– Это было до того, как мои убеждения стали опасны для твоей жизни.
Оливер горько усмехнулся.
– Теперь я понимаю, зачем они привели тебя ко мне на свидание, – сказал он. – Они велели тебе уговорить меня отречься?
– Оливер, пожалуйста...
– Никаких «пожалуйста». Только подумай, о чем ты просишь меня, Ларк. По-твоему, я должен продать свою бессмертную душу ради нескольких лет жизни на земле? – Он взял ее за руки и крепко сжал. – Ларк, я умираю, но мне не страшно. Я слишком близко подошел к смерти в ту ночь, когда ты сказала мне о ребенке. У меня было такое чувство, что стоит мне протянуть руку, и я коснусь руки Господа.
Она удивленно посмотрела на Оливера. Он горько рассмеялся.
– Я никогда не обременял себя глубокой верой, но то, что мне довелось пережить, сильно подействовало на меня.
– Почему ты ничего мне не сказал?
– Об этом не так легко рассказывать.
– Если я тебя потеряю, – спокойно произнесла Ларк, – я тоже умру.
– Нет, – воскликнул Оливер. – Это будет означать, что я умер напрасно. Ты должна жить, Ларк. И растить нашего ребенка, которому однажды расскажешь обо мне. – Его голос стал мягче.
Он улыбнулся. – Однажды ты сказала, что я люблю тебя, потому что это легко. А что ты сейчас скажешь, Ларк?
Она взмахнула рукой, словно пыталась защититься от его слов.
– А как же наш ребенок, Оливер? Письмо – слабая замена живому отцу.
Он закрыл глаза и увидел образ улыбающегося в люльке малыша, потом белокурого ребенка, который перепрыгивает ручей, потом серьезного юношу, склонившегося над книгой...
– Скажи ему, что я умер достойно, – спокойно сказал Оливер.
– Нет...
Он боялся потерять самообладание. Надо было найти силы, чтоб казаться равнодушным, надо смирить отчаяние. Это позволит спокойно обсудить земные дела.
Но сначала... Сначала он позволит себе украдкой коснуться губами ее мягких волос.
Он отстранил Ларк от себя и пристально посмотрел ей в лицо. Огромные любящие глаза. Дрожащие губы, прикосновение которых он так хорошо помнил... И такое отчаяние во взгляде!
– Ларк. – Что?
– Я хочу поговорить с тобой о том, что нужно сделать в первую очередь. Ты должна передать владения Эвентайда, Блэкроуза и Монфише в управление по доверенности. Мой отец поможет тебе. Или Кит, – Оливер запнулся, – если выживет. Я хочу, чтобы ты покинула Лондон, – продолжил он. – Возьми с собой Нэнси, и поезжайте в Линакр.
– Замолчи! – Она зажала уши руками. – Я не хочу этого слышать!
Оливер очень осторожно взял ее за руки. Биение тонкой жилки под его пальцами чуть не лишило его решимости, но он совладал с собой.
–Ты сделаешь, как я прошу, Ларк? Ты поедешь в Линакр?
– Да.
–Поезжай скорее. Завтра. Скоро из-за дождей дороги превратятся в грязные реки, поэтому лучше отправиться в путь, пока стоит сухая погода. Я думаю, что до Уимблдона лучше добираться по реке.
– Оливер...
– ...и по пути не останавливайся ни в каких гостиницах. Я не хочу, чтобы ты...
– Оливер.
– Ради бога, не перебивай меня.
– Послушай...
– Это тебе придется меня послушать. У меня мало времени.
Ларк побледнела, и ее лицо стало неподвижным, словно высеченным из мрамора.
– Оливер, мне кажется, что тебя нет, что сидит какой-то чужой человек и планирует мое будущее.
– Да, Ларк. Твое будущее и будущее нашего ребенка. У меня, увы, будущего нет. Или есть?Завтра я обращу глаза к небу и скажу: «Господи, вот он я. Находишь ли Ты меня достаточно хорошим пред очами Твоими?»
По мученическому взгляду Ларк Оливер понял, что пошутил слишком жестоко, и отвел глаза.
Он молчал и, как на чудо, смотрел на огромный живот Ларк, который не могла уже скрыть широкая бархатная юбка платья. Должно быть, выражение лица выдало его. Ларк взяла Оливера за руку и положила ее себе на живот. Он понял, что она больше не сердится.
– Моя рука вся в болячках, – прошептал Оливер.
– Думаешь, это сейчас имеет какое-нибудь значение?
Слово «сейчас» сломало выстраиваемый им барьер. Одно простое слово выразило всю безысходность, все отчаяние Ларк перед тем, что их ждет.
– О боже, – прошептал Оливер. Ларк почувствовала, как стена между ними рушится, и призвала все свое мужество, чтобы не разрыдаться.
Он замер. Стало слышно, как где-то возле огня на раскаленный камень с шипением падают капли воды.
Под рукой Оливера зашевелился ребенок. Это удивительное ощущение заполнило сердце. Он чувствовал жизнь! Жизнь, которая появилась в результате его бесконечной любви к этой женщине.
Он наконец осмелился поднять глаза и, посмотрев в лицо Ларк, увидел, что она улыбается ему сквозь слезы.
– Это чудо, – прошептал он.
– Да.
– Мальчик или девочка?
– Никогда не думала об этом. А ты?
– И я тоже. Я только молю бога, чтобы роды прошли нормально.
– Обещаю, Оливер, что все будет хорошо.
– Не называй ребенка моим именем, – вдруг сказал он. Воображение против воли рисовало ему красивое детское личико, темные вьющиеся волосы. И голубые глаза. Как у него.
Оливер отнял руку.
– Почему? – спросила Ларк. Он заставил себя улыбнуться.
– Девочку по имени Оливер будут дразнить. Она тоже улыбнулась. Ах, как он любил ее заэту улыбку. И за ее мужество.
Время шло неумолимо, а они все никак не могли сказать самого главного.
Ларк дрожащей рукой коснулась колена Оливера.
–Мне следовало захватить иголку с ниткой, – сказала она, глядя на дырки в его одежде.
– Любимая. – Он тронул пальцами ее подбородок. – В этом нет необходимости. – Он почувствовал, что самообладание покидает Ларк, и сжал ее в объятиях. – Знаешь, чего я хочу?
– Чего?
– Я хочу потанцевать со своей женой.
У нее перехватило дыхание. Она поднялась и помогла встать ему.
–Мне следовало потанцевать с тобой в день свадьбы, – прошептала она.
–Ничего, потанцуем сейчас, – сказал Оливер, обнимая одной рукой за талию, а второй нежно сжимая пальцы. Осипшим голосом он принялся напевать песню о любви. Как по волшебству, сырые, покрытые плесенью стены исчезли. Оливер больше не чувствовал боли, а только огромную, безмерную любовь, которая наполняла его грудь и согревала кровь. Его голос дрогнул. Оливер замолчал. Они остановились, глядя друг другу в глаза.
Дрожащими пальцами он сжал ее лицо и попытался навечно запечатлеть в памяти нежность ее кожи, форму рта, носа, губ. Цвет ее глаз, который почему-то всегда напоминал ему о дожде.
– Оливер, я никогда, никогда в жизни не забуду тебя.
За дверью раздался шорох, и Оливер провел рукой по шелковистым волосам Ларк.
–Скоро тебя уведут. У меня такое чувство, словно я должен сказать тебе что-то очень важное. Но я сейчас не могу собраться с мыслями.
