— Ну полно, полно, Седди, — ответила Лайза успокаивающим тоном. — Уверена, герцог взял все в свои руки. У него много неотложных дел, вы же знаете. Я слышала, он все еще пытается собрать вместе силы союзников. Нелегкая работа, потому что войска, принимавшие участие в войне на полуострове, либо отправлены воевать в Америку, либо распущены.
— Да, конечно, но все же он не должен был позволять Бонапарту собирать себе подмогу по всей Франции.
— Уверена, вы правы, Седди, но музыка уже смолкла. Может, мы удалимся в буфет?
Седди, покраснев до корней волос, смущенно извинился и, бережно поддерживая ее локоть, повел в комнату, прилегавшую к залу.
Остаток вечера прошел без особых событий, но мысли Лайзы снова и снова возвращались к разговору с лордом Уайссенхэмом. Чад — жертва чьего-то недоброжелательства? Нет, все гораздо хуже, чем просто недоброжелательство. Потому что если то, что происходило много лет назад и начиналось опять, было чьих-то рук делом, то это был акт злобы, происки какой-то порочной натуры, и угроза была настолько зловещая, что граничила с преступлением.
Была уже почти ночь, когда Селкирк проводил ее внутрь дома. Лайза собиралась подняться по лестнице в свою комнату, когда из гостиной до нее донесся голос матери:
— Лайза! Можно тебя на минутку, дорогая?
Что-то в ее голосе заставило Лайзу замереть, хотя она одной ногой была уже на ступеньке.
— Господи, мама, что ты тут делаешь в такой час?
— Джордж только что ушел.
Она мечтательно улыбалась и жестом манила свою дочь в гостиную.
— Он попросил меня выйти за него замуж, — сказала она, когда они сели на стулья у камина.
— И это все? Мама, да он регулярно просит тебя выйти за него замуж вот уже полтора года.
— Да, но на этот раз я согласилась.
— Ох, мама! — только и смогла выговорить Лайза. Но потом она быстро вскочила и села на пол у коленей матери. — Я так рада за тебя! Я просто счастлива.
— Правда, дорогая? Я тоже так рада! Я знаю, тебе нравится Джордж… но я не знала, как ты отнесешься к тому, что он может стать твоим отчимом, — продолжила она, колеблясь. — Конечно, это совсем не то, что было у нас с твоим отцом, и никогда не может быть ничего похожего, но Джордж — такой…
— Именно, мама, — Лайза сжала ее руки. — Джордж будет чудесным спутником тебе в жизни, и я желаю вам обоим счастья и радости.
В ответ Летиция лишь крепко сжала пальцы дочери.
— Спасибо тебе, Лайза. Это так много значит для меня. Мне ненавистна мысль жить одной, ты это знаешь. Теперь, когда Чарити выходит замуж, и ты тоже, может… Сейчас это возможно, — рискнула она продолжить, когда Лайза отрицательно замахала руками. — Когда Чад вернулся…
— Нет, мама, — проговорила Лайза, быстро вставая. — Между мной и Чадом ничего нет, и нет никакой вероятности, что вернутся отношения, которые умерли шесть лет назад.
— Ох, моя дорогая, — ответила огорченная леди Бернселл. — Я не хотела… Может, тогда Джайлз…
Улыбка Лайзы была больше похожа на усмешку.
— Не думаю, мама.
Она заставила себя придать лицу веселое выражение и перевела разговор на более легкую тему.
— Да и потом, мы сейчас говорим не обо мне. Скажи, вы с сэром Джорджем уже договорились о дате свадьбы?
Летиция рассмеялась — к ней снова вернулось чувство юмора.
— Мы решили подождать, пока Чарити и Джон поженятся. После этого…
Обе они продолжали тихо и спокойно беседовать еще несколько минут, а потом пожелали друг другу доброй ночи, и каждая отправилась в свою спальню.
Лайза искренне радовалась счастью матери. Но как же насчет нее самой? Она была уверена, что будет желанным гостем в новой семье Летиции, но ей не хотелось мешать им.
В подавленном настроении она позволила своей горничной раздеть себя и снять драгоценности. Отпустив Прескотт, Лайза села за туалетный столик и взяла расческу. Она подняла руку и успела лишь раз провести гребнем по волосам, как ее внимание привлек негромкий звук. Это был мужской смех.
Она бросилась к открытому окну и вскоре увидела падавший на деревья в саду свет из окна соседнего дома. Теперь она могла ясно определить, кому принадлежал тот мужской голос, хотя слов было не разобрать. Швырнув на пол расческу, она стала вглядываться в темноту, слыша биение своего сердца.
Чад был дома!
— Я, Чадвик Локридж, беру вас, леди Чарити Рашлейк, в свои верные соседи и друзья — отныне и навеки.
Чад стоял в центре гостиной дома Рашлейков и, церемонно склонившись над рукой Чарити, запечатлел на ней громкий поцелуй.
— Ох, Чад! — засмеялась Чарити. — Вы такой… такой выдумщик.
Затем она крепко сжала его ладонь, и лицо ее стало серьезным.
— Вы такой замечательный человек! Вы мне очень дороги.
— Не вгоняйте меня в краску, легкомысленная проказница! — ответил Чад, расплываясь в своей очаровательной улыбке. — Вы уже пренебрегли моей любовью — оттолкнули эдак презрительно ножкой, — так не усугубляйте свою жестокость еще и бесстыдной лестью.
Он усадил Чарити в атласное кресло с подголовником, а сам опустился на изящное канапе рядом с леди Бернселл. Она просияла, глядя на них, и, обратившись к Лайзе, сидевшей тут же, сказала:
— Ну вот, теперь все так, как надо.
Лайза улыбнулась немного натянуто и ничего не ответила. Она была удивлена, когда Чад появился у них всего лишь через час после завтрака. Он пришел, как он сказал, чтобы официально покончить с его помолвкой с Чарити. Сердце Лайзы неистово забилось при виде его. О Боже! У нее не было сил смотреть в сторону Чада. Утреннее солнце превратило его красновато-коричневые волосы в сверкающие волны расплавленной меди.
Через несколько минут Чад еще раз галантно поцеловал ручку Чарити и пожелал ей всего самого лучшего в ее новых и теперь уже постоянных отношениях. Искусственная улыбка Лайзы увяла, и она была удивлена, что ее восторг по этому поводу был меньше, чем она могла бы ожидать. Конечно, она была счастлива, что Чарити и Чад больше не связаны этой курьезной помолвкой. И она была рада, что в не столь уже далеком будущем Чарити наконец соединится со своей настоящей любовью.
Но как же быть с ее собственным будущим? В течение года Чарити уедет и заживет тихой семейной жизнью среди полей Нортумберленда. Ее мать покинет дом Рашлейков вскоре после отъезда Чарити и будет жить в особняке нового мужа. Лайза вдруг ощутила себя покинутой, и неожиданно ее охватило отвращение при мысли, что ей придется жить одной. Конечно, она не сомневалась, что при желании найдет среди своих многочисленных тетушек и кузин какую-нибудь вдовушку или старую деву, которая могла бы стать ее компаньонкой, но… но это будет совсем не то, что прежде. Она едва слышно вздохнула и, взглянув на Чада, перехватила его странный вопросительный взгляд.
