– Сир, я смогу продолжать возглавлять правительство лишь в том случае, если буду уверен, что лорд Бьют втайне не пользуется доверием Вашего Величества.
– Это я могу вам гарантировать, – заверил король. – Я действительно пригласил мистера Питта вернуться по совету лорда Бьюта. Но этого не случится вновь.
– Искренне надеюсь, что так оно и будет, – мрачно ответил министр, зная, что если он уйдет в отставку из-за Бьюта, и Народ узнает об этом – а уж он постарается, чтобы они узнали, – непопулярность короля возрастет, так как и умножится число пасквилей на Бьюта.
– К тому же, Ваше Величество, если я останусь во главе правительства, то вынужден буду настаивать на том, чтобы лорд Бьют покинул Лондон.
– Покинул Лондон?!
– Ваше Величество, я останусь только при этом условии. Если Ваше Величество полагает, что выслать лорда Бьюта невозможно, то тогда я буду вынужден сложить свои полномочия.
Король был просто взбешен, но понимал, что находится во власти своего министра. Разве осмелился бы хоть кто-нибудь разговаривать подобным образом с его дедушкой? Да, на него тоже сочиняли пасквили и пускали слухи, что Георгом Вторым вертит его жена и сэр Роберт Уолпол, что, несомненно, было правдой, но никто никогда не осмеливался предъявлять ему такие ультиматумы. Конечно, Георг еще молод, не искушен в искусстве управления государством; вдобавок ко всему он измотан постоянными проблемами в парламенте, у него раскалывается голова и самочувствие его оставляет желать лучшего. Но в данный момент он понимал, что не имеет права терять Гренвила, и поэтому Бьюту придется покинуть Лондон.
– Хорошо, я попрошу лорда Бьюта оставить нас на некоторое время, – пробормотал Георг.
– И еще, Ваше Величество, нельзя допустить, чтобы кто-либо из друзей лорда Бьюта занял его пост хранителя личных денег короля.
– Боже мой, – с негодованием воскликнул Георг, – неужели, мистер Гренвил, меня можно в чем-то заподозрить после всего, что я сделал?
– Это крайне необходимо для министров Вашего Величества и для Сити, чтобы быть уверенным в том, что лорд Бьют не является главным советником Вашего Величества, – покорно, но твердо проговорил Гренвил.
Король отвернулся, и когда его министр ушел, послал за лордом Бьютом, чтобы сообщить ему последние новости.
Георг был удивлен, с каким смирением воспринял Бьют свою отставку, хотя он и сам многое отдал, лишь бы спастись от своих вечно спорящих друг с другом министров. Георг не особенно сожалел по поводу его ухода. Вспоминая о прежних днях, когда он буквально молился на этого человека, когда боялся взойти на престол, если его не будет рядом, он поражался тому, как все изменилось за такое сравнительно короткое время.
– Это ненадолго, – пробормотал король, – но у меня нет иного выхода, как согласиться с этим требованием.
Бьют кивнул.
– Вы сами сообщите моей матери?
Бьют пообещал сделать это. Оставшись один, король задумался о Бьюте и своей матери. По правде говоря, их взаимоотношения, с которыми его познакомила в столь грубой форме толпа на улицах, шокировали его. В этом была главная причина изменения его отношения к человеку, которого он некогда считал своим «дорогим другом».
А как же я сам? Я ведь тоже совершил брачный обряд с Ханной Лайтфут. И если тот брак был настоящим, и если Ханна еще жива, тогда, значит, я не женат на Шарлотте. Мы живем в грехе, как и моя мать с лордом Бьютом.
Нет, такого не может быть, убеждал он себя. Я не должен даже допускать такой мысли. Если я буду держать все это в голове вместе с Питтом, Гренвилом, Уилкисом и прочим, то сойду с ума.
Нет, нет, об этом больше не следует думать. Бьют на время уедет, а моей матушке придется примириться с его отсутствием. В конце концов, разве это не они заставили его отказаться от Сары? Так почему же его мать должна жаловаться на то, что пробудет без Бьюта всего несколько недель?
