— И долго это будет продолжаться? — поинтересовался Торн.
— Не очень, — ответила Фиона. — Это прекращается внезапно, так же, как и начинается.
Она попыталась пройти мимо Торна к выходу, но он загородил ей путь.
— Куда ты?
— Туда, где нет тебя.
— Возвращайся в мою спальню, — раздраженно сказал Торн. — Мне нужно поговорить с тобой.
Он слегка пошатнулся, и Фиона подумала, что викинг еще слаб, несмотря на свой внушительный вид.
— Мне доставляет мало радости говорить с тобой, — ответила Фиона. — Ты все время говоришь то, что мне противно слышать. Но ты прав, пойдем. Я помогу тебе. Ты и так слишком много двигался. Хватит для первого дня. Давай, обопрись на меня. В ответ Торн лишь усмехнулся:
— Неужели ты и вправду думаешь, что выдержишь на плечах мой вес? Я прекрасно дойду сам.
Чтобы продемонстрировать свою силу, Торн схватил Фиону за руку и буквально потащил ее за собой.
— Раз уж я здесь, надо сменить тебе повязку и вынуть нитки из швов, — сказала Фиона, когда они были уже в комнате. — Сними рубаху.
Торн послушно стащил через голову рубаху. Под ней не было ровным счетом ничего, Фиона окинула взглядом его обнаженную фигуру. Даже после тяжелой болезни тело Торна было просто великолепным. Он похудел, но от этого только тоньше стала его талия и еще лучше стало видно, какая у него мощная грудь. На плечах и на руках под кожей перекатывались упругие клубки мускулов.
Взгляд Фионы невольно скользнул туда, где в облаке рыжеватых волос красовалось мужское орудие Торна.
— О чем ты думаешь, когда вот так глядишь на меня? — спросил Торн, глядя на покрасневшие щеки Фионы. — О том самом?
— Как можно! Ведь ты всего несколько дней назад лежал словно труп.
— Но сейчас-то ты такого не скажешь. Ты сама помогла мне набраться сил с помощью твоей магии.
И Торн потянулся к Фионе. Она отпрянула назад.
— Нет. Ты еще нездоров. Твоя спина…
— Да не спиной же я это делаю. Я хочу тебя, Фиона. Ничто не изменилось. Для меня неважно, что Роло может быть отцом твоего ребенка, неважно, что он спал с тобой. В конце концов, я был у тебя первым. Это уже навсегда.
— Но я не хочу тебя, викинг, — ответила Фиона. — Не хочу, пока ты не поймешь, что я не лгу. Хотя, может быть, тебе так было бы проще. А теперь повернись, я хочу посмотреть на твою рану.
Торн молча повернулся, подставляя Фионе свою спину. Он даже не вздрогнул, пока Фиона вынимала нитки, которыми зашила рану. Наложив свежую повязку, она сухо произнесла:
— Теперь можешь одеваться.
Торн повернулся к Фионе лицом и вновь потянулся к ней. Фиона увернулась от его объятий.
— Но ведь ты моя жена, — напомнил Торн. — Кто говорил мне, что наш брак нерасторжим перед твоим христианским богом?
— Как ты можешь хотеть меня, если веришь, что я ношу ребенка от другого мужчины?
Лицо Торна сделалось злым:
— Не знаю! Ничего не могу с собой поделать. Хотеть тебя для меня то же, что дышать. Я постоянно хочу тебя.
У Фионы перехватило дыхание. Этот викинг не переставал поражать ее. В одно и то же время он сгорает от любви и обвиняет ее во лжи. Конечно, терпение — великая вещь, но оно небезгранично. Если в ближайшее время характер этого упрямца не переменится к лучшему, ей придется бросить вызов судьбе и попытаться забыть о человеке по имени Торн Безжалостный.
— У меня много дел, — сказала Фиона, медленно отступая к двери. — Твои извинения я выслушаю в другой раз.
