— Да… и я прекрасно помню вас в коротких штанишках, молодой господин, — нахмурилась миссис Симпкинс. — Теперь прогуляйтесь с леди чуть-чуть, а я поставлю чайник. Когда вы вернетесь, в саду будет накрыт чай.
— Я бы не хотела затруднять вас…
Страдальческий вздох Гэрри оборвал заявление Люсинды.
— Не знаю, как вам сказать, дорогая, но Марта Симпкинс — тиран. Лучше грациозно подчиниться. — С этими словами он взял ее за руку и повел к двери. — Я пока покажу миссис Бэббакум верхние комнаты.
Люсинда обернулась, чтобы улыбнуться Марте, и Марта в ответ восторженно просияла. Лестница вела к короткой галерее.
— Здесь нет никаких фамильных портретов, — сказал Гэрри. — Они все висят в Лестер-Холле.
— Там есть ваш портрет?
— Да… но едва ли сходство большое. Мне было восемнадцать лет.
Вспомнив откровения леди Колби, Люсинда воздержалась от комментариев.
— Это хозяйская спальня. — Гэрри распахнул двери в конце галереи, ведущие в большую комнату с эркером. Стены, наполовину обшитые деревом, мягко блеснули. Люсинда с любопытством огляделась: резной камин, необычно большой; громоздкое сооружение в центре, покрытое неизбежными чехлами. Люсинда покорно проследовала за Гэрри в смежные гардеробные. — Боюсь, — заметил он, когда они вернулись в главную спальню, — что в Лестершэле нет отдельных спален для мужа и жены. — (Люсинда вопросительно взглянула на него.) — Конечно, это не должно волновать вас.
Он облокотился об оконную раму, невозмутимо игнорируя выжидательный взгляд Люсинды. Она хмыкнула и переключила внимание на зачехленное чудовище.
— Кровать с балдахином, — решила она и, приподняв чехол, заглянула в темную пещеру. Кровать с витыми столбиками и балдахином была задрапирована парчой. — Огромная.
— В самом деле. — Гэрри следил за ее действиями. — И у нее давняя история, если верить всему, что рассказывают.
— Чему именно?
— Говорят, что кровать, как и дом, берет начало в елизаветинских временах. Ею пользовались все новобрачные дома Лестеров.
Люсинда сморщила нос.
— Меня это не удивляет.
Она опустила чехлы и отряхнула руки.
— Само по себе — конечно. — Он оттолкнулся от окна и подошел к Люсинде. — Но в изголовье укреплены медные кольца. — Его лицо приняло задумчивое выражение. — Очень возбуждают воображение. — Взяв Люсинду под руку, он повел ее к двери. — Напомните как-нибудь, чтобы я вам показал.
Люсинда открыла рот, но тут же его закрыла и позволила вывести себя в коридор. Она еще размышляла о медных кольцах, когда они достигли холла, в который выходило несколько спален для гостей.
— Эта лестница ведет на верхний этаж. Там детская и комнаты Симпкинсов.
Детская оказалась просторным помещением из пяти комнат, занимавшим половину этажа. Низкие окна спален должны были быть очень удобными для малышей.
— Спальни для главной няни и домашнего учителя, спальни для их подопечных, мальчиков и девочек, а это, конечно, классная. — Гэрри стоял в центре большой комнаты, с гордостью оглядываясь по сторонам.
— Эти комнаты очень просторные.
— Я счел это необходимым. Планирую большую семью.
Люсинда уставилась в его зеленые глаза, удивляясь, как он смеет так говорить с ней.
— Большую семью? — переспросила она, отказываясь обращаться в беспорядочное бегство. — И в этом отношении вы пошли в своего отца? — Она еще секунду выдержала его взгляд и отошла к окну. — Ваша цель, как я полагаю, три мальчика?
— И три девочки… Для равновесия, — добавил он в ответ на ее удивленный взгляд. Раздраженная собственной реакцией и странным мимолетным ощущением в животе, Люсинда усмехнулась. И снова огляделась.
— Даже для шестерых здесь достаточно места.
Она решила, что на этом тема закроется, но безнравственное поддразнивание не закончилось.
— Ах… но я думал оставить немного места еще для нескольких детей, которые могут появиться незапланированно, если вы меня понимаете. Появление на свет мальчика или девочки зависит в конце концов от воли судьбы.
Люсинда пристально смотрела в непроницаемые зеленые глаза и гадала, не шутит ли Гэрри. Но его едва уловимое напряжение оставляло ясное впечатление, что он действительно не шутит.
Чувствуя дрожь… больше не странную, а отчетливо знакомую, Люсинда решила, что с нее достаточно. Если он может болтать о их детях, он должен определиться насчет того, что следует перед этим. Она распрямилась и подняла голову.
— Гэрри.
Он отвернулся и выглянул в окно.
— Миссис Симпкинс приготовила чай и лепешки. Идемте… нельзя ее разочаровывать. — С невинной улыбкой он взял Люсинду под руку и повернул к двери. — Скоро полдень… подозреваю, что после этой импровизированной трапезы нам придется поспешить. Мы должны выехать днем.
Люсинда смотрела на него, не веря своим ушам.
Гэрри улыбнулся.
— Представляю, с каким нетерпением вы ждете возвращения в город… к вальсам в объятиях светских львов.
Разочарование Люсинды было таким сильным, что у нее закружилась голова. Когда Гэрри кротко поднял брови, воплощение самой невинности, она свирепо прищурилась на него.
Его губы дернулись, он показал на дверь.
Люсинда сделала глубокий вдох, чтобы успокоиться. Если бы она не была леди…
Стараясь не скрежетать зубами, она взяла его под руку и, неодобрительно поджав губы, позволила отвести себя вниз.
— Итак, вы все поняли? — Гэрри сидел за столом в своей библиотеке и вертел между пальцами неочиненное перо.
Перед ним на стуле расположился мужчина. С незапоминающегося лица на Гэрри смотрели проницательные карие глаза. Судя по неброской одежде, мужчина не принадлежал к высшему свету, но определить род его занятий было невозможно. Финеас Солтер мог быть кем угодно — почти кем угодно, что в известной мере и определяло его успехи в избранной профессии.
Бывший сыщик уголовного полицейского суда утвердительно кивнул.
— Да, сэр. Я должен навести справки о джентльменах: мистере Эрле Джолиффе и мистере Мортимере Бэббакуме — с целью выяснить причину, по которой они могли бы желать зла миссис Люсинде Бэббакум, вдове дяди вышеупомянутого Мортимера.
— И вы должны сделать это, не поднимая шума.
Солтер наклонил голову.
— Естественно, сэр. Если эти джентльмены что-то задумали, они не должны ничего подозревать. Пока мы не будем готовы.
Гэрри скривился.
— Совершенно верно. Но я также должен подчеркнуть, что мы ни в коем случае не желаем, чтобы миссис Бэббакум узнала о наших подозрениях. Или о том, что есть причины для расследования.
Солтер нахмурился.
— Не сочтите за непочтение, сэр, но полагаете ли вы это разумным? Судя по тому, что вы рассказали мне, эти негодяи способны на решительные шаги. Не будет ли лучше предупредить леди?
