Мисс Уичвуд понадобилась добрая минута, чтобы ответить. Она сделала вид, будто тщательно прикалывает брошку к корсажу своего платья. По правде говоря, она не знала, что сказать. С одной стороны, она считала своим долгом предостеречь Лусиллу от уловок и хитростей, к которым прибегают обаятельные, но нечистоплотные мужчины, выискивающие себе богатую супругу. С другой – ей не хотелось ни разрушать невинность Лусиллы, ни – что было гораздо хуже – пробуждать в ней дух неповиновения, который легко мог подвигнуть ее на то, чтобы бросить вызов авторитету старших и подтолкнуть в объятия Килбрайда.
И Эннис решилась пойти на компромисс. Негромко рассмеявшись, она сказала:
– Располагающие манеры и живой ум Килбрайда – это его основной капитал. Но умоляю тебя, дорогая моя, не льсти его тщеславию, добавляя себя в список его жертв! Он неисправимый донжуан, который не может спокойно пройти мимо симпатичной девушки. Я уже давно потеряла счет глупым гусыням, чахнущим и томящимся из-за него.
Ее слова заставили Лусиллу нахмуриться и, спустя некоторое время, она неуверенно проговорила:
– Быть может, он понял, что никого из них не любил по-настоящему, мадам?
– Или что ни одна из них не оказалась настолько состоятельной, как он предполагал.
Не успели эти язвительные слова сорваться с ее губ, как она уже пожалела о них. Глаза Лусиллы вспыхнули, и она гневно выпалила:
– Как вы можете столь гадко отзываться о нем, мадам? А я думала, что он ваш друг!
Она выбежала из комнаты, оставив мисс Уичвуд горько сожалеть о том, что она не сдержалась и сказала именно то, чего не должна была говорить ни при каких обстоятельствах. Она лишь надеялась, что ничей злонамеренный язык не сообщит мистеру Карлетону о том, что ее подопечную сопровождал в прогулке по городу тот самый мужчина, о котором точно известно, что он является охотником за приданым.
Надежда оказалась напрасной. На следующее утро она отправилась с леди Уичвуд и Лусиллой в Питьевую галерею. Миссис Стинчкомб, которая искала спасения от своего ревматизма, выпивая каждое утро стакан знаменитой воды, была уже там вместе с обеими дочерьми, и Эннис немедленно подвела к ней леди Уичвуд, с удовлетворением отметив, что обе дамы тут же завели оживленный дружеский разговор. Оставив их мирно беседовать, она направилась на другой конец комнаты, чтобы набрать стакан воды из бювета, и уже шла с ним обратно к леди Уичвуд, когда заметила, что к ней целеустремленно пробирается мистер Карлетон. Она внутренне подобралась, но первые его слова не внушили ей особенных опасений.
– Как хорошо, что мы встретились, мисс Уичвуд! – жизнерадостно заявил он. – Должен ли я посочувствовать вам? Вы тоже пали жертвой ревматизма?
– Ничуть не бывало, – беспечно отозвалась она. – Это для моей невестки, а не для меня. А что привело вас сюда с утра пораньше, сэр?
– Надежда застать здесь вас, разумеется. Мне нужно кое-что сказать вам.
У нее упало сердце, но ответила она достаточно сдержанно:
– Что ж, говорите, но сначала я должна отнести этот ужасный напиток своей невестке. Кроме того, я хотела бы представить ей вас. – Сделав два шага, она оказалась рядом с леди Уичвуд и протянула ей стакан воды со словами: – Вот, возьми, дорогая! По-моему, его следует пить горячим, так что наберись мужества и осуши его одним глотком.
Леди Уичвуд с сомнением уставилась на чудодейственное снадобье, но послушно приняла стакан, не опустошив его одним глотком, а осторожно пригубив. Затем она приложилась к нему уже смелее и заявила, что вода и вполовину не так отвратительна, как предсказывала Эннис.
– Ты хочешь сказать, что она не столь отвратительна, как, говорят, вода из Харрогейта[36]. А теперь позволь представить тебе мистера Карлетона – он, как тебе известно, приходится Лусилле дядей.
Мистер Карлетон, обменявшийся короткими приветствиями с миссис Стинчкомб, поклонился и заявил, что счастлив познакомиться с ее светлостью. Но в голосе его не чувствовалось особенного счастья: он звучал, скорее, равнодушно, и леди Уичвуд, холодно ответив на его поклон, уже была склонна предположить, что ее дорогой Джеффри ошибся насчет того, что Эннис грозит опасность пасть жертвой обаяния этого донжуана и повесы. Леди Уичвуд сочла, что он напрочь лишен обаяния: его даже трудно было назвать привлекательным мужчиной. Вспоминая прошлых кавалеров Эннис, которые отличались приятной внешностью и изысканными манерами, она заподозрила, что та решила подшутить над своим братом, что, к сожалению, случалось довольно часто. Она не нашла в мистере Карлетоне ровным счетом ничего, что могло бы прельстить такую разборчивую и требовательную женщину, как Эннис, и в конце концов отбросила чопорность и даже снизошла до того, что сделала ему комплимент по поводу его очаровательной племянницы, заметив, что Лусилла ей очень понравилась.
Он вновь поклонился и сказал:
– Вы слишком добры, сударыня. Вы надолго задержитесь в Бате?
– О нет! То есть я еще не знаю, но, думаю, не больше, чем на неделю-другую. А вы, сэр, сколько времени рассчитываете провести здесь?
– Как и вы, я пока затрудняюсь с ответом. Все зависит от обстоятельств. – Оглядевшись по сторонам, он обратился к Эннис: – Уделите мне минутку своего времени, мисс Уичвуд. Мне нужно посоветоваться с вами насчет Лусиллы.
– Разумеется! Я полностью в вашем распоряжении, – отозвалась Эннис.
Он вежливо, но без улыбки распрощался с двумя другими дамами и отошел в сторону вместе с ней. Как только они оказались вне пределов слышимости ее спутниц, он внезапно резко сказал:
– Как получилось, что вы позволили Килбрайду сопровождать вчера Лусиллу в прогулке через весь город, мадам? Мне казалось, я вполне доступно изложил вам свои пожелания!
– Моего позволения никто не спрашивал, – ледяным тоном отозвалась она. – Мистер Килбрайд встретил Лусиллу и ее горничную, когда они направлялись на Лаура-Плейс, и повернул назад, чтобы составить компанию Лусилле.
– Вряд ли горничную можно счесть подходящей дуэньей.
– Не понимаю, что она, по-вашему, должна была сделать, – раздраженно ответила мисс Уичвуд. – В конце концов, Килбрайда нельзя назвать совершенным незнакомцем. Лусилла с удовольствием приветствовала его, считая моим другом, и я не сомневаюсь, что и Брайгем приняла его в этом качестве.
– У нее были для этого все основания.
Эннис тяжело вздохнула.
– Очень хорошо! Он мой друг, но мне, мистер Карлетон, так же, как и вам, прекрасно известно, что это неподходящая компания для впечатлительной и неопытной девушки, и я постараюсь впредь держать его на почтительном расстоянии. В будущем, если я не смогу сопровождать ее сама, то отправлю ее в экипаже. А если она станет возражать, что непременно случится, я отвечу ей, что всего лишь выполняю ваши распоряжения.
