– Я просто рада тебя видеть, Рорик, вот и все.
– Почему это?
Мирана склонила голову набок.
– Почему это ты так рада меня видеть? – повторил Рорик. – Что-то не верится. Мне кажется, ты лжешь.
– Да просто ты мне нравишься, – ответила она. – Мне нравится слышать твой голос. Мне все равно, злой он или, наоборот, веселый. Люблю смотреть на тебя, когда ты улыбаешься, хмуришься или просто задумчиво смотришь в одну точку. Мне нравится, как ты расхаживаешь по комнате, когда раздражен. Это я люблю особенно. Ты был таким заботливым – не с самого начала, заметь, а лишь в последнее время, – что мне стало невыносимо скучно. Но даже с этим я могла бы смириться, если бы это происходило редко. Просто мне нравится, когда ты рядом. Только ты.
Эти слова застали Рорика врасплох. Он нахмурился, как-то неестественно выпрямился и уставился на нее с высоты своего роста. Никогда ему не понять ее, никогда.
– Ты бы предпочла, чтобы я орал на тебя, когда ты больна и тебя выворачивает наизнанку?
– О нет, конечно, но твоя нежность, Рорик, больше напоминает мне братскую или отеческую заботу. Скорее, даже материнскую. Но ты ведь мужчина, сильный мужчина, и, как я уже сказала, видеть тебя в ярости, с горящим от гнева лицом мне приятней, это поднимает мой дух.
– Ты говоришь ерунду.
– Возможно, нет, – сказала она и улыбнулась.
– Я приведу к тебе Энтти. И запомни, говори с ней по существу, не надо столько ненужных слов, они изводят меня больше всего. Увидишь, она подчинится моему приказу.
– Очень хорошо, – сказала она, скрестив на груди руки и с улыбкой глядя вслед обескураженному и возмущенному до глубины души Рорику. Ничего, пусть позлится, она так устала от его затяжной доброты. Его тихоголосое мягкосердечие просто бесило ее, она знала, что он думает совсем о другом, гораздо более важном для них обоих, но держит это при себе, демонстрируя ей лишь свое невозмутимое спокойствие и выдержку, что ее так раздражало. Но теперь он пришел в бешенство, глаза гневно сверкали, подбородок подергивался, и это приводило ее в неописуемый восторг.
Непостижимо, как мрачная, бесцветная жизнь в один миг может преобразиться и засиять всеми красками мира, так, что человеку захочется вдруг петь и смеяться. Непостижимо, но именно эти чувства сейчас переживала Мирана.
Когда некоторое время спустя Энтти стремительно вошла в спальню, она была похожа на валькирию. Ее глаза потемнели от возмущения, она едва не рычала от еле сдерживаемого гнева, но тем не менее, босоногая, в оборванном платье и тунике, завязанной узлами на плечах, она выглядела как одна из одаренных Одином девушек.
– Лорд Рорик, – медленно произнесла она, словно этого было достаточно.
Мирана молчала.
Энтти сделала глубокий вдох.
– Он приказывает мне, Мирана, приказывает мне спать с Хафтером до тех пор, пока этот болван не насладится мной. Если бы он не был твоим мужем, я бы лишила его мужского достоинства.
– Я рада, что ты не сделала этого. А Рорик и того больше.
Энтти замерла, недоуменно уставившись на Мирану.
– Ты думаешь, это шутка. Ты смеешься надо мной.
– Нет, – серьезно сказала Мирана, усаживаясь на постели. – Присядь. Мы должны подумать, как нам быть. Рорик убежден, что поступает умно и благородно, предлагая такой милосердный выход из положения. Но он не знает, что…
– Не знает что? – нетерпеливо перебила Энтти.
– Садись, Энтти, у меня уже разболелась шея. Вот так-то лучше. Прекрати размахивать передо мной руками и слушай. Рорик хочет, чтобы Хафтер женился на Сайре, но тот отказывается. И все по твоей и отчасти по моей вине. Видишь ли, Хафтер мечтает переспать с тобой, и, по мнению Рорика, это лишь естественное мужское желание и ничего больше. Рорик считает, что именно ты спровоцировала эту необузданную страсть и, конечно, я, поскольку мы подруги.
– Понятно, что им руководит лишь похоть и ничего больше! Клянусь богами, Хафтер такой же, как все мужчины, – надоедливый болван, который не думает ни о чем, кроме своей плоти и как бы поскорее удовлетворить свою похоть. Я не стану этого делать, Мирана, не могу. Это неслыханно – я должна утолить его страсть, потому что он, видите ли, не хочет жениться на этой злобной Сайре! Подумать только, Мирана!
– Разумеется, ты не должна этого делать. И дело здесь не в похоти. Подозреваю, что Хафтер мечтает заполучить тебя не для того, чтобы удовлетворить свои мужские потребности. Дело в другом.
Энтти удивленно уставилась на Мирану. Густые каштановые волосы свободно рассыпались по плечам.
– Ты сошла с ума, Мирана, – наконец смущенно произнесла она. – Совсем сошла с ума.
Мирана покачала головой.
– Нет, он любит тебя. Возможно, он и сам еще этого не понял, но именно поэтому он отказывается жениться на Сайре. Должно быть, он все же что-то чувствует. Как бы там ни было, мужчина всегда знает, когда он хочет связать свою жизнь с женщиной как с супругой. Что касается тебя, подруга, так ты до сих пор настолько была поглощена бесконечными стычками с ним, что, я уверена, тоже не смогла до конца разобраться в своих чувствах.
– Ты сошла с ума, – снова повторила Энтти. – Я презираю Хафтера. Он такой…
– Знаю, знаю, – поспешно перебила Мирана. – Он животное, болван, он мнит себя племенным жеребцом и…
– Мне не хотелось наскучить тебе, Мирана, – сказала Энтти. Она поднялась и принялась нервно расхаживать, заламывая руки. Мирана молча наблюдала за ней и улыбалась.
– Послушай, Энтти, – наконец сказала она. – Почему бы тебе не сказать Хафтеру, что если он попросит тебя, если проявит сердечность и должное поклонение в своих речах и голосе, то ты, возможно, подумаешь о том, чтобы он стал твоим мужем.
– Нет, – решительно отрезала Энтти.
– Дай ему понять, что ты не позволишь прикоснуться к себе до свадьбы.
– Нет, – повторила Энтти. – Я не верю в то, что ты говоришь. Давай лучше сбежим с острова, Мирана. Ты почти здорова. Например, завтра ночью. Подумай, мы разом освободимся от всех.
Мирана испытала невыносимую муку. Она решительно покачала головой.
– Ты думаешь, что в безопасности теперь, потому что больна? Знаешь, я слышу много из того, что не предназначено для чужих ушей. Я рабыня, и поэтому никто не обращает на меня внимания. Все говорят при мне все, что хотят, все, кроме Хафтера, который лишь пристально смотрит, размышляет о чем-то и выглядит очень мрачным. Я слышала, о чем говорили Меррик, другие мужчины и даже родители Рорика. Никто из них не хочет, чтобы ты осталась на острове. Конечно, они не хотят твоей смерти, это было бы слишком даже для таких Головорезов, но предпочитают отправить тебя отсюда подальше. Мне кажется, они боятся тебя, боятся, что твой сводный брат явится за тобой и все повторится снова. Что касается Сайры, так эта мерзавка, не задумываясь, зарезала бы тебя при любом удобном случае. Мы должны бежать, Мирана, должны.
