Шли годы, у Колта всегда было много знакомых девушек, они сменяли одна другую. Он замечал, что из-за этого переживает мать. Китти видела, что с возрастом Колт становится таким же привлекательным, как и его отец, она умоляла сына быть осторожнее, чтобы кто-нибудь не окрутил его. Она не упоминала о том, что ему «придется» жениться, но Колт отлично понимал, что имеется в виду, Погруженный в воспоминания, Колт молча ехал шагом.
Только теперь он понял, как же ему не хватает родителей.
Добравшись до рудника, он разыскал Сида Джиллиса, управляющего, и они вместе отправились осматривать шахту. Колт прекрасно понимал, что никакой необходимости в этом не было, Сид стал управляющим задолго до рождения Колта.
Тревис ему всегда доверял, и одного этого было уже достаточно для Колта.
Насколько он знал, рудник не давал уже такого количества серебра, как в прежние годы, хотя все еще был доходным, даже в последнее время, когда цены на серебро упали. Когда-нибудь придет время и шахта истощится, а рудник будет закрыт, как уже случилось со многими другими разработками. А до тех пор Сид будет управлять рудником, а Колт время от времени просматривать документы.
Пообедав с Сидом тушеными бобами со свининой и выпив чашечку кофе, Колт отправился домой. То тут, то там он видел пастухов, объезжавших ранчо, они так и жили в палатках, посреди прерии, лишь раз в месяц приезжая на ранчо, чтобы забрать жалованье да пару ночей повеселиться в городе, прежде чем вернуться к прежнему образу жизни. Тревис Колтрейн был хорошим хозяином и справедливым человеком, он неплохо им платил, и редко кто из его людей искал другую работу. Колт старался следовать примеру отца.
Солнце уже садилось, освещая западные отроги гор, и небо окрасилось в яркие сиреневые и розовые тона, когда усталый Колт спешился у порога дома. Отведя лошадь в конюшню, он наткнулся на поджидавшего его Бранча, лицо которого выражало беспокойство.
– Только что приехал Мейсон. Он велел одному из конюхов поставить лошадь в конюшню, собираясь остаться на ужин.
Бросив поводья Бранчу, Колт молча направился к дому.
Глядя ему вслед, Поуп подумал, что Мейсону лучше не рассчитывать на ужин.
Увидев входящего в кабинет Колта, Гевин вскочил и бросился к нему, сердечно протянув руку.
– Добро пожаловать! – приветствовал он Колта. – Рад познакомиться, хотя у меня такое чувство, что мы знакомы много лет.
Колт ответил на рукопожатие, пристально оглядев стоявшего перед ним Мейсона. Тот был одет в щегольскую коричневую кожаную куртку, из-под которой виднелась белоснежная накрахмаленная рубашка, алый бархатный галстук. Экзотический наряд дополняли золотистые замшевые панталоны и доходившие почти до колен коричневые кожаные ботинки. Колт не мог не признать, что выглядел Гевин весьма элегантно, но его подозрительный взгляд исподлобья показался ему омерзительным.
Усевшись за стол, Колт налил себе бренди, сделав вид, что не заметил пустого бокала в руке Гевина. Сделав небольшой глоток, он, повернувшись к опешившему Мейсону, сухо поинтересовался:
– Что вам здесь нужно?
Гевин попытался сгладить неловкость.
– Э-э, ничего особенного, во всяком случае, для себя лично. – Он глубоко вздохнул. – Позвольте представиться, я – сводный брат Дани. Она, несомненно, упоминала обо мне.
Колт насмешливо улыбнулся:
– Сводный брат? Насколько мне известно, Элейн Барбоу никогда не делала попыток удочерить мою сестру, так что…
Гевин издал нервный смешок.
– Естественно! Кстати, меня она тоже не усыновляла. Мои родители умерли, когда я был еще ребенком, и Элейн, которая была с ними очень близка, взяла меня к себе.
– Тогда вы не можете официально считаться родственником Дани, – холодно отрезал Колт. Удобно развалившись в кресле, он вытянул ноги и скрестил руки на груди. – Итак, мне хотелось бы знать, что вам здесь нужно?
Гевин вспыхнул:
– Вы не слишком-то гостеприимны, сэр!
– Для чего вам понадобилось приезжать с Дани? – как будто не слыша, повторил Колт. – Что вам тут нужно?
В груди Гевина бушевала ярость, он уже с трудом сдерживался.
– Ну не могла же она ехать одна?! Молодой леди не годится путешествовать без спутника, да еще так далеко. – Улыбнувшись как можно добродушнее, он попытался сделать вид, что понимает беспокойство Колта и ничуть не сердится.
Резкий голос Колта прозвучал как щелканье хлыста:
– Одно дело – сопровождать Дани в поездке. Но вмешиваться в то, что вас совершенно не касается, – это совсем другое.
На лице Гевина отразилось легкое замешательство.
– Это нечестно, сэр. Я не понимаю, о чем вы говорите.
Колт выпрямился, и шпоры на сапогах чиркнули по полу.
Он холодно взглянул на Гевина:
– Разве вы не пытались изображать тут хозяина, пока я был в отъезде?! Я слышал, что вы даже хотели уволить моего управляющего и поставить вместо него какого-то бродягу и все это на моем ранчо! Кто вы такой, черт бы вас побрал?!
Гевин пожал плечами, в груди его бушевала ярость, она требовала выхода, но сейчас это было невозможно – пока еще невозможно. Его время еще настанет. Улыбнувшись угодливой улыбкой, Гевин виновато промямлил:
– Мне очень жаль, вы не совсем правильно все поняли.
Дани плохо разбирается в хозяйстве, поэтому я и старался помочь, как мог.
– Ваша так называемая «помощь» совершенно не требуется, – отрезал Колт. – Когда меня нет на ранчо, за все отвечает Бранч Поуп, и никто другой. И уж тем более не вы.
Сцепив руки, так чтобы не было заметно, как они дрожат, Гевин опустил глаза:
– Прошу прощения за свою оплошность, если вы настаиваете, я могу принести извинения и мистеру Поупу.
Колт небрежно отмахнулся:
– Кому нужны ваши извинения?! Послушайте, Мейсон, я требую, чтобы вы уехали. Здесь – родной дом Дани, но не ваш. Конечно, может быть, я груб, но вы можете не рассчитывать на мое гостеприимство, поскольку не заслуживаете его.
– Погодите минуту, – запротестовал Гевин. – Пока Дани здесь, я не могу уехать. Конечно, я вижу, что вам это неприятно, но по-другому быть не может.
– Дани может оставаться здесь, сколько пожелает, но если вы не намерены убраться из наших мест, можете отправляться в Силвер-Бьют. И чтобы духу вашего не было на моем ранчо!
– Давайте не будем ссориться, – взмолился Гевин. – К чему нам быть врагами? Мне ничего от вас не нужно. Но я очень привязан к Дани и не могу уехать, не убедившись, что с ней все в порядке. Подумайте, ваша нелепая неприязнь ко мне, без сомнения, огорчит и ее. Ну неужели нельзя что-нибудь придумать?! Я ведь уже сказал, что готов принести извинения за каждую оплошность, которую допустил.
