Эта мысль заставила Рейлинд осознать: эта разница ей действительно известна. И хотя в какой-то момент ей хотелось завоевать Кревана, это желание быстро переросло в симпатию, а за последние несколько дней — в глубокое чувство. Она его любила, страстно и сильно. И это не было мимолетным увлечением, которое должно исчезнуть после расставания с объектом симпатии. И хотя Рейлинд не могла этого доказать, она знала, что Креван чувствует то же самое. Так почему же он не хочет на ней жениться?
«Ты можешь стать замечательной женой», — сказал он. Можешь. Рейлинд задумалась над этим словом и разговорами, которые состоялись между ними за несколько последних дней. Она внезапно поняла, что ей необходимо заставить Кревана гордиться ею. Тогда она станет неотразимой для него.
Сирик протянул руку и, схватив совсем недавно полный кувшин эля, вылил остатки напитка в свою кружку. Он недовольно поморщился, но тут же повеселел, сообразив, что вокруг полно эля. Он опустошил кружку и похвалил себя за блестящую идею спуститься в винный погреб. Это было просто идеальное место для того, кто хотел спрятаться от всего и ото всех. Слуги заходили сюда только во время обеда или ужина, а дворецкий, заглянувший, чтобы добавить пару свежих бочонков к тем, что уже выстроились вдоль стен узкого помещения, не обратил на Сирика никакого внимания.
Похожий на скамью стол, на котором Сирик сидел, зашатался, когда он наклонился, чтобы зачерпнуть еще эля из ведра, свисающего с крана одной из бочек. Сирик погрузил кружку в божественную золотистую жидкость и гордо поднял ее вверх, решив, что такой способ значительно удобнее, чем каждый раз пытаться наливать эль из кувшина. Таким образом, то, что должно было попасть Сирику в живот, не проливалось ни на пол, ни на стол.
Мужчина громко рыгнул и улыбнулся.
— Молодчина, — похвалил он сам себя.
— Кто здесь?
Звук этого нежного, мелодичного голоса заставил Сирика вздрогнуть, и он чуть не свалился с узкого стола.
— Ровена, — пробормотал он, отчаянно надеясь, что ему только кажется, будто у него заплетается язык.
За прошедшие два дня Сирик думал о ней очень часто, потому что она была единственным человеком, который был добр к нему. Куда бы Сирик ни шел, его взгляд повсюду искал Ровену. Он надеялся увидеть ее, а если получится, то и поговорить с ней. И вот она пришла. И как всегда случалось с ним в Кайреохе, теперь, когда ему представился такой долгожданный шанс, он не мог им воспользоваться.
Ровена заглянула в дверь, и при виде Сирика, расположившегося на столе в противоположном конце комнаты, ее глаза широко раскрылись от удивления.
— Почему ты там сидишь и что ты, собственно, делаешь?
Сирик широко улыбнулся.
— Тут нет ни одного стула. Пришлось взгромоздиться на стол. — Махнув кружкой в сторону бочонков, он добавил: — Кажется, у дяди этого добра слишком много. Если он все это не выпьет, через несколько дней эль прокиснет. Я только пытаюсь ему помочь.
Ровена шагнула в комнату и скрестила руки на груди, качая головой.
— Запасы этого винного погреба предназначены для всех, кто живет и трудится в замке. Дворецкий работает не поднимая головы, чтобы эля хватило всем.
Сирик огорченно поморщился, и его плечи опустились.
— Я снова все испортил, — пробормотал он.
Ровена прикусила губу, глядя на этого жалкого человека. Он был невероятно красив, но ей он казался гораздо привлекательнее сейчас, чем когда пытался произвести на нее впечатление.
— Подвинься, — ласково попросила она и, когда Сирик послушно выполнил ее просьбу, запрыгнула на стол рядом с ним.
Сирик толкнул ее плечом.
— Я решил, что эта комната — мое любимое место в Кайреохе, — сообщил он девушке.
Ровена понимающе улыбнулась.
— А мне раньше нравилась пекарня. Там всегда тепло и вкусно пахнет.
Сирик закивал головой, широко раскрыв золотистые глаза.
— Я люблю хлеб, но им невозможно напиться. — Он помолчал и, приблизив губы к ее уху, прошептал: — А еще в пекарне есть люди.
— Ты никого не хочешь видеть?
Сирик пожал плечами.
— Я им не нравлюсь. Я только и делаю, что все порчу.
Ровена протянула руку и, отняв у него почти пустую кружку, поставила ее с другой стороны от себя.
— Я думаю, что даже если ты напьешься до бесчувствия, это никак тебе не поможет.
— Мне уже ничто не поможет, — вздохнул Сирик, опершись спиной на стену и откинув голову назад. — Я вообще не люблю напиваться. Я просто подумал, что это лучше, чем идти туда.
— А что там такого ужасного?
— Неудачи. Насмешки. Унижения. И кое-что похуже, — пробормотал он.
Ровена склонила голову, пристально глядя на него своими карими глазами.
— Что именно?
— Я даже не хочу быть лэрдом. И никогда не хотел. Я хочу быть советником короля. Решать проблемы кланов, реагировать на критические ситуации на границе и всякое такое. Я хорошо в этом разбираюсь. — Сирик заметил: услышав, что он способен давать советы королю, Ровена прикусила нижнюю губу. Его это встревожило. — Я действительно знаю в этом толк. Правда. Когда представляется такая возможность, мне лучше, чем кому-либо другому, удается найти мирное решение проблемы. Но это уже не имеет значения. Как только дядя расскажет отцу о том, что сегодня произошло, меня больше и близко к королю не подпустят, не говоря уже о том, чтобы назначить меня лэрдом.
Ровена внимательно посмотрела на Сирика и едва удержалась от того, чтобы напомнить ему, что, предаваясь саможалению, он ситуацию не исправит. Она была в деревне, помогала матери. Никакие слухи до нее не доходили, и это означало: то, что случилось с Сириком, скорее всего, не такая уж катастрофа. С другой стороны, возможно, все действительно было очень серьезно. Этому человеку казалось, что на него ополчился весь клан Шеллденов. Ровена понимала, что скоро ожидания Сирика воплотятся в жизнь, если он не перестанет колебаться от напыщенности к удрученности и обратно. Возможно, он всего лишь нуждался в друге.
— Я сомневаюсь, что ты за один день умудрился сделать что-то настолько ужасное, что последствия могут быть столь катастрофичными.
Сирик протянул руку и потрогал один из каштановых локонов, обрамлявших ее хорошенькое личико. Легкая россыпь веснушек у нее на щеках и на переносице была необыкновенно милой, и ему захотелось перецеловать все веснушки до единой.
— Ты такая хорошенькая!
— Угу, я слышу голос эля.
— Да, голос эля и мой собственный. Ты хорошенькая, умная и милая. Жаль, что я недостоин твоего поцелуя.
Ровена отстранила его руку от своих волос и легонько коснулась ее губами.
