Уэст рубанул рукой по воздуху.
– Не смей. Не называй себя моим другом. Ты, Темпл, Кросс и ваш чёртов хозяин слишком часто называли меня другом, не придавая этому особого значения.
Брови Борна поползли вверх.
– Наш хозяин? Не нравится мне, как это звучит.
– Тогда, возможно, тебе следует перестать плясать под дудку Чейза и заработать имя самостоятельно.
Борн протяжно и низко присвистнул.
– Злишься?
– Я испытываю ко всем вам лишь отвращение.
– Ко всем нам?
Борн прекрасно знал, кого имеет в виду Дункан.
– К аристократам, которые думают, что весь мир подчиняется им.
– Когда ты обладаешь деньгами и властью, как у нас, мир действительно подчиняется тебе, – возразил Борн. – Но ведь речь идёт не о нас?
Уэст прищурился.
– Ты понятия не имеешь, о ком идёт речь.
– Знаю. Я думаю, о женщине.
Перед глазами Уэста встал образ женщины, о которой говорил Борн. В равной степени грешницы и спасительницы, зависящей от владельцев "Падшего ангела". От их лидера. Причём так сильно, что для Уэста места не осталось.
Хотя это, конечно, не имело значения.
Он встретился взглядом с маркизом.
– Ты заслуживаешь взбучки.
– И ты считаешь, что сможешь мне её задать?
Считал. Он единственный человек в Лондоне, который был на это способен. Уэст устал от того, что им манипулируют и используют в своих интересах с полным пренебрежением.
– Думаю, что я тот человек, который способен покончить со всеми вами, – холодно проговорил он в тишине.
Покончить с ними и спасти её.
Борн замер.
– Звучит, как угроза.
– Я не угрожаю впустую. – Дункан взялся за ручку и открыл дверцу кареты.
– Теперь я просто уверен, что дело в ней.
Дункан обернулся, борясь с желанием выплеснуть весь свой гнев на маркиза. Сделать с ним то, что он мечтал сотворить с Чейзом, таинственным, непостижимым Чейзом.
Вместо этого он сказал:
– Это не пустая угроза. Передай Чейзу.
Глава 15
В начале этой недели нашу любимицу видели, когда она ела лимонный сорбет в "Сладостях Мерксона" вместе с мисс П. Казалось, белокурых красавиц совсем не волновало, что для столь освежающего лакомства стоит слишком прохладная погода. Следует добавить, что источник, близкий к Мерксону, сообщает, некая баронесса уже запасается лимонным сорбетом для своего следующего бала...
✵ ✵ ✵
Лучшее лондонское казино продолжает оставлять у себя в долгу джентльменов, которые, по-видимому, остро нуждаются в здравом смысле, а ещё больше в деньгах. Из достоверных источников мы знаем, что этой весной несколько аристократов намереваются предложить землю в обмен на ссуды, и нам искренне жаль их бедных, обездоленных жён...
"Новости Лондона".
4 мая 1833 год.
– Кросс говорит, что ты выбрала себе мужа.
Не поднимая глаз, Джорджиана сидела на своём месте у камина в апартаментах владельцев и упорно делала вид, что увлечена кипой важных документов.
– Выбрала.
– Не собираешься рассказать нам, кого?
Семнадцать членов "Падшего ангела" задолжали больше, чем могли выплатить наличными, а это означало, что Джорджиане и её партнёрам необходимо решить, что они готовы принять вместо денег. Дело непростое, и к нему нельзя отнестись легкомысленно. А в окружении жён совладельцев работать было просто невозможно.
Джорджиана подняла глаза и увидела, что все трое сидят рядом в креслах, которые обычно занимали их мужья.
Или, по крайней мере, когда-то их занимали до того, как превратились в мягкотелых влюблённых. Теперь на их местах разместились графиня, маркиза, герцогиня и будущий герцог четырёх месяцев от роду.
Господи, избавь её от супруг партнёров.
– Джорджиана?
Она посмотрела в серьёзные, широко распахнутые глаза графини Харлоу за стёклами очков.
– Я уверена, что вы знаете ответ на этот вопрос, миледи.
– Не знаю, – ответила Пиппа. – Видишь ли, до меня дошли слухи о двух кандидатах.