— За что это, гром и молния, я должен перед тобой извиняться? — удивился Торн.
Фиона обернулась и сказала, закрывая за собою дверь спальни:
— За упрямство и недоверие.
Торн одернул рубаху и сердито повалился на кровать. Он чувствовал себя уставшим. Он вел разговор, преодолевая вполне понятную слабость, и делал все это, чтобы Фиона не заметила этого. Ему было странно чувствовать себя слабым — ведь он вел жизнь воина и никогда не знал усталости.
Он улыбнулся, подумав о том, что если бы ему все же удалось затащить Фиону в постель, то уж он нашел бы силы любить ее.
«Гром и молния! — подумал Торн. — А ведь она прекрасна! Эти тени под глазами, исхудавшие щеки — они вовсе не портят ее красоты. Глаза… Эти фиалковые глаза будут светить мне сквозь вечность…»
Торн попытался представить себе, как будет выглядеть Фиона, когда живот ее станет большим и круглым. Тогда щеки, должно быть, тоже округляться, а лицо начнет светиться тем особым светом, что дарован только женщинам, ожидающим рождения ребенка.
«Интересно, на кого он будет похож? — неожиданно подумал Торн. — А вдруг — на Роло?»
Если бы Фиона честно созналась в том, что была любовницей Роло, он простил бы ее. А ребенка, окажись он похожим на Роло или Бретту, можно было бы просто отдать им.
Торн рассмеялся. Какой же он дурак! Разве Фиона отдаст своего ребенка — на кого бы он ни был похож!
Торн представил себе Фиону с обнаженной грудью, к которой она прикладывает ребенка, и почувствовал тянущую сладкую боль в паху. Затем картинка сменилась. Теперь Торн видел уже Роло, который ласкал грудь Фионы, мял и выкручивал соски, а Фиона кричала, задыхаясь от страсти.
Ярость охватила Торна — ярость, с которой он не мог совладать. И при этом он по-прежнему хотел Фиону! Колдовство? Несомненно!
Фиона. Ведьма. Чародейка. Подстилка Роло.
Все равно. Фиона принадлежит ему, а он — ей. Старый колдун Бренн не ошибался в своих предсказаниях.
Фиона хочет, чтобы он, Торн, любил ее.
Найдет ли он в себе силы любить женщину, которая носит под сердцем ребенка, зачатого с другим мужчиной?
Торн и в самом деле не знал этого.
Торн шел на поправку семимильными шагами. В последние дни они с Фионой виделись редко — разве что когда она заходила сменить повязку. А однажды утром в его спальне неожиданно появилась Бретта.
— Ты уже проснулся, Торн?
— Да.
— Нам никак не удается поговорить с тобой с глазу на глаз. Эта ведьма все время вьется рядом и подслушивает каждое слово.
— Не понимаю, о чем нам с тобой говорить, — ответил Торн. — Я, конечно, благодарен тебе и Роло за то, что вы дали нам приют, но я не могу забыть, что однажды ты пыталась убить меня — и почти добилась успеха.
Бретта опустилась на колени возле кровати.
— Я сделала это из ревности. Я хотела, чтобы ты стал моим мужем, Торн, ты, а не Торольф. А ты привез в дом эту ведьму. Я для тебя перестала существовать.
— Клянусь, я никогда не хотела твоей смерти.
— Зачем же ты дала мне яд? — усмехнулся Торн.
— Я ничего не понимаю в ядах. Я ошиблась. Я не думала, что такая маленькая доза может оказаться смертельной для такого большого мужчины, как ты. Ты сильно оскорбил меня, решив выдать замуж за Торольфа. Я обезумела, я хотела наказать тебя. Ну вот и придумала это. Да, я хотела, чтобы ты помучился, хотя бы от болезни. Но убить — такого у меня и в мыслях не было. Ты простишь меня когда-нибудь? Торн устало вздохнул:
