Вон что-то говорил кучеру, но слов Гарет не мог разобрать. Оставалось ждать.
Боу раздосадованно вздохнула.
– Лео должен ехать. Мы упустим Грэнби.
– Никуда он не поедет, пока не убедится, что с тобой все в порядке. Думаю, как только они с кучером распрягут коней, Лео поедет за помощью. Боюсь, что Грэнби нам уже не догнать.
Боу недовольно пробурчала что-то, одергивая юбки.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь поправить турнюр. Он мне мешает.
Еще несколько минут бесплодных усилий, и Боу потребовала, чтобы Гарет ей помог. Гарет приподнял ее, поддерживая на руках, пока она пыталась в темноте нащупать ногами опору среди месива подушек, шляп и того, что осталось от ходового механизма.
Натужно сопя, Боу что-то делала со своим нарядом. Подол ее юбки задел щеку Гарета.
– Ага! – радостно воскликнула Боу, и что-то тяжело плюхнулось рядом с ним.
– И что теперь? – спросил Гарет, скользнув ладонями по ее ногам.
Боу прищелкнула языком, словно пыталась успокоить расшалившуюся лошадь. Гарет схватился за ее юбки и подтянулся, встав на колени. Боу вслепую попыталась его оттолкнуть.
Гарет тихо засмеялся.
– У тебя есть лучшее предложение насчет того, как скоротать время? – прошептал он, уже зарывшись головой к ней под юбки.
– Нас могут услышать, – прошипела она в ответ.
– Не услышат, если ты будешь помалкивать, – возразил он, поглаживая голые ноги Боу над чулками. – Ты ведь сможешь не шуметь, любовь моя?
Боу резко втянула ртом воздух. Гарет развел ее ноги шире, язык его скользнул между нежными складками.
Захватив губами чувствительный бугорок, он втянул его в себя. Боу всхлипнула и раздвинула ноги. Она боролась с собой, пытаясь вести себя тихо, и тем самым лишь сильнее его распаляла. Каждый сдавленный стон ее был для него драгоценным подарком.
Гарет ласкал ее до тех пор, пока она, тяжело дыша и вздрагивая, не обмякла в его руках, а затем перевернулся на спину, увлекая ее за собой.
Они лежали, уютно обнявшись, пока ложе их не пришло в движение. С натужным вздохом карета начала приподниматься. Свет проник внутрь, осветив сцену их «оргии».
Гарет расхохотался, а Боу закатила глаза.
– Как бы ужасно ни выглядела моя прическа, твоя выглядит не лучше, уверяю, – сказала она.
Карета крякнула и еще немного приподнялась. Теперь из нее уже можно было выбраться.
– Быстрее, – приказал Вон, – подпирая карету плечом. – Нас надолго не хватит.
Гарет выпихнул Боу и вылез следом. Боу смотрела на развалины экипажа. Без шпилек, она, как могла, привела в порядок волосы, а покончив с прической, отряхнула юбки.
– Полагаю, нам придется ждать, пока кто-нибудь не доставит сюда другой экипаж, – сказала она, недовольно поморщившись. Гарет с трудом подавил желание рассмеяться. Боу лишилась турнюра и шпилек, но королевское достоинство осталось при ней.
– Именно так, – сказал Лео, оседлав коня. Конь под ним беспокойно заплясал и встал на дыбы, но Лео быстро его осадил. – Постараюсь вернуться поскорее.
Не сказав больше ни слова, Лео поскакал прочь.
Форейтор ускакал следом, оставив Сэндисона, Боу и кучера с тремя оставшимися лошадьми дожидаться его возвращения.
Гарет отнес небольшой сундук Боу под цветущую яблоню на обочине дороги. Боу уселась на него, прислонившись к стволу.
Она словно сошла с портрета Фрагонара. Небрежность убора не умаляла ни ее достоинства, ни красоты – наоборот, подчеркивала ее чувственность.
Боу перехватила его взгляд и пригладила волосы.
– В чем дело? – спросила она с озорным блеском в глазах.
– Ничего. Вернее, ничего важного. Просто любуюсь видом. Я хотел бы нарисовать тебя такой, как сейчас.
– Растрепанной и неряшливой?
Гарет покачал головой и присел рядом с ней на влажную землю.
– Лучезарной.
Падриг Нолан не находил себе места. Грэнби не сказал, зачем ему понадобилось найти ребенка, но ничем хорошим для мальчика это обернуться не могло. Падриг уже давно понял, что Грэнби никому не желал добра.
Направляясь на юг, они сделали остановку в Лондоне, и сейчас Грэнби и сестра Падрига кричали друг на друга, и тонкие стены квартиры, в которую поселил ее Грэнби, не мешали Нолану слышать каждое слово из их взаимных упреков и оскорблений.
Падриг накрыл голову подушкой, когда крики перешли в стоны. Он служил лакеем у Грэнби все эти месяцы лишь для того, чтобы вызволить Мейв, но иногда, вот в такие моменты, переставал верить, что ему это удастся.
Когда звуки их совокупления стали громче, Падриг вскочил с кровати и быстро оделся. В любом случае у него не хватило бы денег, чтобы заплатить за ночлег, но зато хватит на выпивку. Лучше уж скоротать ночь в кабаке, чем здесь, рядом с Грэнби и своей падшей сестрой.
Падрига слегка покачивало, когда он шел по тропинке к улице, словно он уже был навеселе. Он потирал руки в надежде согреться. Надо было захватить пальто, но оно висело на стуле в гостиной, смежной со спальней Грэнби.
От холода Падриг ускорил шаг. Одну за другой он миновал несколько питейных лавок. Шлюхи в лохмотьях наблюдали за ним, прячась в темных переулках. Еще более ободранные дети выглядывали из дверей. Замерзшие, они жались друг к другу как щенки. Лондонские трущобы мало чем отличались от трущоб в Дублине, разве что поражали своими масштабами.
Наконец он увидел заведение поприличнее и без раздумий зашел туда. Порывшись в карманах, достал пять шиллингов и несколько пенсов мелочью. Хватит, чтобы пить всю ночь.
Сев за стол рядом с очагом, Нолан заказал кружку эля. Он пил медленно, спешить ему было некуда, и чем больше он пил, тем глуше звучали в его голове животные стоны, звучавшие за стеной. К рассвету деньги у него кончились, последний пенни он отдал за только что испеченную булочку.
Нолан достал из кармана записную книжку. Строчки расплывались, но он все же сумел прочесть адрес: «Чепел-стрит, дом 12». По этому адресу он в свое время доставил письмо Грэнби. Там жил брат леди Боудисии. Запив булку остатками эля, Нолан отправился в Мейфэр.
Виола пила чай, читая утреннюю газету. Громкий и настойчивый стук в дверь напугал ее. Она чуть было не расплескала чай. Затем она услышала возмущенный голос дворецкого. Отложив газету, Виола вышла в холл. Сэмпсон никогда не повышал голос, ему это было ни к чему. Его внушительных размеров мускулы у любого могли отбить охоту вступать с ним в спор.
Сэмпсон выталкивал за дверь незваного гостя, который был так пьян, что не мог связать двух слов.
