— Я желаю тебя, только тебя и еще раз тебя.
Он приподнял черную бровь.
— Давай пойдем в библиотеку.
По дороге они столкнулись с Мэгги.
— Мы решили немного почитать в библиотеке, — объявила Кэтрин.
— Я прикажу растопить там камин.
— Не надо, Мэгги. Я сам займусь, — остановил ее Патрик.
Кэтрин подмигнула ей.
— Он большой мастер запалить огонь.
Нянька оглядела его с головы до ног.
— Н-да, с такой-то кочергой это немудрено. Мне от одного взгляда становится жарко.
Они закрыли за собой дверь в библиотеку и, подперев ее спинами, расхохотались.
— Понятно, откуда в тебе столько нахальства. С такой языкастой нянькой-шотландкой разве могло быть по-другому?
— Она вырастила меня как раз для такого неотесанного мужлана, как ты. — Кэтрин пощупала у него между ног возбужденное мужское естество и закружилась по комнате. — Как здесь чудесно! Если ты сегодня научишь меня каким-нибудь премудростям, мы завтра снова придем сюда.
Но назавтра у них объявился визитер, и о флирте в библиотеке пришлось позабыть.
— Роберт! Кто тебе сказал, что мы здесь? — удивилась Кэтрин.
— Филаделфия, конечно. У меня есть от нее письмо для тебя. — Пока Кэтрин вскрывала конверт, он, усмехнувшись, глянул на Хепберна. — Я смотрю, ты времени не теряешь.
— Нам надо поговорить, — тихо произнес Патрик, потом обратился к Кэтрин: — Мы с Робертом пойдем посмотрим на жеребят. Попроси, чтобы приготовили что-нибудь вкусненькое к обеду.
Когда мужчины ушли, Кэтрин прочла письмо.
Филаделфия сообщала последние новости. Пембрук решительно отказывается жениться на Мэри Фиттон. Кейт свалилась с простудой, и ее место у постели королевы заняла сама Филаделфия. Все еще ходят разговоры, в которых имя Кэтрин связывают с Пембруком. А что касается Мэри Фиттон, то ее все называют шлюхой.
Опершись на перекладины ограды вокруг загона, Патрик с Робертом разглядывали жеребят.
— Именно ты будешь тем, кто привезет Якову новость о смерти Елизаветы. Из-за того, что сообщение потребуется доставить самым спешным образом, я советую тебе начать готовиться и все четко распланировать заранее.
— Сейчас у нее простуда. Неужели ты считаешь, что она умрет?
— Нет. Все произойдет после весеннего равноденствия.
Пораженный Роберт уставился на Патрика.
— Через четыре месяца… Да, действительно пора начинать готовиться, наметить самый короткий маршрут, решить, где делать остановки, чтобы менять лошадей.
Патрик кивнул.
— Ты еще должен будешь привезти Якову какую-нибудь ее личную вещь, чтобы он поверил, что новость, прибывшая с тобой, истинная правда. Стюарты просто так ничему не верят.
— За королевой ухаживает моя сестра. Когда Елизавета болеет, она предпочитает, чтобы Кейт сидела возле нее. Так что с доказательством проблем не будет. Но что, если она вдруг откажется назвать Якова своим преемником?
— Там будет Сесил. Он позаботится об этом, Роберт. — Словно облекая его доверием, Патрик положил руку на плечо друга. — Давай найдем карту и распланируем маршрут.
Около полуночи Кэтрин услышала, что кто-то дергает ручку и скребется в дверь. Она выскочила из постели и босиком подбежала к ней. Приложив губы к скважине, громко зашептала:
— Прекрати! Ты сюда не войдешь, Патрик.
— Почему это?
— Не кричи! Роберт тебя вызовет, если узнает, что ты соблазняешь меня. Я не хочу, чтобы он устроил дуэль.
Патрик хмыкнул. У нее было слишком живое воображение.
— Рана, которую ты мне наносишь, болит сильнее, чем та, которую может нанести Роберт.
— Роберт проиграет тебе поединок, грубая ты деревенщина. Отойди от двери. Иди ложись спать.
— О, вот и ты, Роберт! Помоги мне высадить эту дверь, чтобы я вошел и поимел чертову кошку.
— Мерзавец! Он же услышит, а тебе наплевать!
— Как, однако, хорошо ты меня знаешь. — Патрик сдался. — Это я так шутил, счастье мое. Спокойной ночи.
Кэтрин легла в постель, взволнованная тем, что он назвал ее своим счастьем.
Утром следующего дня уже Роберт сидел на перекладине, наблюдая за Патриком и Кэтрин, которые гоняли по загону диких жеребят.
— Когда Джон увидит их, он позеленеет от зависти.
— В следующий раз я привезу твоему брату дикого жеребца.
— До отъезда мне нужно повидать Джона с семьей.
— Я поеду с тобой.
Кэтрин хотелось узнать, что Роберт думает о Хепберне, годится ли он в мужья?
По дороге в Хансдон-Грейндж она спросила Роберта:
— Как тебе кажется, Хепберн будет хорошим мужем?
— При хорошей жене, — осторожно ответил тот.
Кэтрин удивленно подняла брови.
— Объясни, что ты имеешь в виду?
— Хепберн станет прекрасным главой семьи. Лиз может меня обвести вокруг пальца. С ним такая женская тактика не пройдет. Он прирожденный вожак и не позволит собой руководить. У него нет состояния. Поэтому Патрик не даст жене транжирить деньги, пусть даже это у нее в крови, в особенности если она человек испорченный. Он не согласится, чтобы его жена околачивалась при дворе. И главное, Патрик всегда будет стоять на защите своей жены и семьи.
— По-моему, это не самое главное, о чем ты хотел сказать.
— Верно. Хепберн признался мне, что хочет тебя.
Вдруг стало тепло на сердце. Ей было все равно: пусть он считает себя главным, пусть думает, что она испорчена. Ее волновало лишь, как он к ней относится, хочет ли ее, значит ли она для него что-нибудь? После слов Роберта у нее пела душа.
Они вернулись в Спенсер-Парк еще до вечера, и Роберт вскоре уехал.
Придя к себе в спальню, Кэтрин подергала смежную дверь, проверив, заперта ли она, и, подчиняясь внезапному внутреннему порыву, вынула ключ и протянула Мэгги.
— Пусть он будет у тебя. Я за себя не ручаюсь.
— Да, сегодня, полнолуние. Будь осторожна, мой ягненочек.
Кэтрин зажгла канделябр и начала раздеваться. Накинув пеньюар, скользнула в постель.
— Кэтрин, проклятая дверь заперта!
Она затаила дыхание и не ответила. В тишине было слышно, как бьется ее сердце. Или это он стучал в дверь?
— Ты там, моя любимая леди?
— Шшш… Тебя услышат, Патрик.
— Меня, кажется, слышат все, кроме тебя. Открывай дверь, Кэтрин.
— Я… У меня нет ключа. — Она помолчала. — Мэгги его забрала.
— Тогда я сейчас пойду и отберу его, — последовал короткий ответ.
— Нет! Не надо, Патрик. Я тебе запрещаю…
— Запрещаешь?
В голосе из-за двери слышалась угроза.
— Извини, Патрик. Я все объясню утром.
Повисла недобрая тишина, которая неожиданно взорвалась грохотом. Патрик высадил двустворчатую дверь. Он возвышался над ней как воин мести.
