— Спасибо, — засмеялась Кэтлин, — но и чувствую я себя так же.
— Это все из-за сильного потрясения. Садитесь и поешьте. Имейте в виду, я не уйду, пока вы не подкрепитесь.
— Выглядит очень аппетитно, — заметила Кэтлин, оглядев тарелки с холодной отварной телятиной и сыром, корзиночку с хлебом, небольшое блюдо фруктов и конфеты. — Пожалуй, мне и впрямь не мешает подкрепиться.
Она уселась за стол, леди Норкрофт устроилась рядом.
Кэтлин начала с фруктового пирожного, оказавшегося столь же восхитительным на вкус, как и на вид. После первого же кусочка у нее проснулся аппетит, и несколько минут она молча ела. Утолив первый голод, она откинулась на спинку стула и посмотрела на графиню:
— Если вы пришли, чтобы убедить меня изменить решение, миледи, то должна предупредить, что я этого не сделаю.
— Разумеется, — согласилась графиня, — ведь вы не из тех легкомысленных женщин, у которых семь пятниц на неделе. Поэтому я не собираюсь вас переубеждать, просто хочу извиниться перед вами.
— Неужели? — спросила Кэтлин, беря из хлебной корзинки свежеиспеченную булочку. Сверху она покрыла ее толстым слоем густых жирных сливок, потом земляничным джемом и с наслаждением принялась есть. — Господи, как вкусно!
— У нас отличная кухарка, дорогая. Так вот…
— Вы должны непременно попробовать, ваше сиятельство, булочки просто божественные.
— Кэтлин, вы меня не слушаете.
— Нет, что вы, слушаю. Продолжайте, пожалуйста. — И Кэтлин, взяв следующую булочку, сделала приглашающий жест.
— Так вот, дорогая, я хочу извиниться перед вами за то, что слишком многого от вас ожидала, — наконец договорила графиня.
— Что? — опешила Кэтлин.
— Я считала вас сильной, умной женщиной, которая так легко не сдастся, и, похоже, ошибалась.
— Я боролась! — с негодованием отвергла обвинение Кэтлин.
— Но вы использовали далеко не все имеющиеся у нас возможности.
— Нет никаких возможностей.
— Потому что вы просто бежите от проблемы, не пытаясь ее решить.
— Я не бегу, я спасаю Оливеру жизнь!
— Как его мать, я хорошо вас понимаю, — сменила тон леди Норкрофт. — Я тоже не хочу, чтобы Оливер стал жертвой проклятия, родового или какого-то другого.
— Увы, выхода нет, — печально покачала головой Кэтлин. — Мы не в силах ничего изменить.
— А вот я с вами не согласна, — неожиданно заявила графиня. — Чтобы найти выход, надо побольше узнать об этой загадочной истории, и если ее детали скрыты туманом времени, то мы должны сами их разыскать!
Она встала из-за стола, подошла к двери и распахнула ее — лакей внес внутрь большой сундук, поставил его на пол и с поклоном удалился.
— Сражение еще не закончено, дорогая, и вы можете принять в нем участие, если хотите, — ободряюще заметила графиня.
— Что в нем? — кивнула на сундук Кэтлин.
— Те самые тайны времени, милочка.
— Простите, не понимаю.
— Все просто: это один из тех сундуков со старинными бумагами, которые находятся на чердаке, — объяснила леди Норкрофт, открывая сундук.
Кэтлин с интересом оглядела его содержимое — перевязанные шпагатом пыльные пачки документов, стопки писем, какие-то амбарные книги, рукописные журналы, дневники.
— В этом сундуке вы нашли упоминание о проклятии? — спросила она.
— Нет, в другом, — пояснила графиня. — На чердаке их не меньше полудюжины. К сожалению, родственники моего мужа, которые в ведении хозяйственных дел были всегда весьма аккуратными, не взяли на себя труд разобрать этот архив. В одной пачке нам с Малькольмом попались относительно свежие документы и те, что были написаны много веков назад. Эти документы лежали вместе. Увы, мы разобрали лишь малую их часть, потому что… немного отвлекались, — бросила она лукавый взгляд на собеседницу. — Ваш дядя — само обаяние.
— Так говорят, — пробормотала Кэтлин. Сундук ее явно заинтересовал. — Думаете, здесь есть что-нибудь о проклятии?
— Не исключено, поэтому взглянуть стоит. Малькольм и Оливер тоже так думают. Еще они говорили о каком-то знамении. Оба со вчерашнего дня роются в сундуках.
— Неужели?
— Оливер не собирается сдаваться, потому что любит вас.
— А вдруг в сундуке нет того, что нам нужно?
— На чердаке полно других. Хватит разговоров, дорогая, займитесь делом.
— Но я не могу…
— Надежда умирает последней, дитя мое, — смягчилась графиня. — Вот вы чего хотите от жизни?
Чего хотела Кэтлин? Конечно, счастья — детей, долгой безоблачной жизни с любимым.
— Оливера! — выпалила она.
— За него стоит бороться, как вы считаете?
— Еще бы! — Кэтлин решительно расправила плечи.
Леди Норкрофт права — она, Кэтлин Макдэвид, привыкшая добиваться своего во всем и всегда, будь то стрельба из лука, научные изыскания или что-то другое, на сей раз слишком легко сдалась. А за свое счастье надо бороться.
— В таком случае приступайте к работе. Мне надо готовиться к свадьбе.
— Не рано ли, миледи? — удивилась Кэтлин.
— Речь идет не о вашей свадьбе, милочка, — улыбнулась графиня. — Кстати, теперь вы уже можете называть меня тетей Эдвиной.
Кэтлин ахнула:
— Вы выходите замуж за дядю Малькольма?
— И еду с ним в Шотландию! — просияла леди Норкрофт. — Вот уж не думала, что мне снова доведется идти под венец. Так что, дитя мое, работайте и помните — для прекращения борьбы есть только один повод — безоговорочная победа.
Она вышла, а Кэтлин сосредоточила свое внимание на сундуке. Вряд ли в нем есть что-то важное, но все же… Впервые после разговора в гостиной в ее душе зажегся лучик надежды. Может быть, разборка бумаг из старого сундука станет самым важным научным изысканием в ее жизни.
Выбрав для начала обвязанную ленточкой пачку писем, она взяла тарелку с булочками и села за письменный стол. Он не очень подходил для этих целей, но Кэтлин, решив, что пока сойдет и так, принялась разбирать и читать письма. Вскоре она с головой погрузилась в перипетии долгой истории рода Норкрофтов. Работу затрудняло лишь то, что письма были сложены кое-как, не в хронологическом порядке, однако Кэтлин находила в этом особую прелесть.
Она корпела над пожелтевшими, рассыпавшимися от старости документами уже третий день, разобрав в общей сложности четыре сундука, но упоминаний о проклятии все не попадалось. Кэтлин не сдавалась, хотя уже была близка к отчаянию. Единственное, что радовало, — наконец выглянуло солнце. Листая хрупкие страницы старинного дневника, она подумала, что, когда мост отремонтируют, ей придется уехать, даже если она ничего не найдет.
