Ознакомительная версия.
Они вышли на лужайку перед домом, Эдам повернулся и повел Десиму к задней стене. Там оказалась маленькая беседка, и он открыл дверь.
— Входите и позвольте мне объяснить.
Десима неохотно позволила усадить себя на одну из скамеек.
Эдам закрыл дверь и прислонился к ней — его лицо было более чем серьезно.
— Это не шутка, и мне это далось нелегко, что бы вы ни думали. Я бы никогда не стал делать предложение Оливии. Но обстоятельства были против меня. Большего я рассказать не могу — она сама объяснит вам, если захочет. Когда мы оказались в этом положении, я не мог дать задний ход. Сначала я думал, это сделает Оливия, если поймет, что я неподходящий муж для нее. Но я понятия не имел, до какой степени она подчинена родительскому влиянию — особенно материнскому. Оливия не может противиться матери. А потом я увидел, что происходит между ней и Генри Фрешфордом, и нашел выход.
— Нашли выход? А я не понимала, почему вы так терпимы. — Десима озадаченно покачала головой. — Генри любит ее, но пытается вести себя достойно. Я уверена, что между ними не было сказано ни слова о любви.
— И я тоже, — мрачно отозвался Эдам. — И, делая все, чтобы напомнить Оливии, какую жалкую жизнь она будет вести замужем за мной, я старался поближе свести ее с Фрешфордом. Должен сказать, что ваши усилия примирить ее с ожидаемым браком были крайне нежелательны.
— Но я…
— Знаю, что вы действовали из дружбы и столь же достойных побуждений. — Он улыбнулся, и внутри у Десимы что-то дрогнуло. — Это одна из черт, которые я так люблю в вас.
Любит? Эдам сказал «любит»? Руки Десимы судорожно сжались. Он любит ее как друга — вот и все. Они ведь говорили о дружбе.
— Я видел, что ничто не подорвет чувство чести Фрешфорда и покорности Оливии, и тогда я придумал подстроить этот несчастный случай. Я мог обратиться к Фрешфорду, сказать, что знаю о его чувствах, и заверить его в своей поддержке. Но мы никогда не сумели бы заставить Оливию признать правду и посмотреть в лицо ее матери. Она бы сочла это позором. — Эдам скорчил гримасу. — Мне понадобились дни, чтобы придумать нечто убедительное, не подвергая вас риску.
— И это сработало?
— Давайте узнаем. — Эдам протянул руку, и Десима взяла ее. Она все еще была потрясена, но ее гнев сменился дурным предчувствием. Что, если эта тщательная уловка не сработала?
Они подкрались к задней двери. Эдам снял ключ с выступа наверху и бесшумно открыл ее, впустив Десиму в чистую, прекрасно оборудованную, но холодную кухню. Бесшумно ступая, Эдам двинулся по коридору через массивную, обитую сукном дверь, которая отделяла служебные помещения от хозяйских.
Они очутились в парадном холле. Все двери были закрыты, кроме одной приоткрытой. Эдам подошел к ней, ведя за собой Десиму, и оба напряглись, словно боясь услышать плохие новости.
— Они ушли, — раздался сильный и убеждающий голос Генри. — Они не знают, сколько здесь людей, и один из них ранен. Так что они уберутся, боясь, что мы вызовем констеблей. Теперь все в порядке, Оливия. Я здесь.
Послышалось всхлипывание, потом шаги по доскам и снова голос Генри:
— Ну-ну, Оливия, со мной вы в безопасности.
— Знаю. Вы были чудесны. — В голосе Оливии звучало трогательное обожание. — О, сэр… о, Генри!
Эдам, стоявший приложив глаз к узкой щели, с гримасой шагнул назад. Встретив вопросительный взгляд Десимы, он улыбнулся и шепнул ей на ухо:
— Думаю, все будет в порядке, но будь я проклят, если собираюсь подглядывать. Дадим им минуту.
Казалось, Эдам начал считать, потом сжал руку Десимы, отпустил ее и распахнул дверь. Генри держал Оливию в объятиях, и они с жаром целовались. Десима снисходительно улыбнулась, потом сделала строгое лицо и кашлянула. Какую игру намерен вести Эдам?
Влюбленные отпрянули друг от друга, как при звуке выстрела. Оливия побледнела и разразилась слезами. Генри, такой же бледный, вытянулся во весь свой невысокий рост и поклонился:
— Я к вашим услугам, милорд. Пожалуйста, назовите своих друзей.
— Я застаю вас соблазняющим мою невесту, и вы рассчитываете на дуэль? — Голос Эдама был ледяным. — Я предпочитаю хлыст.
— Нет! — В мгновение ока Оливия из плачущей мышки превратилась в сердитую кошку, в любой момент готовую выпустить когти. — Генри не соблазнял меня — он бы никогда не поступил бесчестно. Мы любим друг друга! — Она повернулась и взяла Генри за руку. — Я запрещаю вам обвинять его. Я знаю, что погибла, но мне все равно!
— Позвольте мне первым поздравить вас, — тепло сказал Эдам.
— Что?! — Генри одной рукой крепко обнимал Оливию. — Вы шутите над нами, милорд? Предупреждаю, я не намерен стоять и смотреть, как вы оскорбляете эту леди. Вся вина за происшедшее лежит на мне, и я настаиваю…
— Бросьте, — прервал Эдам. — Вы любите ее, она любит вас. Мисс Ченнинг и я обнаружили, что мы взаимно ошиблись в наших привязанностях, и согласны, на дружеских условиях, разорвать нашу помолвку.
— Мы согласны? — Оливия уставилась на него, ее хорошенькое личико покраснело, следы слез высыхали на ее щеках. — Но скандал…
— Какой скандал? — Десима решила, что пора вмешаться. — Лорд Уэстон, вы и Генри появитесь на публике лучшими друзьями. Леди Фрешфорд будет довольна и скажет об этом. Ваши родители выразят свое одобрение…
— Одобрение? — Генри ошеломленно смотрел на нее.
— Да, когда они узнают, насколько ты богат, — отозвалась Десима. — И как щедр ты будешь с расчетами. А если ты убедишь своего кузена герцога устроить свадьбу в Фарли… Эдам, может быть, виконт, но не имеет близких родственников среди герцогов, не так ли?
— Да, хотя я в отдаленном родстве с герцогом Фрешфордом.
— Он только троюродный брат, — слабо запротестовал Генри.
— Что мы скажем маме? — Оливия снова побледнела и вцепилась в руку Генри.
— Ее и вашего отца сейчас нет в городе? — осведомился Эдам.
— Да, до среды — еще три дня.
— Тогда мы оба вместе поговорим с ними. Мы объясним им, как ошибались в наших чувствах и как вы полюбили другого, хотя пытались скрыть это от меня. Я проник в ваш обман, предоставив вам возможность выйти за любимого человека, и так далее. Я удалюсь с благородным видом, и мое место займет Фрешфорд, прежде чем они успеют что-нибудь возразить.
— Мне страшно. — Глаза Оливии расширились. — Я не смогу этого сделать.
— Вы хотите разбить сердце Генри? — Десима с удовлетворением увидела, как Оливия решительно выпятила подбородок.
Генри выглядел как человек, пробудившийся от сна, сначала он смотрел на Эдама ошарашенно, потом недоверчиво.
Ознакомительная версия.
