в реверансе.
— Сара, зови меня просто по имени! Мы ведь все теперь сестры! — Элинор была так благодарна ей! Еще одной тирады, полной сожалений об отъезде Артура на войну, она бы не вынесла! Глаза бы моментально наполнились слезами, и ей пришлось бы поспешно возвращаться домой… Анна обиженно накуксилась, но взяла себя в руки, осознавая, что старшая сестра права! — Сара, ты приехала помочь Анне? Ты такая заботливая!
— Да. Меня сопровождал лорд Нортингер. Он любезно предоставил мне свой экипаж и свою защиту.
— Как щедро… с его стороны. — Элинор сразу поняла, как именно Генри попал в дом ее семьи, не имея прямого приглашения! Изворотливый, хитрый… Что же он задумал?
— Да. Неожиданно щедрый… — согласилась Сара. Она была намного сдержанней Анны. Держалась с достоинством. Речь ее была правильной, а голос приятным. Сара могла бы стать хорошим собеседником для любой леди и любого джентльмена.
— Лорд Нортингер сейчас на охоте. Он каждое утро уезжает в лес, представляешь Элин? Хорошо, что Эдвард не любит это занятие! Иначе бы я его вовсе не видела дома! — Закончила свой рассказ о ежедневной рутине Анна, поведав о визитах доктора, о шитье приданого, и о колыбельке и игрушках, спущенных для младенца с чердака.
Когда их прогулка подходила к концу, и приближалось время их послеобеденного чая, из леса появился вышеупомянутый мужчина. Через плечо генри была переброшена веревка, с привязанными куропатками с обоих концов. За уши он держал пойманного, отбивающего лапами дроби, кролика.
На герцоге были надеты обтягивающие коричневые охотничьи брюки и легкая широкая рубашка, расстегнутая до самого пояса. Рукава были закатаны до локтей, а на лице красовалась самодовольная улыбка. Стоило ему подойти ближе, как Анна и Сара охнули в унисон, и лишь Элинор безмолвно поменялась в лице. С него схлынули все краски, померкла улыбка. От Генри не укрылась эта перемена, и его хорошее настроение также стремительно улетучилось.
— Добрый день леди! Леди Анна, Мисс Сара…. Леди Иден. — Имя Элинор он произнес последним, тяжело сглотнув. Кролик в его руках, снова закопошился, пытаясь бежать, перебирая лапами в воздухе. — Я позаботился о свежине к ужину.
— Какая помощь слугам. — Холодно отозвалась Элинор. Полупрозрачные глаза лорда Генри будто хотели прожечь в ней дыру. Воздух наполнился электричеством. Напряжение между ними стало практически осязаемым.
Расстегнутая рубашка открывала большую, крепкую, покрытую темными волосами грудь, с жесткой дорожкой, убегающей вниз.
Темные волосы Генри сверкали от капель пота, вены, на открытых предплечьях бугрились и выступали над кожей.
Сара переводила взгляд от лорда Генри к Элинор и обратно, размышляя о том, что связывает этих двоих?
— Пойдемте ка пить чай, леди! — взяла она под руки Анну и Элинор одновременно.
Девушки были согласны и собрались уже покидать сад, когда Нортингер легко коснулся локтя Элинор, прося ее немного подождать.
— Не думайте Элинор! Я не собираюсь извиняться! Я был прав, вытаскивая вас на берег! Подождите те же одну минуту! — девушка хотела вырвать свой локоть. — Единственное, что хотелось бы мне узнать, так это как ваше здоровье?
— Вполне хорошо. — Сурово процедила Элинор, и Генри от досады на нее с силой стиснул челюсти.
— Хорошо.
— Хорошо.
Элинор хотела побыстрее догнать девушек, избавиться от неприятного общества — И вас ничто не беспокоит больше?
К чему клонил Нортингер, Элли не понимала. А мужчину не отпускали мысли об украденном им поцелуе. Он представлял ее губы под своими снова и снова, и не мог смириться с мыслью, что для нее этот поцелуй ничего не значил.
— То, что беспокоит меня, не ваша забота! — Девушка с силой дернула свою руку, освобождаясь. В тот самый момент кролик снова дернулся, выскальзывая из цепких рук. Нортингер лишился в одно мгновение и руки девушки и своей добычи.
Элинор подхватила испуганное животное, прижимая к груди.
— Возвращайтесь в Лондон Генри… — и быстрым шагом направилась к дому, оставляя позади себя глубоко задумчивого мужчину.
Спустя еще несколько недель пришло письмо от Артура, где он описывал свое долгое путешествие. В Англии наступила настоящая осень. Октябрь вступил в свои права, дни и ночи стали холодными, а каждое утро и вечер поля и сады окутывал густой туман.
«Милая моя Элинор,
я сижу на выжженной земле, агрессивное, жестокое солнце, клонится к закату, но прохлады ждать не приходится. На коленях у меня кусок бумаги, наполовину пустая чернильница с пером, а перед глазами песчаные стены Кандагара. Чуть меньше двадцати дней я добирался сюда в компании офицеров из Лондона. Здесь спокойно настолько, насколько может быть. Не тревожься! Кабул уже пал, и наше посольство утверждено в столице, вместе с новым губернатором.
Тысячи солдат со всей Империи, повинуясь приказу Премьер Министра и Королевы, взяли в руки оружие и прибыли в Афганистан, британцы и индусы, часть буддистов, часть мусульман.
У стен Кандагара мы разбили шатры и маленькие палатки.
Мы ждем дальнейших указаний.
Близится время вечернего намаза, скоро над пустыней разнесется громкая песнь. Буддисты разместятся в стороне, и застынут с прямыми спинами, ища гармонию толи внутри себя, толи в самом существовании их Бога.
Католики и протестанты зайдут в палатки, и станут на колени перед раскладными кроватями, снимут с шей кресты и станут шептать молитвы.
Я же останусь здесь. На этом самом месте. Буду писать тебе письмо. Нарисую город, и в закатных лучах буду пытаться разглядеть тебя.
Ты снишься мне каждую ночь. Твое лицо мерещится повсюду….»
Элинор читала письмо, а сама бродила по саду, не в силах остановить ноги. Лист пергаментной бумаги дрожал в ее руках. Глаза не видели деревьев и кустов, но отчетливо видели лицо молодого, красивого мужчины, яркие синие глаза, отросшие темные волосы, загорелую кожу, небольшую бородку. Элинор своими глазами видела, как он сидит на каменистой земле, в запыленном мундире и вычерчивает стройные ряды стен Кандагара… для нее…
— «.. Я люблю тебя Элли. Твой Артур» — прочитала вслух девушка последние строки.
— Ты главное вернись ко мне…
Элинор не могла до сих пор осознать, что ее муж сейчас находится не в нескольких милях… он на другом краю земли! Жизнь шла своим чередом. Приезжали ее мать и отец. Прислали письмо с поздравлениями к свадьбе ее новая свекровь и свекр. Ей казалось, что никто больше не волнуется о судьбе Артура! Никто не боится, что он не вернется! Дом был холодным и пустым.
Элинор ходила по огромным комнатам, набрасывала на мебель белые простыни, несколько раз собирала свои вещи, порываясь уехать в Лондон к Виктории, но
