Ужасное откровение оглушило Адама как гром среди ясного неба. Он ревновал!
– Адам? – позвала Ребекка.
– Что? – резко ответил он, прежде чем вспомнил о любопытных слушателях.
– Вы выглядите... странно.
Он и чувствовал себя странно. Адам никогда не испытывал ничего подобного до встречи с Ребеккой. Ревность – для томящихся от любви безмозглых щенков. Он не такой.
Глубоко вдохнув, Адам вытащил из кармана платок и вытер лоб. Он принялся вертеть нож в пальцах, увеличивая скорость. Только что он смотрел на толпу, а в следующую секунду резко повернулся и метнул нож в центр лица Наполеона. К его удовольствию, зрители изумленно открыли рты. Он небрежно повернулся и поклонился.
Некоторые из присутствовавших дам захихикали. Адам видел, как люди обмениваются деньгами, но на что ставили, Адам точно не знал. Он также заметил, что Джереми Осуин стоял недалеко от края толпы.
– Мистер Лейтон, – спросил Адам. – Вы не желаете попробовать свои силы? Заключим пари?
Фыркнув, как будто его оскорбили, Лейтон ответил:
– Вы не испугаете меня.
– Испугать? – переспросил Адам. – Боже мой, надеюсь, что нет. Я ненавижу жестокость, но, признаюсь, питаю слабость к кинжалам. Я просто собирался произвести впечатление на свою невесту до того, как вы прервали нас.
Ребекка прощебетала:
– В таком случае, дорогой, считайте, что я в шоке. Теперь мы можем идти?
– Подождите! – воскликнул Лейтон почти в истерике. – Я надеялся, мы поговорим об этом наедине...
Адам подумал, что парень готов упасть в обморок от своих фантазий. Выбирая еще два ножа, он сказал:
– Черт побери, сэр! Вам удалось привлечь внимание всех вокруг. Если вам есть что сказать, делайте это, пожалуйста.
Лейтон гордо выпятил подбородок, расправил костлявые плечи и выпалил:
– Этот человек – мошенник и самозванец. Нет никакого поэта по имени Фрэнсис Коббалд из Линкольншира.
Черт побери! Адам предполагал несколько причин странного поведения Лейтона, но такого заявления не предвидел. Оттягивая время, решая, как лучше поступить, он с важным видом вышел в маленький круг.
Эдвард с озабоченным выражением лица возник из тени стоящего неподалеку вяза вместе с Дженет и Мириам. Ребекка выглядела ужасно расстроенной, но, к счастью, молчала. Мак смотрел так, будто собирался отправить парня прямо в ад и даже дальше. А по дорожке, прогуливаясь, приближались леди Грейсон и лорд Бенджамин Сиверс. Адам определенно достиг своей цели. Отступить в такой момент было немыслимо.
Он одновременно метнул два ножа, оба с громким стуком воткнулись в центр груди Наполеона. Адам повернулся, выставил ногу, как заправский щеголь, уперся одной рукой в бок, а другую небрежно опустил и поклонился под бешеные аплодисменты толпы.
– Похоже, меня раскрыли.
Заинтригованная, толпа притихла, когда Адам подошел к Ребекке и взял ее за руку.
– Смеем ли мы рассказать им правду, моя дорогая?
Ребекка только кивнула.
– Мои благосклонные зрители, боюсь, мистер Лейтон прав.
Шепот пробежал по толпе. Лейтон, надоедливый фигляр, самодовольно раздувался, как рождественский гусь. Глядя прямо на Сиверса, Адам продолжал:
– Признаю, что я не тот, кем кажусь. Моя жизнь – что-то вроде маскарада. – Когда Ребекка вонзила ногти в его ладонь, Адам взглянул на нее. Она явно осуждала его. – Я не из Линкольншира и простого происхождения. Я сын служанки из таверны, покинутый и презираемый титулованным отцом, который отказался признать меня.
Адам слышал приглушенные восклицания «О Боже!» и «Какой стыд!», даже «Не в первый раз». Он напомнил себе поблагодарить Мака за идею.
– Увы, вы видите перед собой человека, который обязан всем только самому себе, верящего во всеобщую доброту и безграничный дар прощения во имя человеколюбия. Леди Ребекка, так же как и ее родители, знала о моем происхождении и все же приняла мое предложение. – Совершенно довольный собой и своим представлением, Адам поцеловал руку Ребекки. – Все это во имя любви.
Некоторые женщины вздохнули. Пожилые лорды переглядывались, как если бы отец Адама всегда был в их узком кругу друзей. О Боже, одна женщина даже вытерла слезы на щеках. Джереми Осуина нигде не было видно, но Бенджамин Сиверс стоял как столб, расширенными глазами неотрывно глядя на Керрика.
«Вот так», – подумал Адам. Дело сделано, оставалось только ждать.
Желая продолжить разговор, Барнард что-то бессвязно залепетал. К счастью, Эдвард справился с ситуацией более чем искусно. Он выступил вперед и резко приказал:
– Заткнись, Барнард! Что касается меня, то я хотел бы, чтобы мой будущий зять бросил еще пару ножей. Готов поспорить, что он сможет метнуть три ножа сразу и попасть в три разных портрета старины Бонапарта. Что скажете? Кто готов поставить на это?
Ничто не могло бы заставить события принять другой оборот быстрее, чем пари. В тот же момент Барнард был забыт. Позже, за закрытыми дверями, в своих гостиных или спальнях, когда будет нечем заняться, они вернутся к этому. Одно было совершенно ясно – маскарад леди Физерстоун сегодня вечером будет, без сомнения, интересным.
Адам прошел через огромные западные двери Вестминстерского аббатства, следуя по стопам монархов, короновавшихся после Вильгельма Завоевателя. Чувство торжественности охватило его, когда он вступил в священное сооружение. «Прекрасное место, – подумал он, – для таинственной встречи и, очень может быть, последнее для меня».
Пока его глаза привыкали к полумраку собора, он перебирал пальцами бумажку в своем кармане. Посланец доставил записку сразу после возвращения Адама из Грин-парка. Инструкции были очень точные. Встретиться в Углу Поэтов в аббатстве в четыре часа.
Эдвард и Мак доказывали, что ему не следует идти одному, пока Адам наконец не смягчился. Он позволил Маку прийти заранее и спрятаться где-нибудь неподалеку от предполагаемого места встречи. Адам не слишком беспокоился. Его возбуждала перспектива получить наконец ответы на свои вопросы. По крайней мере он надеялся на это:
А еще он мог погибнуть.
Адам прохаживался под сводчатым потолком, который навевал мысли о небесных вратах. Стук каблуков по каменному полу сопровождал его продвижение вдоль монументов покойных королей и королев под изысканными витражами окон, пока он наконец не достиг южного нефа – последнего пристанища величайших поэтов Англии. Их произведения обеспечили им бессмертие.
Запах свечного воска пропитал все вокруг; струя холодного воздуха пробежала по плечам Адама. Он натянул повыше на шею воротник пальто и нащупал в кармане нож. Незаметно оглядываясь по сторонам, он ждал у гробниц Чосера и Спенсера, как собрат-поэт отдавая должное своим уважаемым предшественникам. «Где же Мак?» – подумал он.