– Я слышала про Лэнгли, – подала голос Пенелопа, леди Борн, протягивая руки, чтобы забрать у матери ребёнка. – Дай подержать этого милого мальчугана.
Мара, герцогиня Ламонт, без вопросов отдала ей сына.
– Я тоже слышала о Лэнгли, но Темпл, похоже, считает, что появился другой, более подходящий кандидат.
Совершенно неподходящий.
– Ничего подобного.
– Интересный поворот событий, – сказала Пиппа, поправляя очки. – Кажется, я никогда не видела, чтобы леди в брюках краснела.
– Казалось бы, женщину с твоим опытом, не так-то легко смутить, – проворковала маркиза, глядя на ребёнка, которого держала на руках.
Джорджиана решила, что звук, который издал сын Темпла, лучше всего можно было описать как смех. Ей захотелось вышвырнуть всех четверых за дверь.
– Знаешь, до того, как вы все появились, эти комнаты считались апартаментами владельцев.
– Мы практически владельцы, – заметила Пенелопа.
– Нет, вы - жёны владельцев, – возразила Джорджиана. – Это разные вещи.
Мара выгнула рыжеватую бровь.
– Ты не в том положении, чтобы относиться к их жёнам снисходительно.
Жёны партнёров поистине являлись самыми жуткими женщинами в Лондоне. С ними было просто невозможно общаться. Борн, Кросс и Темпл, несомненно, заслужили их, но что сделала Джорджиана? Почему ей посчастливилось оказаться в их компании, пока она пыталась примириться с событиями прошедшего дня? Ей ничего так не хотелось, как очутиться в тишине и ещё раз напомнить себе, что работа и дочь - самые важные вещи в её жизни, а всё остальное и все остальные могут идти к чёрту.
– Я слышала, что в брачной гонке участвует Уэст, – сказала Пиппа.
И слух пошёл благодаря её партнёрам-сплетникам и их болтливым жёнам.
– Дункан Уэст? – уточнила Пенелопа.
– Он самый, – подтвердила Мара.
– О! – радостно воскликнула Пенелопа, обращаясь к малышу. – Уэст нам нравится.
Ребёнок начал издавать милые детские звуки.
– Он кажется очень хорошим человеком, – сказала Пиппа.
– Я всегда питала к нему слабость, – согласилась Мара. – И он, кажется, питает слабость к женщинам, которых преследуют неприятности.
Джорджиану задели эти слова, ей совсем не понравилось, что Дункан Уэст может вообще питать слабость к женщинам, особенно к тем, которые могут захотеть оказаться под его крылом навечно.
– Что за женщины? – Только после того, как она подняла голову и заговорила, Джорджиана поняла, что должна была притворяться занятой работой. Она прочистила горло и снова обратила внимание на папку в руках. – Не то чтобы меня это интересовало.
После её заявления наступила тишина, и, не удержавшись, она подняла глаза. Пенелопа, Пиппа и Мара обменялись взглядами, будто персонажи комедии. Сын Темпла блаженно спал, иначе он, без сомнения, тоже бы на неё уставился.
– В чём дело? – спросила Джорджиана. – Меня это не интересует.
Пиппа первой нарушила молчание:
– Если тебя это не интересует, то зачем спрашивать?
– Я просто проявила вежливость, – поспешила ответить Джорджиана. – В конце концов, вы трое болтаете, как сороки, в моих апартаментах, и я решила сыграть роль хозяйки.
– Мы думали, ты работаешь, – проговорила Пенелопа.
Она подняла папку.
– Так и есть.
– Чьё это досье? – спросила Мара, как будто задавать подобные вопросы для неё было совершенно нормально. Что вполне возможно.
Но будь Джорджиана проклята, если могла вспомнить, чьё это досье.
– Она опять покраснела, – заметила Пиппа. Когда Джорджиана перевела взгляд на графиню Харлоу, то обнаружила, что та с любопытством её рассматривает, будто насекомое под стеклом.
– Знаешь, тут нечего стыдиться, – сказала Пенелопа. – Нас всех тянуло к мужчинам, которые на первый взгляд нам совсем не подходили.
– Кросс не казался мне неподходящим, – возразила Пиппа.
