительным тоном сказал он, и от этой последней надежды его голос стал, более живым. – Но что бы ни случилось, я встречусь с вами у долины Кой через две недели.
Я беспокойно рассматривала своего друга. У него был вид человека, сгоравшего от безответной любви.
Может быть, эта поездка решит его судьбу, и я еще раз помолилась за Гавейна, потому что знала, какую душевную боль он испытывает.
Король пиктов Маэлхон оказался гостеприимным хозяином. Его сестра, худая высокомерная женщина, презрительно махнула рукой в сторону горной расщелины, где безмолвно лежало черное сумрачное озеро.
– Там каждый год собираются короли-вассалы на Совет, разрешают споры и загоняют в воду скот для умиротворения богов, – она кивнула в сторону лагерных костров на берегах длинного озера. – Каждый год я и король плывем в лодке вдоль берега, чтобы принять от них клятву на верность. И не больше. Не успеешь оглянуться, как они перережут нам горло.
Меня поразило поведение этой женщины, потому что вела она себя так, как будто была женой короля, но в то же время говорила о своих подданных с полным презрением.
– У Маэлхона нет жены? – спросила я Тристана.
– Есть, но это не имеет значения. У пиктов правят мужчины, но родословная ведется от матери, поэтому сын его сестры считается первым претендентом на трон. Если она женщина властная, то главенствует при дворе. – Арфист пожал плечами. – Мой отец был королем пиктов, и поэтому я не имею здесь высокого положения.
Следующим утром нас торжественно проводили к целой флотилии лодок, барок и челноков, которые стояли на одном берегу озера. Королевская барка отличалась навесами и флагами, удерживаемыми на столбах из выбеленных солнцем черепов оленей. В их глазные отверстия были вставлены цветы, а оленьи рога украшали верхушку центрального столба королевского шатра. Скамьи, на которых мы сидели, были покрыты толстыми меховыми шкурами. Раздавался постоянный грохот барабанов, и над озером звенели веселые напевы дудок. Несомненно, это делали, чтобы помогать гребцам и оповещать о нашем приближении тех, кто на берегу.
Озеро Несс так же глубоко и загадочно, как Черное озеро Владычицы в Регеде. Великие тайны скрывает черная поверхность воды, разрезающая зубчатые горы.
В тот день облака, похожие на овец, бежали по небу, иногда закрывая солнце и этим сразу портя настроение.
Когда наша лодка приближалась к участку берега, свободному от скал, короли и воины, ремесленники и землепашцы подбегали к кромке воды, танцами и песнями приветствуя нас, проплывающих мимо.
– Они хотят провести для верховного короля особую церемонию, – сказал Тристан, когда мы вышли на берег.
Я отошла в сторону и смотрела, как из толпы выходит какой-то человек и низко кланяется Артуру.
На встречающем была надета шкура оленя-самца, голова которого скрывала лицо человека, а рога на его голове напомнили мне виденное когда-то изображение рогатого бога Цернунна. Он в ярости тряс деревянным щитом, делая в воздухе зигзагообразные движения. Он вызывал дух бога, потому что, как и все, изменившие свой облик, он мог скоро соединиться с богами.
Шаман с шестом приплясывал и кружился, а его молодой прислужник тряс трещоткой и кидал смолу в маленькую жаровню у своих ног. Едкий дым поднимался от углей, и прислужник гнал облачка этого дыма на Артура, а шаман с шестом продолжал возбужденно топать ногами.
Потом внезапно наступила тишина, и мальчик дал Артуру бронзовое зеркало, очень похожее на то, которое осталось у меня от матери, только у него была мягкая кожаная крышка, закрывающая блестящую поверхность.
– Закрой глаза, – перевел Тристан, и, когда веки Артура сомкнулись, шаман поднес зеркало к лицу моего мужа и поднял с его поверхности крышку. Новое облако заслонило солнце, когда Артур открыл глаза и посмотрел на свое отражение.
Лицо его вспыхнуло от гнева, и я подумала, что он бросит зеркало на землю. Артур был вне себя от ярости, но не отрывал своего взгляда от зеркала и не двигался с места.
Шаман пытливо разглядывал верховного короля через глазные отверстия на оленьей морде и с внезапным диким криком начал кругами скакать вокруг Артура, кланяясь, важно прохаживаясь и выставляя вперед свои похожие на саблю рога. Мой муж стоял спокойно и неподвижно, наблюдая этот неистовый танец. Как бы близко ни наклонялись к нему могучие рога, он ни разу не уклонился от них и не отвел глаз от отражения в зеркале, но заметно побледнел.
Обходя Последний круг, шаман выхватил зеркало из рук Артура и, низко поклонившись, повернулся, чтобы представить его шепчущейся толпе. Зрители захлопали в ладоши, а когда отошел шаман, Артур протянул руку и поставил меня рядом с собой. Его пальцы были холодны как лед, а кожа на лице блестела от пота, но мы с королевским величием стояли перед собравшимися пиктами.
Остаток ночи отдали еде и веселью, прыганью через высокие костры и зову богов горных вершин и тихих ручьев. Пикты славятся своим вересковым пивом, которое так понравилось Кэю, что он обещал отдать за его рецепт свой самый лучший золотой браслет. Но пивовар засмеялся и сказал, что рецепт – часть достояния народа и поэтому не продается. Жаль, потому что никто не мог сварить такой вкусный напиток, хотя Кэй потратил много времени, пытаясь сделать это.
В свете пламени костра я наблюдала за Артуром и гадала, что же он увидел в зеркале, что так потрясло его, и жалела, что мне не удалось хотя бы краешком глаза заглянуть в него. Может быть, там таилась отгадка на вопрос, почему Артур становился таким настороженным и резким, когда можно было бы быть доброжелательнее и приветливее с другими Я очень любила его, несмотря на отчужденность между нами, но наблюдая его отношение к собакам, я замечала, что подобной заботы он не проявляет ни к одному человеку. Это оставалось для меня загадкой, и я решила, что так и должно быть. Нет смысла горевать из-за того, что изменить я не в силах.
Мы ехали по Великой Долине, каждую ночь предаваясь пирам и веселью, и каждый день нам приносили много даров. Среди них были амулеты из клыков моржа с вырезанными на них рисунками, теплые плащи с капюшонами и множество серебряных цепей прекрасной работы.
