Лили слегка отстранилась, чтобы посмотреть на него:
– А что ты пытаешься забыть? Ты хочешь забыть Дженни? Если бы все было так просто!
– Даже не знаю. – Его пальцы нежно скользнули вниз по ее руке. Он задумался. – Будем считать, что все уже забыто.
– Так было бы легче всего.
Улыбка смягчила черты его обычно сурового лица.
– Да, ты права. Думаю, все мы пытаемся что-то забыть. – Он пристально посмотрел на нее: – Разве не так?
По выражению глаз девушки Морган понял, что угадал одно из ее заветных желаний.
– Да, но между нами есть существенная разница. Всем прекрасно известно, что именно хотела бы забыть я, – сказала Лили. – И поэтому едва ли не каждый с мстительной радостью старается напомнить мне об этом.
В ее словах не было горечи – только покорность судьбе.
Его сердце сжалось от сочувствия Лили, и собственное прошлое отступило чуть дальше во тьму забвения.
Морган снова поцеловал девушку. Она попыталась сопротивляться, но он ласково прошептал, касаясь ее губ:
– Да, любовь моя. Позволь мне сделать это.
Он слегка откинулся назад, чтобы посмотреть на Лили. Ее глаза были закрыты. Он вновь привлек девушку к себе, нежно коснулся ее шеи, затем его пальцы скользнули вниз по плечу и дальше – к восхитительной полной груди.
У Лили перехватило дыхание, и она испуганно посмотрела на него. Морган поцеловал ее веки, заставив глаза вновь закрыться. Он что-то еле слышно нашептывал ей на ухо, обжигая кожу горячим дыханием. Его пальцы задержались на соске, медленно обводя его. Тонкая ткань платья не могла скрыть от него охватившего девушку желания.
– Милая… моя милая Лили! – пробормотал он.
– Мне не следует оставаться здесь, – сказала она чуть хрипло.
– Но мне так хочется, чтобы ты была именно здесь. – Морган уже ласкал другую грудь. – Боже, как я хочу, чтобы ты была рядом!..
Сердце Лили затрепетало еще сильнее, когда он стал целовать ее в шею.
– Морган! – все-таки сумела вымолвить она.
– Ш-ш-ш, принцесса.
– В доме же дети!
– Они ушли в парк. – Какое счастье, что они ушли, подумал он. Он хотел Лили. Все его тело изнывало от желания, отяжелевшая плоть требовала удовлетворения. – Они вернутся еще очень не скоро.
Лили застонала, когда Морган приподнял ее юбку и прижался к ней, позволяя ощутить всю силу своей неистовой страсти. Он почувствовал ее восхитительную влажность и понял, что и она готова принять его. Сдерживаться дальше стало для него настоящей мукой, и он прерывисто вздохнул.
Продолжая крепко обнимать ее, Морган прислонился спиной к стене. Он сгорал от безумного желания обладать этой женщиной, насладиться ее пробудившейся страстью. Она была необходима ему как воздух.
Не прерывая поцелуя, Морган ловко расстегнул мелкие пуговки манишки Лили. Глаза девушки были по-прежнему закрыты, она слегка прикусила нижнюю губу, словно пытаясь сдержать стон наслаждения. Морган снова коснулся ее гy6, нежно проведя по ним языком, и она ответила на его поцелуй.
Руки Лили судорожно сжали плечи Моргана, а все ее тело напряглось, когда он стал гладить ее бедра, а затем нежно коснулся самого сокровенного места. Девушка замерла и, кажется, перестала дышать.
– Все в порядке, Лили, – прошептал он срывающимся от желания голосом. – Позволь мне любить тебя.
Но все отнюдь не было в порядке. По крайней мере для нее. С поразившей Моргана неожиданной силой она оттолкнула его и уперлась руками в его грудь.
– Нет!
– Лили… – растерянно произнес он, все еще ощущая желание, сильнее которого он ничего в своей жизни не испытывал.
– Нет! Слышишь, нет! Я не Пурпурная Лили!
Из глаз девушки брызнули слезы, а лицо исказилось от боли.
– Лили, – дотронувшись до ее щеки, мягко сказал Морган и почувствовал смущение. – Я совсем не думал о Пурпурной Лили.
– Разве ты мог не думать о ней? – Лили отступила от него на шаг и одернула юбку.
– После того как встретил тебя, – сказал он, и голос его сорвался от переполнявших его чувств, – вновь и вновь я забывал о Пурпурной Лили. А сейчас я думал только о Лили Блэкмор – о женщине, которая полностью овладела моими мыслями после первой же встречи. Я думал о женщине, способной проявлять к людям доброту и участие, хотя сама упорно пытается убедить всех в том, что она совсем другая.
Да, он прав, внезапно понял Морган. Только сейчас ему стала ясна причина вызывающего поведения Лили – она хотела казаться безнравственной и распущенной и поэтому старалась шокировать всех своей дерзостью и возмутительными выходками.
– Но почему, Лили? Почему ты скрываешь от людей, какая ты на самом деле? Почему хочешь, чтобы все думали о тебе только самое плохое?
Девушка закрыла глаза и вздохнула. Через мгновение она посмотрела на Моргана:
– Ты ошибаешься, Морган. Я всегда оставалась самой собой, и не моя вина, что люди истолковывали мои поступки в меру собственной испорченности. И никто никогда не считал нужным интересоваться, что я при этом чувствую.
– Что же ты чувствуешь. Лили? – спросил он взволнованно. – Я хочу знать. Что ты чувствуешь?
Морган ожидал, что она заговорит о том, как нелегко ей существовать в мире, где люди руководствуются только обязательными для той или иной касты правилами и не способны мыслить самостоятельно. Он думал, Лили скажет, что за десять лет изгнания успела позабыть об этих правилах или вообще не имела о них представления.
– Я устала, – прервала его мысли девушка, – я страшно устала переживать из-за всего этого.
Она отвернулась от Моргана, намереваясь уйти, но он удержал ее:
– А разве тебе не все равно?
Лицо девушки мгновенно вспыхнуло от гнева.
– Конечно, нет! Мне никогда это не было безразлично.
После этих слов она плотно сжала губы и вновь отвернулась. Морган понял, что сейчас ей больше всего хочется вырваться из его рук и убежать. Однако через несколько секунд она глубоко вздохнула и сказала:
– Вы и представить себе не можете, каково это – входить в комнату и замечать, что все разговоры внезапно прекращаются. Вы не знаете, что я чувствую, когда вижу, как женщины, издали заметив меня, переходят на другую сторону улицы, лишь бы подол их юбок не коснулся моего. Да, мне не все равно, мистер Элиот! Но показать это кому-то – значит вручить своему врагу оружие, которым он сможет нанести мне очередной удар.
Морган резко сел на жесткой и узкой постели. Он ощущал ужасную пустоту внутри. Грудь сдавило, словно ему не хватало воздуха.
Было еще очень рано. Утреннее солнце едва успело позолотить лучами горизонт.
