– Мудрое предложение, – сказал Грэнби, запихивая в сундук свои пожитки. – Отнеси багаж во двор и вели запрягать экипаж. Я выйду через черный ход. Встретимся во дворе.
Ирландец поставил свой саквояж на сундук Грэнби и потащил вещи вниз. Грэнби обдумывал полученную информацию. Выходит, они ищут ребенка? Может, ему и не удастся разрушить семейное счастье Боу, но он все еще мог отнять у нее то, что ей так дорого, и сделать ее несчастной. Очень несчастной. Осталось лишь позаботиться о том, чтобы она больше никогда не увидела мальчишку.
Грэнби быстро спустился по черной лестнице во двор, едва не сбив с ног горничную в чепце и клетчатом фартуке. Во двор он вышел в приподнятом настроении. Карета его уже стояла во дворе, оставалось запрячь последнюю, четвертую лошадь.
Грэнби сел в карету, и вскоре к нему присоединился ирландец.
– Я еще вот о чем хочу спросить, Нолан. Что ты сделал с мальчишкой?
– Избавился от него, сэр. Как вы и велели.
– А если бы мы захотели его отыскать?
– Тогда нам бы пришлось разыскивать по всей Англии. Я бросил его рядом с цыганским табором. Насколько я знаю, здоровому и крепкому мальчишке в таборе всегда найдется место. Кто знает, где тот табор сейчас?
– Я получил весточку из «Трех корон», – блестя глазами, сообщил Лео. Настрой у него был боевой. – Там видели одноглазого англичанина. Он уезжал из гостиницы в компании ирландца. Ребенка, правда, с ними не было.
Боу вскочила со стула и бросилась обнимать брата.
– Наверное, они его где-нибудь спрятали. Мы знаем, куда они направились? Нашу карету уже готовят? Где Деверо?
– Притормози, – сказал ей брат, встряхнув за плечи. – Деверо уже выехал. Как только Сэндисон расплатится с хозяином гостиницы, мы выезжаем.
Гарет пулей влетел в номер. Боу уже успела собрать саквояж.
– Едем, любовь моя, – воскликнул Гарет и, схватив в руку саквояж, другую протянул жене. – Грэнби пустился в бега, но ему от нас не уйти. Еще немного терпения – и с ним будет покончено.
– Как раз терпения мне сейчас и не хватает, – сказала Боу, сбегая по ступеням.
Смех Лео был похож на зычный лай, при звуках которого сидевший на нижней ступеньке кот сорвался с места как ошпаренный.
– Если придется прибегнуть к пытке, ты займешься им первой.
Боу схватила одной рукой лацкан Гарета, другой – Лео.
– Обещайте мне, оба. Обещайте, что мы пойдем на все.
Гарет накрыл ее руку ладонью.
– Ты знаешь, что так и будет, детка. Никто из нас не умеет проигрывать, особенно твой брат. И довольно об этом.
Боу не сопротивлялась, когда Гарет без лишних церемоний запихнул ее в карету. Из окна экипажа она наблюдала, как муж и брат, сдвинув головы – светлую и темную, о чем-то совещались. Удастся им поквитаться с Грэнби или нет, главное уже случилось – друзья забыли прежние обиды.
– Что с тобой? – спросил Гарет, садясь в карету.
– Да так, ничего. – Боу украдкой смахнула набежавшую слезу и улыбнулась. Разве можно передать словами то, что она чувствовала? Ужас и боль и в то же время радость от того, что с враждой покончено. Эти эмоции не уравновешивали друг друга, радость не утоляла печаль, но, глядя на Гарета и Лео, снова ставших друзьями, она не могла не испытывать теплого чувства.
– Лгунья.
– Я никогда не лгу.
Гарет насмешливо приподнял бровь. Боу коснулась его щеки, пригладила пальцем опущенную бровь.
– Спроси у Лео, если мне не веришь.
Гарет поймал ее руку и поцеловал ладонь. Она чувствовала тепло его губ даже через кожу перчатки. Он стащил перчатку с ее руки зубами – палец за пальцем.
– Вот чего мне сейчас совсем не хочется делать, так это разговаривать с твоим братом.
Желание мешалось с чувством вины. Вины перед Джейми и вины перед мужем. Она обещала сделать Гарета счастливым, но до сих пор не принесла ему ничего, кроме неприятностей.
– Отказ от маленьких радостей жизни не вернет нам Джейми быстрее, чем тому суждено быть, – сказал Гарет, расстегивая бриджи. Он завладел ее ртом, проник в него языком. – Потрогай меня, – приказал он, направляя ее руку к пенису.
Она обхватила его ладонью. Гарет с шумом втянул воздух сквозь сомкнутые зубы.
– Я плохая жена, – тихо сказала Боу.
– Нет. Тебя порой заносит, но это нормально.
Боу улыбнулась про себя. Он был к ней, пожалуй, более снисходителен, чем она того заслуживала. Она погладила его по набухшей головке и под шелест льна и шелка плавно опустилась на корточки.
Гарет затаил дыхание. Губы ее, горячие и влажные, сомкнулись вокруг головки. Гарет схватился за сиденье, подавив желание стиснуть в ладонях ее голову. Его захлестнул жар желания, подавляя волю. Губы ее стиснули его так же крепко, как недавно рука, и все поплыло у него перед глазами.
Гарет схватил ее за волосы и попытался оттащить, но она довольно сильно толкнула его в грудь свободной рукой.
– Боу, – простонал он, чувствуя близость развязки.
Она втянула его в рот, еще сильнее стиснув губами головку, провела языком по чувствительному рубчику.
Гарета пробила дрожь. Она медленно отпустила его, лизнув его по всей длине, все еще придерживая рукой у основания. Улыбнувшись ему, она облизнула уголки губ. Гарет достал из кармана носовой платок и протянул ей.
– Для женщины, недавно вышедшей замуж, ты неприлично умела.
Боу безразлично пожала плечами и подняла руки, чтобы заколоть выбившиеся из прически пряди.
– Я быстро учусь, когда мне это нужно. Так всегда было.
Она все еще улыбалась, как нашкодивший ребенок, когда вдруг раздался треск и карета, вздрогнув, накренилась. Гарет успел схватить Боу в объятия за мгновение до того, как в салоне потух свет и пол ушел из-под ног.
Снаружи доносились крики и ругань. Карета вновь судорожно вздрогнула, словно ее волочили по земле. Гарет крепко держал Боу и ждал.
Кто-то колотил по карете ногами. Потом снаружи донесся тревожный голос Лео.
– Эй, Сэндисон, Боу, вы как?
– Лучше не бывает! – прокричал в ответ Гарет. – Колеса отлетели?
– Разлетелись в щепки.
– Проклятие, – пробормотала Боу, локтем попав Гарету под ребра в попытке слезть с него.
Гарет, поборов желание выругаться, вернул ее на место.
– Перестань толкаться, детка. Дверь под нами. Мы ничего не сможем сделать, пока не поднимут карету.
Вон что-то говорил кучеру, но слов Гарет не мог разобрать. Оставалось ждать.
