– Миссис Нейгел – потрясающе привлекательная старая дева, – тихонько пробормотал Прескотт.
– Веди себя прилично, – приказала Кэтрин своему давнему приятелю. – Маркус, ты помнишь Прескотта Девейна? А ты, Прескотт, конечно же, прекрасно знаешь Маркуса Данна.
Мужчина осмотрели друг друга с головы до ног с явным пристрастием. Сейчас они больше всего напоминали жеребцов, скрежещущих зубами в предвкушении схватки. Маркус был смуглее и выше. В сюртуке шоколадного цвета с пуговицами из слоновой кости, светлых панталонах и высоких коричневых сапогах он выглядел неотразимо. Его блестящие, цвета воронова крыла волосы были перехвачены на затылке кожаным ремешком.
Прескотт, хотя и был ниже ростом, казался достойным соперником Маркуса. Стройный, мускулистый, но гибкий, он с детства усвоил уверенно-жестковатую манеру держаться. Получив великосветский лоск, он, в сущности, остался все тем же отчаянным, ловким сиротой, готовым дать отпор любому парню, будь тот даже сильнее и старше его. В его изумрудных глазах горела свирепая решимость, способная парализовать более слабых противников. Впрочем, Маркус к ним явно не относился.
– Итак, Прес, леди задала тебе вопрос, – с напускным безразличием протянул Маркус, хотя его красивое лицо исказилось от напряжения. – Так ты способен солгать?
Прескотт пожал плечами.
– Чтобы соблазнить Кэт? Конечно, способен, – он метнул на Маркуса сердитый взгляд, – впрочем, как и любой мужчина.
– Но только не я, – Маркус улыбнулся и стал похож на кота, который только что наелся сливок. – Я в этом не нуждаюсь и лгать не стану.
Кэтрин решила воспринимать это как намек на то, что она – слишком легкая добыча.
– Ты лжешь, – провозгласил Прескотт. – Так или иначе, но ты ее разочаруешь. И что потом? Отправишься в очередное сражение? А как насчет Кэт? Что будет с ней?
Маркус перестал улыбаться и нахмурился. Кэтрин переминалась с ноги на ногу. Предположения Прескотта были жестоки, но справедливы.
– Прес начал рассказывать мне об убийстве некой высокородной дамы, – девушка решила прервать этот разговор, пока он не зашел слишком далеко.
– В наши дни насилие процветает, – протянул Прескотт, и его зеленые глаза многозначительно блеснули.
Изучающе уставившись на Прескотта, Маркус тихо, словно себе самому, произнес:
– Ты кажешься совсем другим.
– Что, черт побери, ты имеешь в виду? – требовательно спросил Прескотт и сжал кулаки.
– Ты изменился.
– Ну да, я уже не тот слабак, которого могут обидеть старшие мальчишки, если ты это имеешь в виду…
– Постой, я никогда…
– И ты, и Джимми, и Кенни-лейн – все вы одинаковы.
– Но это нечестно, Прескотт, – резко бросила Кэтрин. – Ведь ты должен понимать, что никого нельзя упрекать за проступки, совершенные другими.
– Все они – одна шайка.
Маркус оправил рукава коричнево-шоколадного сюртука.
– Я не имел в виду ничего обидного, Прес. Не бери в голову, – он махнул рукой и, подойдя к девушке, осведомился: – Кэт, я не мог бы похитить тебя на секундочку?..
– На секундочку? – с нескрываемым сарказмом переспросил Прескотт.
– Конечно! – ответила Кэтрин. Однако она чувствовала себя виноватой из-за того, что покидает Прескотта, который искал ее общества, и поэтому, обернувшись, произнесла: – Я скоро вернусь. Ты подождешь меня?
– Вся моя жизнь в твоем распоряжении, дорогая.
Лицо Маркуса помрачнело.
– Кэтрин! – раздался знакомый голос.
Кэтрин обернулась. В дверях, с печальным бледным лицом, стоял Джаред.
– Джаред! – кинувшись к брату, она заключила его в объятия. Сейчас он был выше ее всего на несколько дюймов, но было понятно, что скоро он вырастет еще больше. Четырнадцатилетний подросток прильнул к ней и, стиснув длинными руками, заплакал.
– Ты все знаешь, – грустно произнесла Кэтрин, имея в виду директора Данна.
Она боковым зрением увидела, как Маркус и Прескотт тихонько вышли из комнаты и тактично удалились в сад.
Джаред всхлипывал, прижимаясь к ней все теснее. От него пахло так, будто он давно не мылся. Оглядев брата, Кэтрин заметила, что его одежда запачкана. Девушку охватило беспокойство.
– Я ни о чем не знал… пока не вернулся… – Джаред охрип от горя.
Кэтрин отстранилась, вглядываясь в его лицо. Знакомый взгляд серых глаз рода Коулриджей был затуманен страданием. Тревога Кэтрин сменилась страхом, но она постаралась говорить как можно мягче, ведь Джаред и без того был потрясен.
– Садись, Джаред, – она ласково направила его к дивану, – давай поговорим.
Они сели рядом и взялись за руки.
Красивое лицо Джареда выглядело ужасно: под носом мокро, на щеках грязь. Золотистые волосы сбились от грязи.
– Успокойся, Джаред. Постарайся прийти в себя. Ты хочешь есть?
Джаред молча потряс головой.
Минуту спустя он с тоской поднял на нее глаза:
– Они хотят арестовать меня, Кэт, но я лучше повешусь.
Кэтрин охватил приступ паники.
– Расскажи мне все, Джаред, – велела она брату. – Все, без утайки.
Джаред покачал головой:
– Директор Данн был моей последней надеждой.
– Начни с самого начала, Джаред, – попросила его Кэтрин, борясь с желанием просто-напросто вытрясти из него все подробности, – пожалуйста.
Он сглотнул.
– Томас Уинстон предложил мне поиграть с ними…
– Кто такой Томас Уинстон?
Джаред смутился.
– Ах да, сэр Джон Уинстон, его жена и сын прибыли к Хартсам с визитом.
«Хартсы – то самое семейство, к которому отправились Джаред и его учитель Питер Леонард», – вспомнила Кэтрин.
– Сколько ему лет?
– Восемнадцать.
Сердце Кэтрин сжалось. Хорошее начало, но необходимо узнать больше.
Вытирая глаза, Джаред пробормотал.
– Я вел себя как последний дурак, Кэтрин. Как настоящий идиот…
– Расскажи мне, в конце концов, что произошло, – потребовала она.
– Они заманили меня в ловушку, а я понял это слишком поздно. Сейчас-то я все отлично понимаю! Проклятье, но тогда я был слишком счастлив из-за того, что меня приняли в игру. А потом я выиграл. Так здорово! Я никогда не держал в руках столько денег…
– Рассказывай все по порядку, Джаред, – приказала Кэтрин, стиснув его ладони. – Первое, второе, третье. – Это была их детская игра, и Кэтрин молила, чтобы брат, вспомнив о ней, хоть немного пришел в себя.
– Первое. Томас Уинстон преложил мне сыграть с ним, с его камердинером, Линноусом, и с двумя помощниками дворецкого, Кентом и Грегтом. Второе. Я какое-то время выигрывал, а потом все проиграл. Третье. Томас Уинстон одолжил мне денег, чтобы я мог отыграться. – Губы Джареда скривились от отвращения. – Он сказал, что я не верну своих денег, если не смогу продолжить игру.
