Элизабет хотелось, чтобы он преодолел этот разрыв.
— Фицуильям, ты напишешь мисс де Бёр по случаю ее брака?
— Обязательно. На этой неделе. Ты хочешь что-нибудь добавить от своего имени?
— Напиши ей, я с удовольствие жду их обоих в Пемберли.
— Я буду несказанно удивлен, если мы когда-либо дождемся ее появления здесь. Может статься, нас даже не удостоят ответом, Элизабет. Надеюсь, тебя это не слишком оскорбит.
— Бот уж точно нет. Но лорд Рирдон непременно захочет, чтобы она ответила, поскольку ты близко Дружишь с его матерью. Если она ответит, у нас появится повод для налаживания отношений.
— Анна — во всем творение своей матери.
— Фицуильям, возможно, свадьба дочери подходящий повод написать письмо и самой леди Кэтрин. Что ты на это скажешь?
— Думаю, нет, Элизабет. Поведение моей тети было непростительным, и я не стану налаживать с ней отношения. Я никогда первый не пойду на общение с ней, пока она не извинится.
Элизабет встала, подошла к мужу и, наклонившись, легонько уткнулась лбом в его макушку.
— «Никогда» такое тоскливое слово, Фицуильям. Ее милость стареет и скоро останется совсем одна.
— Дорогая моя, тебе не надо в это вмешиваться, это мое дело и ничье больше, — сказал он, потом взял ее руку и поднес к губам.
Лорд Мэддерсфилд написал письмо племяннику из Розингса, где он гостил у сестры, леди Кэтрин. Сначала он описал все достоинства брака лорда Рирдона и Анны, затем перешел к подробностям:
Этот олух Рирдон подписал брачный договор без всяких ссылок на то, кому достанется состояние в случае, если Анна умрет раньше матери. Сестрица заставит его плясать под ее дудку лет двадцать, если он хочет рассчитывать на Розингс-парк. Я тут сказал леди К., что из всего, что я слышу о живом характере миссис Дарси, она — настоящая находка и относится именно к тому типу женщин, которые мне нравятся. «Именно так, — уточнил я, — и, встреть я эту женщину раньше Фицуильяма, ему пришлось бы называть ее тетей, а не женой». (Тебе мои слова явно не по вкусу, мой мальчик!) Как ты догадываешься, моя речь вызвала невероятный скандал. Леди К. исполнила роль Медузы, и Рирдон чуть не лишился чувств. Генри успокаивал их всех, как только он один умеет. Я здорово позабавился. Еще два дня подобных развлечений — и их обвенчают. Венчать их доверено этому шуту гороховому, пастору Коллинзу. Никогда не встречал такого осла. Анна шепнула мне, что он кузен миссис Д., но это она явно со зла.
Если станешь писать своей кузине Анне, тебе вовсе нет надобности упоминать мое письмо. Мне не хочется слишком противостоять сестрице.
Твой и т. д.
Мэддерсфилд.
Вслед за этим письмом пришло очередное послание из Розингса, на этот раз от кузины Дарси.
От графини Рирдон мистеру Дарси Розингс.
Мой дорогой кузен!
Я благодарю Вас за ваше милое письмо, Вы всегда проявляли ко мне только доброту и великодушие, совсем как родной брат. (Эти излияния дружественных чувств, возможно, поразили бы Дарси меньше, если бы он знал, что леди Рирдон воцарилась в спальне сына, пока его жена писала это письмо.)
Пожалуйста, передайте мою благодарность и наилучшие пожелания своей очаровательной жене. Мы с лордом Рирдоном с удовольствием навестим вас в Пемберли. И конечно, мы будем больше чем просто счастливы принять вас в любое время, когда вам будет угодно, в Камберуэлле или в любом из наших поместий в Шотландии или Суррее.
Вы будете удивлены, что мы все еще в Розингсе. Мы намерены провести зиму в Суррее и отправимся туда, как только здоровье графа позволит ему ехать. С лордом Рирдоном произошел несчастный случай в карете в день нашего бракосочетания. К счастью, ногу не пришлось ампутировать, и мы надеемся, что он полностью выздоровеет уже через несколько недель или, самое большее, месяцев.
Если Вы пожелаете связаться с нами, можете _ сделать это через мистера Коллинза. Кузен миссис Дарси проявил себя истинным христианин ном и настоящим духовным пастырем в несколько трудный для нас период.
Остаюсь вашей преданной и любящей кузиной.
Анна, графиня Рирдон-он-Эдсуотер.
— Я и понятия не имела, каким нежным кузеном ты был для мисс де Бёр! — воскликнула Элизабет.
— Я чувствую, она трактует историю наших отношений значительно содержательнее. Детьми мы ненавидели друг друга с предельной страстностью. Стоило мне вспомнить про уготованную мне судьбу в супружестве, как я впадал в обреченное молчание. Да и она годами не заговаривала со мной, разве только произносила непременное: «Доброе утро, Фицуильям» или «Доброй ночи, Фицуильям».
— Выходит, тебе было невероятно сложно заставить себя вытянуть ее на общение.
— Возможно, нет. — Он улыбнулся. — Во всяком случае, ты оказалась права, любовь моя. Она не только ответила, но и с неожиданной сердечностью.
— Неужели в тебе нет ни грамма любопытства? Тебя отнюдь не волнует, что там произошло?
— Нисколько. Меня вовсе не касается происходящее в чужом доме.
— А я вот жутко любопытна. Твоя позиция высокоморальна, и я буду уважать ее, не проронив в разговоре с тобой ни слова на эту тему, случись мне выяснить подробности.
— В обязанности жены входит доверять мужу.
— Вот это новости! Тогда давай скажем так: когда мы сплетничаем, я сознательно исполняю свой долг, а ты… как быть с тобой?
В ответ он только молча улыбнулся.
События в Хансфорде оправдывали любопытство, а их последствия должны были сказаться на всей семье.
Как только Анна была выгодно помолвлена, а Коллинзы полностью восстановлены в роли любимых домашних льстецов, жизнь в Розингсе вошла в свою привычную колею и потекла со всеми типичными для этого дома развлечениями.
Приближался день бракосочетания Анны, и в Розингс снова приехала леди Рирдон и привезла с собой сына, чтобы тот мог пройти период ухаживания непосредственно перед свадьбой.
И почти сразу леди Кэтрин начала испытывать некоторое беспокойство. Во-первых, возникло разногласие относительно пребывания молодой пары после свадьбы. Леди Кэтрин остановила свой выбор на Бате. Лорд Рирдон имел неосторожность возмутиться этим.
— Только не это унылое место! — вскричал жених.
— Прошу прошения, милорд? — не поняла его леди Кэтрин.
— Ах, — только и смог вымолвить он, подумав, что лучше бы ему никак не реагировать, чем так бестактно.
Леди Кэтрин также возмущало поведение Рирдона по отношению к невесте. В одно прекрасное утро, выйдя к завтраку, он взял Анну за подбородок и сказал:
— Доброе утро, мой маленький воробышек.
