Чарити пришлось остановиться, потому что она уткнулась носом в грудь принца Рамиро.
Он смотрел на нее сверху вниз, и сейчас, как ей показалось, его лицо не имеет возраста - не молодое, не старое, оно было каким-то… вечным, вот, пожалуй, точное слово. Даже когда пройдет много лет, принц останется для Чарити таким. Ее принц. Ее муж. Господи, неужели она наконец видит настоящего Рамиро?
- Чарити, - негромко произнес он, и ее имя вдруг стало чем-то столь интимным, что девушка даже порозовела, - вы просто чудо.
- Чудо? - Она старалась держать себя в руках, хотя принц стоял так близко. - Это все, что вы хотите мне сказать?
И тут же пожалела. Принц отвернулся и отошел, чтобы положить бумаги на стол.
- Вы сумели меня удивить. О многом я уже думал сам, но… Ваши предложения будут рассмотрены на королевском совете в ближайшее время. Полагаю, - снова эта его улыбка в уголках губ, - совет будет просто счастлив, если вы изложите их сами. После свадьбы. Сразу же.
Чарити не смогла сдержать торжествующий возглас.
- Значит…
- Значит, я поражен. - Рамиро вздохнул. - И снова рад, что принял решение просить вашей руки. Вы - дар для острова.
- А для вас? - вырвалось у Чарити прежде, чем она смогла удержать вопрос.
На скулах Рамиро заиграли желваки; он отошел к окну и отвернулся, сложив руки за спиной. Девушка уже знала, что он так делает, когда думает.
- Это сложно, - произнес он наконец, - однако я должен вам рассказать кое-какие детали нашей помолвки. Вы не хотите присесть?
У Чарити появилось подозрение, что сейчас она услышит нечто неприятное. Нет, сидеть ей не хотелось. Она тоже подошла к окну и остановилась рядом с принцем. И правильно сделала: он тут же повернулся к ней и взял ее руки в свои.
- Чарити, - произнес он негромко и убедительно, - прошу вас, выслушайте меня. Я собирался рассказать вам эту историю до свадьбы, и сейчас самый подходящий момент. Я не хотел бы, чтобы между нами остались тайны, что бы там ни говорил ваш отец.
Чарити приподняла брови.
- Слушаю.
Ровным голосом, глядя ей в глаза, Рамиро рассказал все.
О том дне, когда уехал из Флоренции. И почему уехал.
О письмах ее отца.
О том, как было принято решение о женитьбе.
Все, до последнего слова, что заставило мозаику сложиться.
Чарити хотелось плакать. Так вот на что намекала Леокадия, говоря о компромиссе. Принц сказал, что женится, и совет выбрал его. Тонкий ход… или нечто большее? Чарити смотрела прямо в зеленые, казавшиеся сейчас очень темными глаза. Рамиро не отпускал ее рук. До сих пор он ни разу так с нею не говорил, так долго и откровенно.
- Я хотел бы, чтобы вы знали, Чарити. Я принял это решение не потому, что считал, будто Леокадия станет плохой королевой, не потому, что жаждал власти. И не только из-за, что это несет благо Фасинадо. Я решил так, оттого что ваш отец намекнул: вы неравнодушны ко мне. Это, и только это побудило меня решиться. Я понял это не сразу. Но сейчас я четко это осознаю.
Чарити сглотнула.
- Там, во Флоренции, между нами произошло… нечто. Нечто, изменившее меня. Но я считал бесчестным вовлекать вас в политическую игру. Я не хотел, чтобы вы, испытав ко мне интерес, стали в итоге заложницей острова. Моя судьба неразрывно связана с Фасинадо, и вам придется ее разделить. Я решил жениться на вас потому, что хотел, чтобы вы были счастливы.
- А ты? - спросила Чарити, уже ничего не боясь. - Ты будешь счастлив?
- Если ты любишь меня - да, - серьезно ответил Рамиро, - потому что я тебя люблю.
Ее накрыла теплая волна. Чарити глубоко вздохнула, стараясь унять дрожь. Может, ей это снится? Она так часто представляла себе этот миг, что не могла поверить, что он наступил.
- Ты любишь меня? - переспросила она тихим голосом.
- Люблю. Я не сразу это понял. Я боялся, что это не любовь, а лишь мое чувство долга или… Бог знает, что еще. Я так запутался во всем, что произошло, и я никогда не умел сказать или показать…
- Ты все умеешь, - прошептала Чарити. - Ты все можешь, Рамиро…
Ей было все равно, что там за интригу затеял ее отец (спасибо ему, хотя выговора ему, конечно, не избежать). Все равно, что думает Леокадия. А кстати, о ней.
- А Леокадия? Мне временами казалось… - Чарити все-таки смогла это выговорить. - Что она тебе больше, чем сестра.
Рамиро хмыкнул.
- К сожалению, Леокадия так думает. Но она всегда была мне сестрой. Я задумался однажды, что случилось бы, если бы она стала моей женой. Она спрашивала меня: а что, если я возьму англичанку в супруги, а потом встречу настоящую любовь? Будет больно, потому что назад уже ничего не переиграешь. И я представил Леокадию на этом месте и… не ощутил никакого волнения. А ты волнуешь меня, с самой первой встречи. Ты меня просто заворожила.
- И поэтому ты сбежал из Флоренции, - попеняла ему Чарити.
- Каюсь. - Рамиро прикоснулся к ее щеке. - Но я исправлюсь, обещаю. Прости меня, я действительно был безбожно занят все эти дни. Я освобожусь завтра, и мы поедем с тобой кататься верхом. Я хочу показать тебе остров - или хотя бы ту часть, что успею за завтрашний день. Фасинадо велик, хотя иногда кажется мне таким маленьким. Но я люблю его и хочу, чтобы ты полюбила.
- Я полюбила его в тот же день, что и тебя.
Она подумала - просто подумала - о том своем сне, когда Рамиро стоял рядом с нею на вилле Домина, и журчал фонтан, и было так хорошо и светло. Так еще случится. Все будет. Они в самом начале пути - а дорога длинна, и это так прекрасно.
В следующий же миг губы Рамиро прикоснулись к ее губам, и Чарити стало некогда вспоминать сны. Теперь у нее была реальность.
Леокадия пришла, когда Чарити стояла в свадебном платье перед зеркалом, а вокруг суетилась швея с помощницами - где бы еще подколоть, идеально ли все пришито, хорошо ли лежат складки… Свадебное платье было очень тяжелым и вместе с тем чрезвычайно Чарити шло. Ее шлейф понесут девочки в белых нарядах, похожие на маленьких эльфов.
Завтра. Все это будет завтра.
Два дня назад Чарити стала католичкой - только так можно было сочетаться браком с будущим властителем Фасинадо. Девушка не слишком переживала по этому поводу. Здесь, на острове, она впервые ясно ощутила, что это значит - когда тебя видит Бог.
Все изменилось, и Чарити до сих пор не могла этому поверить. Принц стал с нею таким, каким она его представляла в мечтах. Неизвестно, что открыло ему глаза, но его любовь была бесспорна. Рамиро принялся ухаживать по всем правилам, и это оказалось… красиво. Так красиво, что не могли не заметить обитатели замка. И конечно же Леокадия. Она держалась в стороне, поджав губы, но за день до свадьбы не выдержала.
