Ах, как ей хотелось поверить словам подруги! Но поверить было очень трудно. К тому же это ничего бы не изменило — было уже слишком поздно для таких фантазий.
— Значит, ты одобряешь мои чувства к герцогу? — спросила Люсинда.
— Ну… он довольно красив, — заметила Амелия.
Люсинда в задумчивости откусила кусочек печенья и принялась жевать.
— Но он — не единственный привлекательный мужчина в Лондоне. Есть и другие.
— Неужели? — Люсинда в тревожном предчувствии взглянула на подругу. — Значит, твой список подходящих женихов больше, чем я полагала? Что ж, тебе придется подыскать для меня еще кого-нибудь, причем как можно скорее.
Амелия молча похрустывала печеньем, и сейчас она напоминала взгляд генерала перед сражением. Наконец она заявила:
— Герцогу просто нужен подходящий случай, чтобы открыть тебе свои истинные чувства. И мы предоставим ему такую возможность.
Люсинда в растерянности пробормотала:
— Не думаю, что такой план…
— Воксхолл! — закричала Амелия так громко, что арфистка взяла фальшивую ноту.
— Амелия, но я…
— Воксхолл — это прекрасно! — восторженно перебила подруга. — Именно там мы с Джоном впервые… — Она немного помолчала. — Но это уже другая история, и о ней — в другое время.
У входа за занавесом послышался громкий голос мадам Бофон, та звала одну из своих служащих.
Амелия отправила в рот остатки печенья и быстро прожевала.
Люсинда поступила так же и едва успела проглотить печенье — в следующее мгновение мадам Бофон откинула портьеру и спросила:
— Ну, дамы, так на чем мы остановились?
— С вами все в порядке? — спросил Уилл, наклоняясь к своему противнику, лежавшему на полу ринга. Один глаз у бедняги заплыл, а из носа сочилась красная струйка.
— Жить буду, но сейчас мне нужна помощь.
Уилл постоял рядом, пока двое служителей не подняли боксера-неудачника. Затем отошел в сторону.
— Надеюсь, это помогло, — раздался вдруг голос Кармайкла.
Уилл нахмурился и пробурчал:
— Что именно?
— Поколотить противников, — пояснил Кармайкл. — Надеюсь, это помогло.
Уилл подошел к своему наставнику.
— Очень помогло, — с усмешкой ответил он, и оба зашагали к приемной клуба, находившейся у самого входа.
Обстановка в комнате была простая, но чрезвычайно удобная. И здесь можно было поговорить наедине без всяких опасений.
Герцог придвинул кресло для Кармайкла, а сам уселся в кресло напротив и принялся вытирать лицо грубым льняным полотенцем.
— У нас не остается времени, — заявил вдруг Кармайкл.
Уилл посмотрел на него с удивлением.
— Времени — для чего?
— Ну… если в нескольких словах… — Кармайкл вытянул перед собой ноги. — В общем, мы больше не можем ждать, когда Гаренн сделает очередной ход. Мы должны выманить его из укрытия.
Уилл ухватился за ручки кресла.
— Мы не можем больше ждать? Что вы этим хотите сказать?
Раздумывая над ответом, Кармайкл вертел на пальце перстень с печаткой.
— Мы исчерпали все свои ресурсы, Уилл. Мне очень не хотелось бы говорить вам об этом, но ваши помощники уже нужны в других местах. Почти половина наших агентов занимается сейчас этим делом. Так дальше не может продолжаться.
Уилл уперся локтями в колени и запустил пальцы в волосы.
— Что вы предлагаете?
— Вам это не понравится, — ответил Кармайкл. — Но выбора у нас нет.
— Вы же знаете, я не боюсь трудностей.
Кармайкл молча смотрел на собеседника, и было очевидно, что он о чем-то напряженно размышлял.
— Черт побери, старина, говорите же, — проворчал Уилл.
— Нам нужна леди Люсинда, понимаете?
При этих словах в глазах Уилла потемнело.
— Вы что, серьезно?
— Вполне. — Кармайкл вздохнул. — Поверьте, мне сейчас не до шуток.
— Мы ведь говорим о Гаренне, а не каком-то лондонском карманнике. — Голос Уилла оставался ровным, но внутри у него все кипело от злости. — Нельзя ожидать от леди Люсинды, что она переиграет такого человека.
— Другой возможности у нас нет…
— Гаренн — настоящий монстр, а вы — глупец! — загремел Уилл, выбираясь из кресла. Он сделал несколько шагов к двери, но потом вернулся обратно.
Кармайкл уставился на него с удивлением.
— Вы забываетесь, Клермон. — Это замечание было сделано сдержанным тоном, но в словах Кармайкла отчетливо слышалось предостережение.
Уилл вздохнул и пробормотал:
— Извините, я не сдержался.
Тут герцог вдруг схватил первое, что попалось ему под руку, — это был маленький столик — и швырнул его в стену. Столик разлетелся в щепки.
— Я предупреждал вас: не увлекайтесь леди Люсиндой, — спокойно заметил Кармайкл. — Но вы пренебрегли моим советом, поэтому теперь не можете делать то, что должны делать все коринфяне, имеющие непосредственное отношение к этому делу.
Уилл прислонился спиной к стене и провел рукой по лбу, утирая пот. Он понимал: Кармайкл прав. И от сознания этого ему становилось только больнее. Все было не так, как должно быть, и все в его жизни перевернулось с ног на голову. Перевернулось настолько, что теперь он понятия не имел, как все исправить. Да и можно ли что-нибудь исправить?..
— Дайте мне еще время, — проворчал он, не глядя Кармайклу в глаза.
— Могу дать три дня. Не больше.
— По крайней мере, хоть это, — ответил Уилл и вышел из комнаты.
— А фейерверки будут? — спросила Амелия лорда Нортропа, чуть не прыгая от восторга в лодке, в которой вся компания плыла по Темзе.
Люсинда улыбнулась подруге — ее энтузиазм по поводу фейерверка мог сравниться только с ее же любовью к клубничным тортам.
А Амелия, с удовлетворением вздохнув, положила голову на плечо мужа. При виде счастливого выражения на ее лице Люсинда вынуждена была признать: возможно, в сердце Амелии и фейерверки, и клубничные торты вытеснило что-то другое…
И Люсинда тоже вздохнула — хотя совсем иначе, чем Амелия. Вечер в Воксхолл-Гарденс никогда не бывал спокойным времяпрепровождением; великолепный парк уже сам по себе почти у всех вызывал восторг. Но для Люсинды сегодняшний вечер был очень непростым.
Хотя следовало признать: наряд для сегодняшнего вечера у нее был такой, что лучше и не придумаешь.
Платье казалось весьма соблазнительным — в греческом стиле. Да, оно действительно было очаровательно, золотистый шелк приятно щекотал кожу, а покрой и драпировка подчеркивали все достоинства фигуры Люсинды. Беда только в том, что ткани на платье пошло очень мало. Глубокое декольте выставляло напоказ ложбинку между грудей, а рукавов практически не было.
