Но сейчас…
Он чувствовал себя маленьким мальчишкой, заглядывающим за витрину лавки, где царят волшебные чудеса и всяческие сокровища, о существовании которых он и не подозревал. Он смотрел и испытывал боль — то ли от простодушного очарования этой картины, то ли потому, что до сих пор не был знаком с этой стороной характера Лори. С ее радостным отношением к жизни и способностью делиться этой радостью. Он украл ее у Лори и почти уничтожил за время их путешествия.
Почти. Она откинула голову — не вызывающе, а от восторга, и губы ее дразняще улыбались ребенку, вызывая на ответный смех. Он тоже хотел бы смеяться с ней вместе. Боже, он даже не помнил, когда смеялся последний раз. Или когда пел. Но помнил, что никогда не швырял камешки поверх воды и не имел домашних любимцев. Согласно Кэллуму, животных следовало использовать — они служили или тягловой силой, или потенциальным провиантом. Свинка в роли домашней любимицы казалась нелепостью.
Но он видел, как ласково относились друг к другу ребенок и животное, и будь он проклят, если скажет, что из этой свинки следует наделать котлет.
Ну что за чертовщина с ним происходит? Он не знал, но понимал, что начинает видеть многое по-другому, начинает переживать чувства, подавленные в нем еще в детстве и не нашедшие себе тоща выхода. У него никогда не было того, с кем можно было поделиться тайной или крепко обнять. Был лишь тяжелый труд и надежды. Быть таким, как отец. Отец был лучшим из рейнджеров. Не уйди он со службы, возможно, он остался бы в живых. Его сделала слабым женитьба.
Морган пытался прогнать от себя голоса былого. Большинство из них уже стихли, заглушенные войной, схватками с мексиканскими бандитами, индейцами и ренегатами-янки. Рука рейнджера скользнула в карман, где у него лежал жетон. Этот знак делает его тем, кто он есть, черт побери, и ему не изменить этого. Только не сейчас.
Снова послышался смешок, и его внимание вернулось к Лори и Мэгги. Брюки девушки прилипли к ногам, обрисовывая их прекрасную форму; она несла сапоги, и ее босые пальцы радостно шуршали сосновыми иглами. Чудесные золотистые волосы были свободно заплетены в косы, но несколько прядей выбилось, и она беззаботно отбросила их на плечо рукой, ничуть не заботясь о том, как она выглядит.
Сейчас она была мила, как смеющийся лесной эльф, способный украсть сердце самого закаленного из лесорубов. В эти несколько минувших дней она украла его сердце. Он не готов был признать это до последней минуты, но, глядя на нее сейчас, понял, что в нем что-то изменилось и продолжало изменяться. Он узнавал в себе тот самый голод и жажду прикосновения к иным, чем вожделение или гнев, чувствам.
Ему хотелось купаться в ее смехе и обладать самому ее свирепой преданностью. Но он не имел ни малейшего понятия о том, как этого добиться.
Когда женщина и ребенок повернули в его сторону, он двинулся в противоположную, стремясь уйти из виду. Ему не хотелось быть пойманным за этой слежкой, он не хотел выглядеть как сходящий с ума от любви мальчишка-школьник. Или даже как рейнджер, проверяющий свою пленницу. Ах, если бы эта нелепая проблема имела какое-то решение. Но его не было. Если он не отвезет Ника назад, то ни Брэден, ни он, ни те, кто его окружает, не будут в безопасности. Но если он отвезет Ника, Лори никогда не простит ему. К тому же по его вине могут повесить невиновного парня.
Ни один из этих вариантов неприемлем. Но будь он проклят, если ему не хотелось вкусить еще от этой улыбки и этого смеха. Ему мало просто физического влечения, которое испытывали они оба, он хотел ее — и хотел ее всю, включая сердце до последнего кусочка. Эта мысль поразила его, но, подумав еще, он понял, что именно в последние дни вызывает в его душе такую бурю переживаний и постепенное смягчение отношения к Нику.
Но его продолжали мучить сомнения: казалось, все принципы, которым он следовал, закружились волчком, и он уже не знал, как их упорядочить.
Пожалуй, он никогда не сталкивался с такими проблемами раньше, но ему уже не хотелось возвращаться к прежнему состоянию. Как бы все это ни обескураживало, он был заинтригован и принял вызов. Он обнаружил в себе пустоты, о существовании которых и не подозревал. Впервые в жизни он ощутил себя живым человеком, из плоти и крови. Не просто охотником.
Он не имел ни малейшего понятия о том, что ему делать с чужим сердцем. Впрочем, у него не было шансов узнать об этом. Он помнил ее ладонь на своей щеке пару дней назад и ее лицо, когда она увидела, как он бьет Брэдена. Она не видела яростной атаки Ника и даже не поинтересовалась тем, что драку начал Брэден. Но теперь уже Моргану казалось, будто он сам спровоцировал Брэдена, чтобы избавиться от бушующего в нем разочарования. Разочарования, порожденного непроизвольным влечением к Лори. Разочарования из-за собственных сомнений в виновности Брэдена, усиленных действиями этого парня сегодня утром. Теперь он знал наверняка, что Ник Брэден не убийца.
Если бы только Брэден вернулся с ним в Техас добровольно, Морган обязательно помог бы ему, он заручился бы помощью капитана и знакомого ему судьи, чтобы провести дополнительное расследование. Но теперь он сомневался, что Брэден или его сестра доверятся ему.
Он чертыхнулся и повернул к лагерю. Брэдену нужна горячая пища, а Моргану нужно убраться подальше от спутников, пока он не выставил себя перед всеми окончательным глупцом.
* * *
Когда Лори вернулась, Ник спал. Рейнджера нигде не было видно. Она почувствовала укол разочарования, хотя и не поняла почему. Ведь она должна радоваться, что его нет поблизости. По крайней мере, на этот раз он не сковал Ника. Она тоже свободна. Хотя Ник слишком слаб, чтобы бежать, да и лошадь рейнджера вместе с оружием исчезла.
Поэтому она подошла к Бет Эндрюс, сидящей рядом с Ником. Бет прижала палец к губам, предупреждая Лори о молчании, затем поднялась и отошла от больного.
— Ну как он? — спросила Лори.
— По-моему, ему нужно немного отдохнуть. Он ужасно ослаб от потери крови и истощения.
— А рейнджер?
— Он только что отъехал, взяв винтовку. — Она поколебалась. — Он что, всегда смотрит так сердито?
Лори сухо улыбнулась меткому наблюдению:
— К сожалению.
— Мой муж сказал бы, что он напоминает медведя, влезшего на кактус.
— Пожалуй, мне бы понравился ваш муж, — заметила Лори. — Ваша дочь мне очень нравится.
Лицо Бет Эндрюс смягчилось.
— Я слышала, как она смеется. Спасибо вам. Последнее время она не слишком весела.
— Я тоже, — призналась Лори. — Мне это тоже не помешало.
Бет помолчала, пристально глядя на девушку.
— Мне бы хотелось помочь вам.
— Вы уже помогли, — сказала Лори. — Ведь я так давно не видела Ника улыбающимся.
