— Лилиан, пойдем со мной.
— Куда? — спросила она едва слышно.
— Наверх.
Ее спина напряглась. Она поняла, что он имеет в виду. Спиртное притупило чувство меры, но не лишило рассудка окончательно. Тонким горячим пальцем она провела по его щеке, пристально глядя ему прямо в глаза.
— К вам в постель? — шепнула она, и ее глаза увлажнились.
Он слегка кивнул, и она прильнула к нему, шепнув:
— О да…
Губы Лилиан распухли от поцелуев. Она была вся такая нежная! Рот, язык… У Маркуса перехватило дыхание, когда он почувствовал, что Лилиан еще крепче прижалась к нему. Ему пришлось ухватиться за полку, чтобы не упасть. Хотелось проникнуть в нее как можно глубже, и поцелуев было уже недостаточно. Он хотел почувствовать ее кожу, запах, бешеный ритм пульса, и чтобы пальцы запутались у нее в волосах. Ему представлялось, как ее обнаженное тело выгибается у него в руках, а ногти царапают спину. Он предвкушал пик наслаждения, когда ее внутренние мышцы сомкнутся вокруг его плоти. Он жаждал взять ее быстро, а потом медленно, еще раз грубо, и снова бережно. Тысячу раз. И каждый раз заново, с безмерной страстью.
Едва сумев оторваться от ее лица, он хрипло проговорил:
— Обними меня за шею.
Он подхватил ее на руки и прижал к груди.
«Если это сон, — думала Лилиан, — то он похож на явь. Все происходило с поразительной четкостью. Сон… конечно, это сон! Во сне можно делать все, что хочешь. Нет ни правил, ни обязательств. Только наслаждение».
Маркус раздел ее и разделся сам. Их одежда перемешалась в общей куче на полу. Он уложил ее на широкую кровать, где подушки были мягче облаков, на гладкую прохладную простыню. Разумеется, это был сон, ведь люди любят друг друга по ночам, в темноте, а в ее сне комнату заливал яркий послеполуденный свет.
Маркус лежал рядом, лаская ее губы. Его поцелуи казались долгими и ленивыми. И было неясно, когда заканчивался один поцелуй и начинался другой. Он прижался к ней своим длинным обнаженным телом. Она осторожно принялась гладить его могучую спину и плечи. Его мышцы казались стальными, в то время как кожа была шелковистой и жаркой. Когда он лег на нее сверху, жесткие волоски его груди щекотали нежную кожу ее обнаженной груди. Он принялся исследовать все ее тело возбуждающими ласками и поцелуями.
Казалось, запах их тел смешался и изменился в огне взаимной страсти. Он был приправлен солью, и эта нотка придавала близости особый вкус. Она прильнула к его шее, жадно вдыхая этот возбуждающий аромат. Маркус… этот Маркус из сна не отличался сдержанностью. С одной стороны, английский джентльмен, а с другой — нежный и отважный странник, шокирующий своей требовательностью. Перевернув ее на живот, он принялся целовать ее спину, спускаясь все ниже. Игра его языка оказалась такой приятной, что она стала извиваться от удовольствия. Теплую ладонь он положил ей на ягодицы, а кончиками пальцев принялся исследовать сокровенную щель меж бедер. Она беспомощно простонала, приподнимаясь навстречу его движениям.
Пробормотав что-то, Маркус прижал ее спину к матрасу, раздвинул упругие завитки волос и вошел внутрь, дразня нежную плоть одним пальцем. Лилиан лежала на боку, спрятав пылающее лицо в белоснежную простыню, порывисто дыша от удовольствия. Маркус промурлыкал что-то ей в затылок, заставляя раздвинуть ноги. Она почувствовала прикосновение его члена к внутренней стороне бедер, в то время как сильные руки не прерывали игры с ее бедрами. Его прикосновения были так легки и невесомы, что это сводило ее с ума. Слишком нежно! Ей хотелось большего. Сердце стучало как бешеное. Руки судорожно комкали простыню, и она сжимала ее в мокрых кулаках. В ней росло странное напряжение. Она извивалась под тяжестью его тела, стараясь найти выход этому напряжению и заходясь в безмолвном крике.
Он перевернул ее на спину. Его глаза были как темное пламя.
— Лилиан, — услышала она его шепот, — мой ангел, моя любовь… тебе не больно? Вот здесь… внутри. Здесь так сладко… и пусто. Хочешь, я войду сюда?
— Да, —прорыдала она, прижимаясь к нему теснее. —Да, Маркус, да…
— Сейчас.
Он провел языком по ее соску, и она застонала, когда эта мучительная ласка закончилась. Ошеломленная и сбитая с толку, она чувствовала, что его язык скользит ниже, еще ниже по ее напряженному телу, пробуя его на вкус.
И вот… она перестала дышать. Сильными руками он широко раздвинул ее бедра, прохладная влага его языка проникла в чащу завитков. Ее бедра поднялись, приникая к его рту. «Неужели он…» Но его язык уже проник вглубь, и кончик языка затеял хитрую игру, описывая круги и дразня. Она закричала, не в силах выдержать пытку, но он не остановился. Сосредоточившись на крошечной точке ее плоти, он задал ритм, сотрясающий ее тело в дикой пляске, а потом стал ласкать нежные складки. Она опять застонала, чувствуя его язык внутри собственного тела.
— Маркус, — услышала она собственный прерывистый шепот. Она звала его снова и снова. Его имя казалось ей чудеснейшей музыкой, любовным заклинанием. — Маркус…
Дрожащими руками она обняла его голову, пытаясь направить его рот выше, туда, где ей так хотелось его почувствовать. Она бы умоляла его, но не могла найти слов. Вдруг его язык скользнул выше, губы сомкнулись вокруг той самой точки, безжалостно терзая ее плоть. Она хрипло закричала, когда ее накрыла волна экстаза, и мир вокруг закрутился с бешеной скоростью, выворачивая наизнанку все ее ощущения.
Маркус приподнялся над ней, баюкая ее в руках и целуя мокрые щеки. Лилиан не разжимала объятий, часто и тяжело дыша. Ей было мало. Она жаждала получить его тело и душу. Несмело нагнувшись, она дотронулась до упругой мужской плоти и повлекла ее в сырую пещеру, скрытую между ее бедер…
— Лилиан, если мы это сделаем… вы должны понимать, что это все изменит. Нам придется…
— Давайте же, — перебила она хрипло. — Войдите в меня. Сейчас.
Кончиками пальцев Лилиан провела по члену от корня до набухшего конца, уткнулась ему в шею и слегка куснула. Одним внезапным движением он опрокинул ее на спину и навис над ней, раздвигая ее ноги. Она почувствовала жалящее давление между ног. Ее мышцы сжались, не пропуская захватчика внутрь.
Его рука снова нащупала заветную точку в ее чувствительной плоти. Новая волна наслаждения заставила ее беспомощно содрогнуться. Ее бедра поднялись, и давящее движение проникло глубже, вынуждая сдаться на милость победителя. Одним решительным ударом он вошел внутрь. В этот момент она замерла от боли и удивления, вцепившись пальцами в его спину. Все ее тело сотрясала дрожь. Она не могла не чувствовать боль, хотя так ждала этого момента. Он шептал ей что-то успокаивающее и не двигался, терпеливо дожидаясь, когда ей станет легче.
