Он совершил ужасную, роковую ошибку, покинув Лондон! Merde и будь все проклято! Мягко выдохнув, он снова наполнил бокал, осушил его и снова наполнил.
Возможно, она провела слишком много вечеров, наблюдая, как ее супруг напивается до потери сознания, а может, Софи была права — она так и не научилась быть снисходительной.
— Разве это достойно мужчины, — выпалила она. — Питье решает все проблемы. Он резко развернулся.
— Это либо так, — процедил Дарли сквозь зубы, — либо нечто, что ты считаешь еще более противным.
Она напряглась:
— Как что?
— Господи, Элспет, как все, что так нравится мне. Это моя яхта, и ты здесь находишься с моего согласия. И вообще я намного тяжелее тебя. — Он вздохнул. — Смотри, я не должен был приходить сюда, но я здесь. И я обещал тебе, что не поверну назад. Так что же, черт возьми, ты хочешь от меня?
— Может, чтобы ты относился ко всему и вел себя как взрослый человек? — Еще не закончив фразу, она осознала, как нестерпимо обидно для него это прозвучало.
Костяшки его пальцев, державших стакан, побелели, и он быстро поставил его, пока тот не разлетелся вдребезги.
— Возможно, нам следует обсудить это позже. — Лет эдак через десяток, подумал он, шагая к двери.
— Я не буду винить тебя, если ты повернешь назад, — прошептала она, охваченная вдруг угрызениями совести, ее раздражительность была просто унизительной, настолько несчастной и безвольной, что она не могла найти объяснения своим поступкам. Могла ли она свалить вину за свою грубость на месяцы, проведенные с Графтоном.
Если бы только она могла.
Но эту ее неоправданную враждебность нельзя было просто оставить у двери Графтона. Эта вспышка безумия, царившее в голове смятение были связаны с Дарли. Она слишком желала его. А может, наоборот, недостаточно желала, чтобы принять его на его условиях.
А может, она и сама не знала, чего ей хотелось. За исключением одного — какая она все же безнадежная дура — ей хотелось ответной любви.
Ей хотелось, чтобы он любил ее — что было совсем невероятно.
Но особенно унизительным оказалось, что она стала именно тем, кем она так не желала быть, — еще одной из длинного списка женщин, согревавших постель Дарли.
Если бы проклятия могли помочь, она прокляла бы все на свете, если бы здравый смысл и спор могли помочь привлечь его, она бы спорила до хрипоты, до бесконечности, если бы мольбы служили достижению ее цели, она бы охотно занялась и этим. Но ее мозги сейчас были направлены в другую сторону, и, поддавшись отчаянию, Элспет медленно опустилась на ковер.
Лежа на ковре, она изо всех сил пыталась сдержать слезы. И на какой-то момент ей это удалось — пока первая слеза не потекла по щеке, и дамбу прорвало.
Он обернулся, пока она говорила, держа руку на ручке двери. Он смотрел на ее крушение, но не трогался с места, не уверенный, стоит ли ему вмешиваться. Она и без того уже внесла невыразимую сумятицу в его жизнь, вызвав большие перемены — вроде этого злополучного плавания в Танжер. Не говоря уже о шокирующем эффекте, произведенном ею на его семейство, последовавшие затем нравоучительные лекции о любви и счастье его отца, гневные нотации матушки.
Всерьез размышляя и взвешивая все безрассудство своей реакции, он поджал губы, сделал глубокий вдох, затем хмыкнул и даже на какой-то момент засомневался, в своем ли он уме, зачем он вообще оказался здесь. Затем, тихо выругавшись, Дарли захлопнул дверь, понимая, что, то, что он собирался сделать, шло полностью вразрез со здравым смыслом и всеми принципами, согласно которым он жил прежде.
Он медленно двинулся к ней — словно ожидая, что какая-то невидимая рука удержит его от этого шага, пока не окажется слишком поздно. Ничего подобного не произошло. Остановившись рядом, Дарли нагнулся и поднял ее на руки. И, совершив это, он понял, что его жизнь раз и навсегда бесповоротно изменилась.
Тут не было видимого предзнаменования или предостережения, ни вспышки света или трубного гласа, указывающего на величие момента. И уже стоя посреди комнаты с Элспет на руках, он осознал, что принял на себя новую ответственность, которую прежде счел бы абсолютно не годившейся для него.
Не такую уж неприятную ответственность, решил он, опустив взгляд на леди, которая завела его так далеко от дома. Очень далеко.
— Если хочешь, можешь отдать эти украшения Софи, — шепнул он, чуть поддразнивая ее в надежде, что она перестанет плакать. — Я не хотел так расстраивать тебя.
Услышав его добрый голос, она открыла глаза и, обратив к нему залитое слезами лицо, трогательно ему улыбнулась.
— Я не стою… тебя, — прошептала Элспет.
— Скорее всего, мы стоим, друг друга, — возразил он, без малейших угрызений совести намекая на связь между ними, явно наплевательски относясь к шокируюшему признанию, поскольку продолжил с улыбкой: — По слухам, я могу быть очень упрямым и несговорчивым.
— Нет, никогда. — Для нее он оказался подлинны спасителем. — Я буду извиняться… за мою… горячность, невыдержанность… каждый день до самого Танжера, — пробормотала она между шмыганьем. — Обещаю.
Он знал, чего ему хотелось вместо извинений, но предусмотрительно промолчал в столь деликатной ситуации.
— Ты постоянно была под огромным напряжением, — сказал он вместо этого, отнес ее назад к креслу и сел в него, устроив у себя на коленях. — Сейчас отдохни, а потом мы решим, что делать дальше.
— Я сделаю все, как ты скажешь, — выдохнула Элспет, ее веки сомкнулись, пока она говорила, благодатное умиротворение наполнило ее тело и разум, прощение Дарли пролилось, словно успокоительный бальзам. И через несколько секунд она погрузилась в глубокий сон, словно их разгоряченные споры лишили ее последних сил.
Он крепко прижимал ее, пока она спала, ее тихое дыхание звучало как утешающее пианиссимо, аромат свежей сирени ее волос бил ему в ноздри, а тепло ее тела передавало сладостное блаженство, хотя сам он прежде и не думай по достоинству оценить столь простое, безыскусное удовольствие.
Он был доволен.
Счастлив.
Он также был полон новой решимости, облегчить и уменьшить трудности, с которыми ей пришлось столкнуться. Она и так уже слишком долго сражалась в одиночку со свалившимися на нее бедами и несчастьями. Но теперь рядом он, готовый предложить ей помощь и поддержку. Для человека, который долгое время избегал сложностей и запутанных ситуаций, он вдруг обнаружил, что ужасно приятно, когда располагаешь всеми необходимыми средствами, чтобы позаботиться о будущем любимого человека.
Они найдут ее брата и доставят его домой.
