— Ничего. Ну ладно, он сказал, что вы были вместе. Ты и Шлегель. Вот и все.
— И ты ему поверил?
— Я решил, что меня это не касается.
— Большое тебе спасибо.
Джесс положил руку ей на плечо, когда она начала подниматься с земли.
—Нет-нет, погоди. Я хотел сказать, что для меня это не имеет значения.
— Что не имеет значения?
— Ну… было у тебя с ним что-нибудь или нет.
— Это не имеет значения?
— О, черт!
Теперь ему понадобились обе руки, чтобы удержать ее от бегства.
— Я никак не могу найти правильные слова, чтобы ты поняла. Кэйди, не злись.
— Я не злюсь.
— Нет, злишься. Да погоди ты, не дергайся! Перестань подскакивать, как кузнечик, черт бы его побрал. Сядь смирно и дай мне объяснить.
Она перестала вырываться.
— Нет уж, дай мне объяснить! Густав Шлегель был самым добрым, самым великодушным и порядочным человеком из всех, кого я знала. После его смерти в Парадизе не осталось никого, кто мог бы с ним сравниться: он был настоящим джентльменом.
— Ладно.
— Хотела бы я «быть с ним вместе»! Очень жаль, что это не так.
— Ладно.
— Хотела бы я, чтобы он на мне женился!
— Ну хорошо, хорошо.
Ну почему она никак не могла успокоиться? Сидела и дулась еще целую минуту, потом сделала над собой усилие и проворчала:
— Извини.
Только после этого ей удалось поднять глаза на Джесса. Он улыбнулся ей с надеждой, но Кэйди прочла что-то еще в его глазах. Обиду? Боль?
— Джесс…
Он положил руку ладонью на землю рядом с ее рукой. Их пальцы соприкоснулись.
— Что ты обо мне думаешь? Должно быть, ты сделал какие-то предположения на мой счет. О моем прошлом. Я имею в виду мужчин…
Джесс посмотрел на нее. Небось уже думает, что от таких, как она, надо держаться подальше. Кэйди почему-то не сомневалась, что в голове у него в эту минуту мелькают такие выражения, как «на пушечный выстрел» или «обходить за милю».
— Я управляю салуном, играю с клиентами в «блэк джек», продаю пьяницам выпивку. Иногда девушки, которых я нанимаю, приглашают мужчин к себе домой. Я им запрещаю, но они не слушают. С учетом всех этих фактов у большинства людей сложилось определенное мнение на мой счет. А какое мнение сложилось у тебя?
— Кэйди… — Он начал смеяться, качая головой.
— Нет, не могу.
— Да что уж там, выкладывай. Что ты думаешь обо мне? Сколько, по-твоёму, мужчин у меня было?
— Мне все равно.
— Нет, тебе не все равно.
— Ладно, мне не все равно, но я не хочу спрашивать.
— Ну сколько? Десять? Пятьдесят?
— Перестань.
— Ну давай, попробуй угадать.
— Почему ты не можешь прекратить этот дурацкий разговор?
Кэйди тяжко перевела дух.
— Ладно, раз ты не хочешь даже попробовать угадать, я тебе сама скажу.
— Ты не обязана мне ничего говорить. Я даже не хочу, чтобы ты…
— Двое. Я имею в виду до тебя. Первым был Джейми, а вторым…
— Я ничего не хочу об этом знать.
Но она уже не могла остановиться.
— А второй был школьным учителем. Он жил в Монтерее. Вот туда-то я и попала, когда уехала из Портленда. Я с ним познакомилась, когда мне было двадцать. Он тоже хотел, чтобы мы поженились — в точности как Джейми. Только забыл предупредить, — тут Кэйди разразилась дребезжащим смешком, — что у него уже есть жена в Окленде.
Джесс вытянулся на траве во весь рост, увлекая ее за собой. Он больше не смотрел на нее, но прижал ее руку к губам, покрывая бессчетными поцелуями и бессмысленно повторяя:
— Ну ладно, детка, успокойся. Все уже прошло.
Кэйди прижалась к нему; вся ее колючесть, резкость, необъяснимая враждебность растворились без следа. Слезы щипали ей глаза, но она подавила их усилием воли.
— Был еще один священник. Пастор, — добавила она устало, — но с ним мы не зашли так далеко. Я, наверное, согласилась бы за него выйти, но допустила ошибку: рассказала ему о Джейми и о школьном учителе. Тут и сказке конец.
— Ну и черт с ним. Скатертью дорога.
— Точно. Представляешь: я — жена священника!
Он поцеловал ее запястье.
— Джесс…— прошептала она. Джесс повернул голову, и Кэйди поцеловала его в губы.
— Позволь мне дорассказать. Я уже почти закончила.
— Ладно, давай.
— Сама не знаю, почему мне хочется тебе сказать.
— Не важно. Продолжай.
Она посмотрела на легкие белые облачка, плывущие по синему небу.
— После этого… я хочу сказать, после этого викария, я решила вернуться домой. Назад, в Портленд. Добралась до Парадиза, и тут мистер Шлегель предложил мне работу в своем салуне. Я согласилась: выбирать было не из чего. Мне казалось, я знаю… чего он на самом деле добивается, и я решила, что с этим справлюсь. Выяснилось, что я дважды ошиблась. Он оказался настоящим джентльменом, а я… в конце концов, я чуть было не влюбилась в него по-настоящему. Но он кое-что знал: у него было больное сердце и жить ему оставалось только год.
— О, Кэйди!
— Он был великаном, Джесс. Навид — настоящий медведь. Немец. У него был сильный акцент: поначалу я с трудом разбирала, что он говорит. И огромная борода — он был похож на Санта-Клауса. Когда ему сделалось совсем плохо, я его выхаживала, стала чем-то вроде сиделки. А когда он умер…
Она судорожно сглотнула.
— Я очень тяжело переживала. Думаю, после того, как он не позволил мне стать его любовницей, я стала смотреть на него как на отца.
— Он тебе не позволил?
Недоверие Джесса вызвало у нее улыбку.
— Именно так.
Кэйди могла бы сказать ему правду: болезнь мистера Шлегеля лишила его возможности быть чьим бы то ни было любовником, но Джессу вовсе не обязательно было об этом знать. Мистер Шлегель признался ей в своем бессилии по секрету, с печалью, стыдом и горечью. Никто об этом не знал, кроме нее, и никто никогда не узнает.
— Но все, разумеется, решили, что мы с ним — любовники. Во всем этом проклятом городишке не осталось никого, кто бы в этом сомневался. За исключением Леви.
— Мне нравится Леви.
— Я обожаю Леви. — Они прижались друг к другу лбами и улыбнулись.
— Ну? Ты все сказала? Это конец истории твоей жизни?
— Вроде бы да. Мистер Шлегель завещал мне всё свое имущество, и вот я здесь.
— И вот ты здесь.
— Ты мог бы рассказать мне свою историю.
—Читай «Реверберейтор», там все написано. — Джесс перекатился на бок и положил руку ей на живот. Кэйди уже был знаком этот жест, означавший, что он хочет заняться любовью.
— Джесс… Мы же не в доме. Мы в поле.
— Ну и что?
—Что значит «Ну и что?».
— Я думал, у тебя были отношения с Уайли. Что вы с ним… были вместе.
— Уайли? Отношения с Уайли? У меня? Ты что, с ума сошел? Да я бы…
— Я ошибся, — спокойно признал он. — Просто вы оба так сильно друг друга ненавидите, что мне показалось, это из-за того, что кто-то разбил кому-то сердце.
