Игривая улыбка моментально возбудила его, и девушка поняла, насколько она желанна.
– Ты права.
И пока заходящее солнце золотило комнату, они познавали сокровенные тайны своих тел.
– О… Керн… это нехорошо… только не останавливайся…
– Джастин.
– Джастин… – Ее глаза затуманились, – Джастин, я тебя люблю.
На этот раз Керну пришлось задушить признание. Он не мог, не должен ее любить.
– Ах, Изабелла, я никогда не хотел женщину так сильно! Керн медленно вошел в нее, точно меч в ножны, и ритм слил их тела и души в единое целое. А когда вершина была достигнута, мир взорвался пронзительным криком наслаждения.
Сумерки окутывали комнату розовой вуалью, Изабелла лежала, прижавшись к нему. Глаза оставались закрытыми, дыхание успокоилось. На него до спазма в груди нахлынула нежность, когда он понял, что девушка уснула, и он нисколько не сожалеет, что так ее утомил.
Боясь, что она может простудиться, граф осторожно высвободился и потянулся за скомканным одеялом, чтобы накинуть на Изабеллу. Тут он заметил под одеждой на полу холщовый мешочек.
Керн поднялся с кровати, подобрал таинственную вещь, извлек тоненький, переплетенный в кожу томик и долго-долго всматривался в полустершийся заголовок: «Исповедь жрицы любви».
Аполлон и я стали презирать друг друга с первого взгляда. В роковую ночь нашего первого свидания меня убедили посетить собрание джентльменов в частном клубе на Сент-Джеймс-стрит. Они хотели преподнести меня одному из своих друзей в качестве пикантного подарка накануне его помолвки. Заинтригованная действием, я позволила двум лакеям внести меня на серебряном блюде.
Закутанная в прозрачные одеяния, я предстала словно Венера из раковины и очутилась перед самым импозантным мужчиной за всю свою бурную карьеру куртизанки.
Аполлон был взбешен. Причину этого я поняла, когда узнала его благородный характер, но в тот вечер он смотрел на меня с презрением, счел перед всем собранием за шлюху, и я почувствовала к нему ненависть.
И вбила себе в голову овладеть им. Ни один генерал не вел кампании так настойчиво, как я той осенью. Я одевалась как леди, все время попадалась на глаза Аполлону, подкарауливала его, когда он выезжал на верховую прогулку. Когда я оказалась в его постели, нашей враждебности пришел конец.
О, каким пустым и тщеславным созданием я была прежде! Думала, что знаю, как надо любить мужчину. То лето я посвятила себя Аполлону, оставалась верной до самой последней нашей встречи. Ночи перед его свадьбой. Ночи, когда я зачала наше любимое дитя…
Исповедь жрицы любви.
Изабелла проснулась в темноте и сначала не могла сообразить, почему лежит на кровати в спальне матери. Почему ее тело так изумительно пресыщено, а внизу живота отдает приятной болью? Не открывая глаз, она потянулась, ощутила под рукой мягкие простыни, уловила мускусный запах, и радостное событие моментально всплыло в ее памяти.
Они с Керном любили друг друга. Дважды их тела соединились в интимной близости. Кажется, она до сих пор чувствует нежное прикосновение его ладоней и губ, доводивших ее до непередаваемого экстаза. От одной этой мысли опять появилось желание.
Неужели Джастин уже покинул ее? Изабелла подняла с подушки голову и взглянула в сторону маленького кружочка света на другом конце спальни. Ощущение потерянности сменилось чувством сумасшедшей радости. Он сидел в тени возле очага, рядом на маленьком столике мерцала свеча. Керн выглядел поразительно мужественным: расстегнутая белая рубашка открывала грудь, одна нога покоилась на скамеечке, на коленях книга, волевое лицо свидетельствовало об увлеченности. Изабелла вспомнила, как он щекой касался ее груди, и кожа у нее покрылась мурашками.
К своему удивлению, она призналась ему в любви, такой оказалась неожиданная сила ее чувства. Слова вырвались прямо из сердца, и случившееся между ними было не простым увлечением, не удовлетворением физической потребности. Она любила Джастина Калвера, графа Керна, наследника герцога Линвуда. Любила за силу характера, верность чести, стремление отыскать правду. Несмотря на знатность, он был хорошим человеком и заслуживал любви.
Но какой же они запутали клубок! И ничего уже не изменить! Керн не может использовать женщину и тут же ее бросить, однако он не волен предложить вместе с сердцем руку, поскольку обручен с Хелен.
Господи, как теперь смотреть в глаза подруге, которая стала для нее почти сестрой и которую она предала наиподлейшим образом?
Но это не было хладнокровным предательством, их с Керном увлек ураган страсти. Инстинкт и чувства перевесили логику и разум. А теперь сердце у Изабеллы разрывалось от безысходности. Подобно матери, она влюбилась в лорда, обрученного со знатной дамой.
Зашелестела переворачиваемая страница. Керн мог бы уже уйти, а вместо этого ждал, пока она проснется. И его присутствие давало надежду, возвращало мечту о счастье.
Ах, Изабелла, я никогда не хотел женщину так сильно!
Не признание в любви. Но и такого откровения Изабелла страстно желала. Она тихонько встала с кровати и направилась к возлюбленному. Даже горечь обид не смогла затмить светлый образ любимого.
– Джастин? – Так необычно звать его по имени – это делало их отношения непривычно близкими.
Керн вскинул голову, посмотрел на нее и не улыбнулся в ответ. Лицо оставалось мрачным, словно высеченным из гранита. Изабелла сразу почувствовала в нем перемену, но не могла понять, что послужило тому причиной. Блуждающий взгляд темно-зеленых глаз скользил по ее обнаженному телу.
Смутившись, Изабелла задержалась у спинки кровати. Хотя было бы так естественно кинуться к нему голой, однако под тяжестью его взгляда она прикрыла грудь руками. Живописно взъерошенные черные волосы, благородный овал лица, решительный подбородок, темная поросль на плоском животе, черная стрелка, указывающая прямо на его…
Взгляд Изабеллы остановился на раскрытой книге, и волны жара моментально сменились ледяным холодом, с губ сорвался тихий стон.
Керн читал «Исповедь жрицы любви».
Изабелла с ужасом вспомнила, что, раздевая ее, граф нечаянно зацепил тесьму, на которой крепился потайной карман. Она была настолько возбуждена, что бросила смятую одежду на дневник, увлекла Керна в постель и с того момента больше не думала ни о чем, кроме возлюбленного.
До этой секунды.
– Отдай! – Изабелла рванулась через комнату к графу.
– Поздно, – сказал он, захлопывая тоненькую книжицу. – Я все прочитал.
– Отдай, – процедила Изабелла сквозь зубы.
