Джо-Энн Пауэр - Ангел страсти

Схватив полотенце, он насухо вытерся. Теперь нужно раздобыть масло акации и лимон. Не то чтобы от них можно ожидать большой пользы. Он так изголодался за несколько ночей воздержания, и если Анжела могла иметь ребенка, она должна была зачать его сегодня. Но все же не мешало попытаться предотвратить это.

Николас начал одеваться. Анжела приподнялась, опершись на локоть, и наблюдала за ним светившимися счастьем глазами. В свете свечи она все еще казалась ему хрупкой, божественной. Ему стоило неимоверных усилий продолжать одеваться, собираясь сделать то, что он считал необходимым и срочным.

Анжела остановила его вопросом.

— Куда ты идешь? — Она села в постели. Простыня, прикрывающая плечи, сползла. Каскад золотистых волос закрыл ее до пояса, сквозь них просвечивала нежная бело-розовая грудь. Николас понял, он может любить ее часами, днями, годами — и ни на минуту его желание не ослабеет.

Он не сдержался. Подошел и поцеловал ее в губы долгим поцелуем.

— Мне нужны лимоны, схожу в кухню.

— Лимоны?

— Да, для тебя. Доверься мне.

Она счастливо улыбнулась.

— Верю.

Николас знал — она верит ему безгранично. Именно поэтому нужно скорее принести лимоны, в крайнем случае, апельсины, конечно, уксус, и приготовить для нее ванну.

Он открыл дверь, приказал стражнику Девро бдительно следить за безопасностью леди Форестер.

Вскоре он вернулся, неся поднос с вином, сыром, графинчиком с уксусом и двумя лимонами.

Николас прошел к комоду, где хранилось его белье и лекарства, достал масло акации — прекрасное средство для заживления ран. На Востоке оно применялось также как противозачаточное средство для тех женщин, которым роды грозили смертельным исходом.

Его Анжела стала такой «ценной жемчужиной». Ибо стоило Делигеру или кому-то еще, кто постарался убить Кретьена, узнать о ее беременности, они, наверняка, убьют ее. Рука, убившая Кретьена, не дрогнет и нанесет смертельный удар хозяйке Уиндома. Это Николас понял за несколько дней пребывания в замке. Вот почему он не мог скрыть радости, когда трех стражников Делигера и его самого выдворили из замка. Анжела не должна испытывать страха, оставшись без него.

При мысли об отъезде сердце его заныло. Николас не хотел оставлять ее одну, больше всего он мечтал остаться с ней, вновь и вновь переживать минуты счастья. Но вряд ли им суждено повториться. Оставалось позаботиться о том, чтобы ничто не омрачало ее одинокой жизни в замке. Но, всемилостивый Боже, как сможет он прожить без нее?

В дверь постучали. Анжела закуталась в простыню. Вошли Кейт и стражник с ванной, полотенцами и бадьями с горячей водой. Бросив робкий взгляд на хозяйку, они поспешили удалиться.

Николас попробовал температуру воды, она оказалась горячее, чем ему хотелось бы. Но рассуждать не оставалось времени. Он вылил в ванну уксус. Подошел к Анжеле, взял ее на руки. Она прижалась к нему, от нее исходил запах их страсти, дурманящий, заставлявший учащенно биться сердце. Николас принялся жадно целовать Анжелу, но потом взял себя в руки.

Со вздохом сожаления она погрузилась в воду. Он мыл ее губкой и мылом. Нехотя отвернулся от нее, вернулся к подносу, разрезал лимоны и выжал сок в чашу. Взял масло акации.

Она встала из ванны, закутавшись простыней, подошла и вопросительно посмотрела на Николаса. Он прижал ее к себе.

— Дорогая, я причинил тебе боль, теперь хочу помочь.

— Нет, ты не можешь причинить мне боль.

Стараясь не слушать ее уверений, будто все произошло только по ее желанию, он, зная, как ей должно быть больно, спешил сделать все необходимое, облегчить страдания и не дать Ангелу понести ребенка от Дьявола.

Николас отнес Анжелу на постель и замер. На белых простынях расплылись пятна крови, свидетельствовавшие о силе его любви и ее целомудрии.

— Отдохни, — прошептал он и отошел, собираясь налить масла в ладонь. Затем вернулся к Анжеле.

— Поцелуй меня.

Она прильнула к его губам.

— Люблю твои губы, — блаженно проговорила она.

Он положил ее на подушки, встал на колени между ее ног и, бережно раздвигая ее пальцами, тщательно смазал маслом внутри. Она трепетно отвечала на его прикосновения, и это доставляло ему неимоверные страдания.

— О, мое сердце, это чудодейственное лекарство. Не уходи…

— Нужно. Не надолго. Хочу очистить тебя от следов нашего супружества, если смогу.

— Но… — она схватила его руку.

— Не могу рисковать и оставить тебя с ребенком, дорогая, — говорил он, вводя еще масла.

Затем взял сок лимона и снова нагнулся над ней. Анжела наблюдала за ним с болью и отчаянием. Окончив процедуру, он поцеловал ее мягкий живот, руки, губы, мысленно произнося: «О, Господи, услышь мою молитву, пусть эта ночь любви останется без последствий!»

Когда он отошел от постели и начал мыть руки, до него донеслись ее сдержанные рыдания. Они разрывали сердце, Николас устремил на Анжелу полный любви взгляд.

Взяв себя в руки, он решил выяснить одно обстоятельство, так мучавшее его. С тяжелым сердцем вернулся к Анжеле, заключил ее в объятия и долго держал так, покачивая, как дитя. Когда она успокоилась, он внимательно посмотрел в зеленые озера ее глаз.

— Ты боялась признаться в своей невинности?

Она отрицательно покачала головой.

— Не могу поверить, ты специально скрыла это от меня? — Он приподнял ее лицо, убрал прядку золотистых волос со лба. — Ведь мы стали так близки, дорогая.

— Никто не должен об этом знать. И ты тоже — так я думала вначале. Это не имело никакого значения. Когда же мы стали совсем близки, это тем более перестало иметь всякий смысл.

— Ты боялась, думала, Делигер помешает унаследовать замок, если узнает, что брачные отношения оказались не скреплены физической близостью?

— Да! Брак может быть аннулирован по трем причинам. Это одна из них. Кретьен всегда относился ко мне хорошо. Я не возражала против супружеских отношений, раз уж пришлось дать согласие на брак. Но Кретьен не сделал меня настоящей женой, — она опустила глаза, пытаясь отодвинуться от Николаса.

Он крепче прижал ее.

— Почему же он не подкрепил данные клятвы, дорогая? Тебе он нравился. Он почитал тебя. Что же мешало?

Анжела поежилась.

— В брачную ночь он привел меня сюда… пытался поцеловать… но… у него не получилось. Он не смог… сделать то, что сделал ты. Сказал, я ему нравлюсь, и из меня выйдет прекрасная жена… но он… предпочитает иное…

— Иное? Он любил…

— Мужчин.

Николас откинулся на подушки. Анжела надела ночную сорочку. Она хотела рассказать то, что не смогла бы произнести в его объятиях, и Николас это понял.