Его матушка, как и он сам должны забыть о своих собственных неприятностях и заняться устройством брака для Августы.
Принцесса Августа была очень взволнована своей предстоящей свадьбой. Ей подарили миниатюрку с изображением будущего супруга, и нельзя сказать, чтобы оно ей не понравилось. Каролина-Матильда переживала это событие, словно сама шла под венец.
– Одна свадьба влечет за собой другую, – заявила она. – В следующий раз будет моя очередь. О Августа, подумать только! Ты сразу же уедешь от нас в совсем незнакомую страну. Интересно, что из себя представляет этот Брауншвейг. Наверно, это недалеко от Мекленбурга. Как странно! Ты поедешь туда, а Шарлотта приехала сюда.
– Ничего странного в этом нет, – резко ответила Августа. – Все вполне естественно.
– Ну, конечно, естественно! – воскликнула Каролина-Матильда, кружась по комнате с развивающимися за ее спиной золотистыми волосами. – И следующей непременно буду я. Как ты думаешь, Августа, долго мне еще ждать?
– Долго. Ты ведь еще дитя.
– Мне тринадцать. А Шарлотте было всего лишь семнадцать. И я говорю тебе, что свадьбы всегда следуют одна за другой. Мне не терпится увидеть Карла. Интересно, он и в жизни такой, как на этом портрете? А ты не страшишься дурных предчувствий?
– Когда ты будешь в моем возрасте, дитя, то не только не испугаешься дурных предчувствий, а вздохнешь с облегчением.
Каролина-Матильда хихикнула.
– Надеюсь, он хоть немного красивее, чем наша бедняжка Шарлотта.
– Тс-с! Ты говоришь о королеве!
– Наверное, все немцы некрасивы.
– А мы? Ведь и в нас течет немецкая кровь.
– Это дедушка был немцем. А мы все англичане. Каролина-Матильда подсела к зеркалу и принялась внимательно изучать свое отражение.
– Знаешь, мне кажется, что я довольно красива, – удовлетворенно сказала она.
Августа иронически рассмеялась, а Каролина-Матильда не унимаясь хихикала. С тех пор, как Августа начала готовиться к свадьбе, она стала гораздо добрее относиться к младшей сестре.
В январе в Англию прибыл принц Карл Фридрих Брауншвейгский.
Георг сразу же невзлюбил своего будущего зятя, и тот платил ему тем же. Двадцатидевятилетний Карл Фридрих был весьма горяч. К тому же, он крайне неуважительно отзывался об английской политике; утверждал, что король неопытен, а лорд Бьют, до того как этого джентльмена отправили собирать свои вещички, водил короля за нос; а король отказывается от услуг одного из самых выдающихся из ныне здравствующих политических деятелей, подразумевая конечно же Уильяма Питта. Королю и его министрам сообщили о подобных его высказываниях, и это вовсе не расположило их к гостю.
Вдовствующая принцесса призналась, что ей никогда не нравилась семья принца. Когда лорд Бьют нанес ей тайный визит, она сообщила ему, что согласилась признать этого человека в качестве мужа для своей дочери лишь потому, что они вряд ли смогут найти ей другого. Старая герцогиня Вольфенбюттель Брауншвейгская – самая неприятная женщина из тех, с кем ей доводилось встречаться, заявила принцесса, она отказалась выдать свою дочь за Георга, хотя дедушка Георга очень старался навязать ему эту девушку. При других обстоятельствах, вдовствующая принцесса не дала бы своего согласия на этот брак. Но Августа действительно стала невыносима со своими язвительными комментариями по любому поводу. К тому же она стала проявлять слишком большой интерес к политике. Она поддерживала Питта, и вместе со своим братом герцогом Йоркским, фактически, приняла сторону оппозиции и тех, кто выступал против политики двора. Августа совала нос во все дела. Ну что ж, пусть попробует проделать такое в Брауншвейге.
