— Означает ли это, что он был банкротом? — спрашивает Хизер, благодушие и жизнерадостность которой заметно блекнут.
— Это означает, что люди, наследующие имущество несостоятельного должника, одновременно приобретают ответственность перед кредиторами, налоговым управлением и государством, — официально заявляет Бернстайн.
— Так что же, нам еще и долги придется платить?! — пронзительно визжит мачеха.
— Боюсь, что так.
— О Господи! — Возглас полон отчаяния.
— Вполне возможно, если продажа остального имущества не покроет долгов, дом в Калифорнии тоже придется продать, — продолжает адвокат. — Мы имеем дело с налоговым управлением США…
— Но это несправедливо! — Хизер вскакивает и начинает нервно ходить по комнате. — Гевин был богат, ведь диски продавались миллионами!
— Действительно, авторские отчисления, должно быть, покроют значительную часть долга, — поддерживает Эшли. — Они ведь продолжают поступать и приносить доход.
— Не забывайте о том, что самые популярные песни ваш отец написал не сам. Если бы автором был он, ситуация складывалась бы совсем иначе.
— А гонорар исполнителя?
— Вы когда-нибудь видели давний контракт, который мистер Сэш заключил с фирмой звукозаписи? — вкрадчиво интересуется адвокат. — Боюсь, менеджер был нечестным человеком и подсунул ужасную, несправедливую сделку. Зато себе начислил абсурдно большие проценты. Сегодня такой контракт просто не мог бы существовать. Доля вашего отца оказалась ничтожной. Последующие договоры были заключены прилично, в его пользу, но к тому времени главные хиты уже состоялись.
— Хотите ли вы сказать, что никакого наследства не существует? — уточняю я, стараясь выразиться как можно яснее.
— Боюсь, что так. По крайней мере, в настоящий момент, — отвечает Бернстайн чуть более жизнерадостно, чем хотелось бы. — Разумеется, мы будем работать, бороться и постараемся спасти все, что возможно. В том случае… — он откашливается, — в том случае, если вы пожелаете продолжить сотрудничество и вновь наймете нас в качестве поверенных. Для этого необходимо подписать директивное письмо, поскольку нам потребуется оплата.
Совещание продолжается. Подписываются необходимые бумаги, изучаются цифры, планируется стратегия, и Эшли милостиво соглашается заняться вопросом вплотную. Какое счастье, что в семье есть юрист! Я окончательно сбита с толку. Может быть, нынешняя ситуация всего лишь ловкий прием, чтобы держать нас в напряжении, а Эшли сумеет все уладить и обеспечит счастливый конец? Но неприятное предчувствие подсказывает, что это не так. Наконец мы уходим из адвокатской конторы «Бернстайн, Готлиб и Кратчер». Я измучена, голодна и опустошена. В довершение всех бед под «дворником» нахожу штрафную квитанцию за превышение срока стоянки.
— Может быть, перекусишь вместе со мной и девочками? — уныло приглашаю Эшли. Хизер уже умчалась, едва попрощавшись.
— Нет, пора возвращаться на работу, — отвечает он также печально. — Как по-твоему, отец знал, что финансы в ужасном состоянии? — Брат выглядит угнетенным, словно его мужской гордости был нанесен сокрушительный удар.
Я задумываюсь.
— Теперь, когда ты спросил, вспоминаю, что в последний день он просматривал какие-то юридические бумаги. И выглядел очень расстроенным. А еще… — воспоминания цепляются одно за другое, — а еще в ящиках его стола скопилось множество всяких финансовых писем. Они до сих пор у меня в машине, в коробках.
— Надо будет посмотреть, — устало заключает Эшли. — Бедный папа.
— Но ведь все уладится? — с надеждой в голосе спрашиваю я.
— Не знаю, — грустно пожимает плечами брат. — Картина не слишком обнадеживает.
— Странно, что папа подписал с фирмой звукозаписи такой невыгодный контракт, да еще и агенту отдал больше, чем следовало.
— Наверное, слишком стремился к успеху, — предположил Эшли, тяжело вздыхая. — В обмен на славу люди готовы подписать все, что угодно.
* * *
Подробности встречи с адвокатом приходится пересказать во время позднего ленча с Лиззи и Беллой. Мы встречаемся в очаровательном ресторанчике «Ле пти фор». Это уютное гнездышко с чистенькими льняными скатертями на столах прилепилось к отелю «Сансет-Плаза». Лиззи приветствует меня обычным воздушным поцелуем и сразу интересуется, как она выглядит.
— Новый ансамбль. Как тебе? — Кокетливо кружится, чтобы дать возможность в полной мере оценить платье без бретелек от Бетси Джонсон — красное в белый горошек — в сочетании с белым поясом, белой сумкой и красными туфлями от «Прада».
— С ума сойти, — отвечаю я, изо всех сил изображая жизнерадостное восхищение.
Лиззи действительно неотразима: ярко-красные губы, копна рыжих волос ниже плеч. Белла собрала светлые волосы в пучок, а изящную фигуру подчеркнула изысканным нарядом от Эллы Мосс. Белла в отличие от Лиззи никогда не привлекает внимания к собственной персоне и очень смущается от комплиментов. Поэтому ей я ничего не говорю.
— Все постепенно рассосется само собой. Не бери в голову, — беззаботно советует Лиззи, выслушав рассказ о папиных долгах и наливая из большой бутылки стакан воды.
В ресторане негромко звучит одна из папиных песен. Я давным-давно привыкла повсюду слышать родной голос, но сейчас, когда папы уже нет, впечатление складывается странное. Вслушиваюсь в знакомый тембр и чувствую, как подкатывает тоска.
— А ты рассчитывала на наследство? — практично осведомляется Белла.
— Нет, обо мне заботится Адам, — отвечаю я. — Просто жаль, что получается не так, как хотелось бы папе. Он бы, конечно, постарался всех обеспечить. — Официантка приносит козий сыр и салат. — А еще очень грустно, если вдруг придется продать дом. Что ни говори, а я в нем выросла.
— Ну, до этого дело не дойдет, — заверяет Лиззи с необоснованным оптимизмом. Как всегда, подружка пытается поддержать. Собираюсь возразить, однако Лиззи показывает в небо: там, в далекой синеве, крохотный самолетик старательно выписывает реактивным следом букву «Б» и сердечко. — Ой, смотрите, валентинка! — щебечет Лиззи и мгновенно переключается: — Смотрите, что подарил мне Кэмерон! — На груди сияет бриллиантовая брошка в форме сердца. — Правда, прелесть?
Ей явно не терпится обсудить новый роман, а я рада немного отвлечься и готова выслушать свежие впечатления.
— Представляете, мы до сих пор ни разу не переспали, — объявляет Лиззи. — Кэмерон говорит, что с хорошим спешить не стоит. А я не могу ждать. Та-а-ак хочется прыгнуть с ним в постель! — Она изображает то ли экстаз, то ли разочарование — не слишком понятно, что именно. И тяжело дышит.
