Барбара рассчитывала, что Карл женится на ней перед рождением следующего ребенка. Воспоминания о том, как вели себя с ней Мэри и королева Генриетта, еще омрачали ее душу. Единственный выход — выйти замуж за Карла. Он любит ее с каждым днем все больше и больше; их жизнь ничем не отличается от семейной, отсутствуют лишь формальности. Она верила, что скоро — очень скоро! — он разрешит этот вопрос.
Зная, что Карл любит решать все мирным путем, Барбара полагала, что он откладывает дело с женитьбой из-за трудностей с разводом. К тому же канцлер Гайд, ныне граф Кларендон, явно не одобрит Карла, когда тот заявит ему о своем намерении сделать Барбару королевой.
Их совместная жизнь была счастливой и безоблачной, и у Карла, по мнению Барбары, не могло быть причин желать перемен. Ее задумчивое лицо стало решительным: надо намекнуть Карлу, что хорошо бы обвенчаться до рождения их сына. Он должен понять, что их теперешние отношения не могут обеспечить надежную защиту ей и ее детям.
На самом деле Карл серьезно подумывал о женитьбе в эти дни. Финансовые дела государства находились в плачевном состоянии. Приближалась его коронация, подготовка к ней шла целый год, и эта дорогостоящая церемония истощила казну. Карлу не хотелось вводить налоги, — именно увеличение налогов стало одной из причин гибели его отца, — и он пока безуспешно пытался найти способы пополнения казны. А Кларендон убеждал его, что единственным выходом является богатая жена. Карл тяжело вздыхал. Парламент вполне поддерживал Кларендона, и, надо признать, его аргументы были крайне убедительны.
Королю совсем не хотелось менять свою жизнь. Ему было хорошо с Барбарой, и он не желал никакой другой женщины. Он уклонялся от встреч с Кларендоном и боялся даже думать о той боли, которую он причинит Барбаре, если женится на другой женщине. Вот если бы Барбара была сказочно богата! И если бы она не была замужем! Карл отлично понимал, что женитьба на Барбаре вызовет гнев всей Англии.
Одно дело — иметь любовницу. Англичане лишь благодушно посмеивались над этим. Почему бы их холостому королю не поразвлечься с красоткой. Но жениться на разведенной женщине, к тому же бедной, — это уже совсем другое дело. И Карл сомневался, что его популярность, какой бы она ни была, сможет вынести такой удар.
Король тряхнул головой, на сердце его было тяжело. Даже если он решит добиваться развода Барбары, проблема денег не исчезнет. Его любовь к Барбаре была велика, но любовь к Англии — все же сильнее, и он не мог позволить себе потерять трон. С неохотой ему пришлось признать, что единственным выходом из денежных проблем был выгодный брак. Он дал разрешение Кларендону заняться поисками невесты.
Испания постоянно угрожала военными вторжениями своей соседке Португалии, поэтому португальцам очень хотелось заручиться военно-морской поддержкой Англии, и они предлагали Карлу в качестве невесты принцессу Катерину Браганцскую. Сказочно богатое приданое должно было подсластить эту сделку.
Кларендон, раскрасневшись от волнения, рассказывал Карлу:
— Они предлагают триста тысяч фунтов золотом!
Карл присвистнул, глаза его загорелись.
— Это еще не все! — торжествующе продолжал Кларендон. — Они дают нам право торговать во всех колониях и отдают в полное владение Танжер и Бомбей.
Свист замер на губах короля. Танжер и Бомбей были самыми ценными колониями Португалии.
— Чудеса, да и только! Должно быть, принцесса страшная уродина!
Канцлер неодобрительно нахмурился в ответ на легкомысленное замечание короля.
— Вовсе нет, — сухо сказал он. — По моим сведениям, девушка довольно мила. Причина в том, что Португалия боится Испании и желает заплатить кругленькую сумму, рассчитывая на наш морской флот.
Карл помрачнел.
— Но принцесса, должно быть, католичка, а вы знаете, что католики не в почете у англичан.
— Но у нас нет на примете подходящей протестантки, — твердо сказал Кларендон. — Поскольку за принцессой дают большое приданое и, насколько я понимаю, она не собирается вводить католицизм в нашей стране, то проблем не будет. Португальцы согласны, чтобы ваши дети были протестантами.
Карл упорно хмурился и разглядывал узоры на своем столе.
Выражение недовольства так и не покинуло его лица, но он твердо сказал:
— Отлично! Поставьте вопрос перед парламентом. Если они согласятся, то я женюсь на Катерине Браганцской. — Он сердито нацепил шляпу на голову и быстро покинул кабинет. Брачные дела и так уже отняли уйму времени, а Карлу не терпелось увидеться с Барбарой.
Он решил как можно дольше не рассказывать Барбаре о своей вынужденной женитьбе. До свадьбы еще по крайней мере целый год, так зачем делать его несчастным для Барбары?
Но все тайны Уайтхолла слишком быстро становятся всеобщим достоянием. Уже через месяц поползли слухи о предполагаемой женитьбе короля.
Однажды вечером Барбара прогуливалась по Каменной галерее; здесь придворные обычно встречались, чтобы посплетничать и выбрать место вечерних развлечений. На ней было новое платье из золотистого бархата, от талии спадали каскады коричневых кружев. Ее темно-огненные локоны раскинулись по плечам. Барбара знала, что выглядит сегодня великолепно. Ей показалось, что все разговоры придворных имеют какой-то скрытый подтекст, и она постоянно чувствовала на себе любопытные взоры.
Она остановила Генри Джермина и, слегка ударив его веером по руке, смеясь, сказала:
— Что так взбудоражило всех? Языки трещат без умолку, и полагаю, что к утру многим придется ставить на них примочки.
Обычно словоохотливый Джермин покраснел и замялся. Барбара следила за ним в удивлении и нетерпении. Должно быть, последняя сплетня действительно скандальна, если даже Джермин затрудняется сказать, в чем тут дело.
И во время этой недолгой паузы Барбара вдруг услышала разговор стоявших прямо за ее спиною леди Джерард и леди Маскерри. Их голоса были неестественно громкими.
— Да-да, мой муж узнал это от графа Сэндвича, которому сообщил сам Кларендон. Король уже дал согласие жениться на Катерине Браганцской.
Барбаре показалось, будто ее ударили. Она подняла потемневшие от боли глаза на Генри Джермина и заметила, что он с жалостью смотрит на нее.
Она облизнула пересохшие от волнения губы и попыталась произнести:
— Это неправда, Генри!
Джермин, стараясь ободрить Барбару, взял ее похолодевшие руки и мягко сжал их.
— Это правда, Барбара. Я надеялся, что король сам скажет вам.
В центре галереи началось какое-то движение. Придворные теснили друг друга, расступаясь и пропуская короля. Лицо его освещала улыбка, он шел, направляясь прямо к Барбаре.
