– Ах, как прекрасно это звучит, – вырвалось у нее, и брат Джеймса не удержался от улыбки. Аннора поняла, что сказала глупость. – Сколько времени я была без сознания? – спросила она.
– Часов пять.
– Боже мой! – в ужасе воскликнула девушка. Она испугалась, что из-за нее они упустили шанс вызволить Джеймса. – Я так долго спала. Почему вы не привели меня в чувство?
– Время от времени мы пытались это сделать, но потом решили, что, пока вы отдыхаете, мы можем кое-что подготовить. – Торманд помог Анноре сесть. – Сейчас мы уже можем идти с вами. Отведите нас туда, где держат Джеймса. По правде говоря, если бы вы не отдохнули эти несколько часов, вы бы не смогли провести нас в Данкрейг.
– Я не представляю, как вам удалось дойти до деревни, – сказал человек, стоявший с другой стороны кровати. Когда Аннора подняла на него глаза, он ей слегка поклонился. – Сэр Саймон Иннес, госпожа. К вашим услугам.
– Вас только двое? – спросила она, когда к ее постели подошла Ида и помогла Анноре выпить меду.
– Нет, пока вы спали, мы собрали отряд из нескольких человек, – ответил Саймон. – Это не представляло большого труда: многие горят желанием избавить Данкрейг от вашего кузена. Это он вас так жестоко избил?
– Нет. Для этого у него есть человек, Эган. Он возложил эту честь на него, – объяснила Аннора. – Эган был рад воспользоваться моментом и отыграться на мне, потому что, прежде чем мы покинули Данкрейг, Джеймс вступился за меня. А что, Доннел не расправился ни с кем из Макларенов? Когда я видела его в последний раз, он грозился стереть Макларенов в порошок.
Торманд покачал головой:
– Нет, им удалось уйти. Однако некоторых из них Саймон решил привлечь на нашу сторону. Эти хорошо обученные бойцы могут сослужить нам хорошую службу. Они помогут нам освободить Данкрейг от власти Маккея.
– Разумеется, Макларены охотно согласятся помочь. Когда мы двинемся в путь?
– Через час.
Аннора тяжело опустилась на подушки, которые Ида подложила ей под спину.
– Тогда дайте мне эту тряпку.
Торманд протянул ей влажную ткань, и Аннора приложила ее к глазами облегченно вздохнула. Услышав, как дверь комнаты закрылась, она с тревогой спросила:
– Ты здесь, Ида?
– Да, я здесь, детка. Отдыхай. В следующие несколько часов тебе понадобится много сил.
– И на этот раз у нас все получится, правда, Ида?
– О да, обязательно! Я нисколько в этом не сомневаюсь.
– До сих пор не могу понять, как ей удалось дойти до деревни и разыскать нас. Эган так ее отделал, что бедняжка едва на ногах держится, – сказал Торманд, входя в спальню Саймона.
Саймон налил два кубка эля и протянул один из них Торманду.
– Глядя на нее, не скажешь, что в ней столько силы.
– Я вижу, вы больше не сомневаетесь в ней, – заметил брат Джеймса.
– Нет. И не только потому, что она пришла сюда вся избитая. Достаточно было видеть ее лицо, когда вы назвали ее девушкой Джеймса. Она вся так и просияла, несмотря на свои синяки и ушибы. А потом эти слова, которые у нее вырвались: «Ах, как прекрасно это звучит!» – Когда Саймон попытался передать, какой мечтательный голос был в это время у Анноры, Торманд улыбнулся.
– Да, так говорить может только женщина, которой кажется, что она влюблена.
Торманд посмотрел на Саймона укоризненно и покачал головой:
– Вы циник, Саймон. Вы – человек жесткий. Надеюсь, что однажды вы расскажете мне, что сделало вас таким и почему вы так скептически относитесь к вопросам любви и брака. И почему в глубине души вы не доверяете женщинам.
– Может быть, но сейчас это к делу не относится. Я полагаю, что этой девушке кажется, что она влюблена, и из-за этого она совершила нечто из ряда вон выходящее. Не рассказал ли вам Джеймс о том, где находится потайной ход, который ведет в Данкрейг? Тогда бы этой женщине не пришлось вести нас туда.
– Джеймс собирался мне сообщить об этом, даже начертил для меня карту, но сразу вслед за этим началась вся эта заварушка, и он попытался сбежать.
– В таком случае, слава Богу, что девушке известно о потайном ходе, иначе вашему братцу пришел бы конец. А мы с вами оба знаем, что Маккей не даст умереть ему быстро и без мучений.
Торманд сделал глоток эля и стал внимательно разглядывать деревянный кубок, который держал в руках.
– Этот кубок смастерил Джеймс. Эта вещица простенькая, так, ничего особенного. Изготовить такую для него – пара пустяков. Наверное, хозяин купил эти кубки для самых дорогих комнат в своей гостинице. – Он вздохнул и посмотрел на Саймона. – Я прекрасно знаю, что за человек Маккей. Я понял это уже в тот момент, когда Маккей пересек ворота Данкрейга. Уже тогда я предчувствовал, что скоро моему брату придется пострадать по вине этого человека. Но Джеймс, если нужно, выдержит все, пройдет все испытания. Он будет ждать, когда я приду и вызволю его из тюрьмы. Но если это мне не удастся, он никогда не станет меня ни в чем винить. Полагаю, мне нет нужды говорить о том, что я хочу избавить Джеймса от страданий и спасти ему жизнь. И все же сейчас не это занимает мои мысли. Я думаю, как сделать так, чтобы успеть спасти его, пока Маккей не погубил руки настоящего мастера.
– Руки мастера? – Саймон принялся с интересом разглядывать свой кубок – точную копию того, что держал в руках Торманд. – Да, ваш брат и в самом деле настоящий мастер. Прекрасная работа!
– Вы не поняли. Для Джеймса это не работа. Это его призвание. Сколько я помню, Джеймс всегда что-то мастерил из дерева, вырезал какие-то вещицы. Он может встать возле какого-то куска древесины и подолгу его рассматривать, а затем вдруг начнет что-то из него вырезать. Иногда он сразу мысленно видит какую-то картинку на куске дерева и воплощает этот замысел. А иногда он сначала рисует эскиз на листе бумаги, чтобы убедиться, что узор, который возник в его воображении, будет хорошо смотреться. Так он работает.
– Подобные вещи всегда были недоступны моему пониманию, однако я привык, что меня окружали предметы искусства – от тканых гобеленов до ювелирных украшений. Тем не менее ваш брат все-таки лэрд.
– Это не имеет никакого значения. Будь он хоть сам король, он, даже сидя на троне, все равно что-нибудь мастерил бы из дерева и вырезал на нем узоры. Он просто не может без этого жить. Если Маккей повредит руки Джеймса и лишит его возможности создавать прекрасное, он разрушит что-то у него в душе. То, что не сможет ему заменить даже любимая женщина. Полагаю, то же самое бывает со всеми талантливыми людьми.
– Тогда нам надо освободить вашего брата, пока этого не случилось. Хотя, по моему мнению, вряд ли Маккей что-нибудь понимает в таких вещах, как искусство. Он и не подозревает, как ваш брат уязвим в этом отношении.
