Николас вспомнил историю, как-то рассказанную отцом о неком сквайре Олворси. Многие годы все считали его жену неспособной родить, поскольку у этой пары детей не было. Однако когда как после его смерти вдова вновь вышла замуж, она удивила соседей, преподнеся новому мужу крепеньких близнецов ровно через девять месяцев после свадьбы. Так что Аврора, вполне вероятно, тут вовсе ни при чем.
Между тем экипаж подъехал к дому, и Николас, расплатившись с кучером, остановился у ворот, глядя на окна спальни жены. В окнах было темно. Аврора, очевидно, легла спать.
Устало вздохнув, Николас медленно поднялся по ступеням и пошел прямо к себе. В эту ночь, впервые с тех пор, как она вышла замуж, Аврора спала одна.
Открыв глаза, Аврора огляделась. Солнце светило в окна, было раннее утро. Вторая половина кровати, где обычно спал Николас, обнимая ее, была пуста.
Аврора потерла заспанные глаза, встала и, накинув пеньюар, подошла к дверям, ведущим в смежную комнату.
Николас лежал на спине, прикрыв рукой глаза.
Почему он лег у себя? Почему не пришел к ней, как это было всегда?
Аврора на цыпочках подошла к кровати и, присев на край, дотронулась до плеча мужа.
— Николас, просыпайся.
Аврора потрясла его за плечо. Он открыл глаза и уставился на нее с таким видом, будто перед ним был совершенно чужой человек.
— Николас, ты не пришел ко мне прошлой ночью. И я волнуюсь, — сказала Аврора.
Николас тряхнул головой, словно хотел очистить ее от остатков сна.
— Я вернулся домой поздно и не хотел тебя будить.
— Я тронута твоим участием, Ник. — Аврора улыбнулась и провела кончиками пальцев по мышцам его плеч.
Обычно этого бывало достаточно, чтобы Николас валил ее на постель. Для него это было предложением заняться с ней любовью. Но на этот раз он ответил ей бледной улыбкой и слегка потрепал по щеке.
Недоброе предчувствие зашевелилось в душе Авроры.
— Николас, ты не хочешь меня?
— Я вчера здорово продулся в карты, — пробормотал Николас, стараясь не смотреть жене в глаза. — И вместе с деньгами подрастерял энтузиазм.
Аврора не очень поняла связь между проигрышем и нежеланием заняться любовью, но про себя решила, что еще очень плохо знает мужчин.
— Понимаю, — сказала она и, помолчав, спросила: — Надеюсь, это не навсегда?
Николас улыбнулся:
— Нет, моя милая Рора, надеюсь, нет.
Аврора облегченно вздохнула.
Николас сдержанно зевнул.
— Я вчера так поздно лег, что…
— Ты хочешь спать, — тут же подхватила Аврора и, стараясь не показывать своего разочарования, добавила: — Я понимаю.
— Ты умница.
Аврора с улыбкой кивнула и вышла. Она была уверена, что завтра Николас станет прежним и все опять у них наладится.
Но шли дни, а Николас становился все угрюмее, все несчастнее.
Внешне он оставался прежним. Когда они появлялись на публике, он неизменно был внимательным и остроумным, непринужденно шутил и смеялся, был душой общества. Но когда они оставались вдвоем и разговаривали, сидя у камина, Аврора часто замечала его остановившийся взгляд, полный тоски и беспокойства.
Даже в постели он казался отстраненным. Страсть не захватывала его целиком. Если не физически, то эмоционально он отстранял жену от себя.
Аврора чувствовала, как постепенно теряет его, как он прячется за некую стену отчужденности, и эта стена с каждым днем становилась выше и прочнее. Самое страшное, что она не знала причины.
«Ну что же, — сказала она себе однажды, — я должна это выяснить, и чем скорее, тем лучше».
Николас стоял у окна, уныло глядя на длинный ряд домов на противоположной стороне площади.
Внезапно в дверь постучали. В комнату буквально ворвалась Аврора.
Николас поцеловал жену в щеку.
— Доброе утро, Рора.
— Я хочу знать, что тебя тревожит последнее время, — без тени улыбки сказала Аврора.
Николас приподнял брови и изобразил удивление.
— А что может меня тревожить? Разумеется, ничего.
— Не лги мне, Николас! — воскликнула Аврора. — Ты чем-то всерьез озабочен, и я хочу знать, чем именно.
Аврора казалась ему такой сильной. Копна медно-рыжих волос обрамляла ее лицо. Взглядом она словно говорила, что способна понять и принять любую правду, какой бы шокирующей она ни была. На минуту Николас готов был упасть к ней на грудь и зарыдать, как беспомощный ребенок, высказав ей свои самые сокровенные страхи и сомнения.
Но он не мог позволить себе предстать слабым ни перед мужчиной, ни, тем более, перед женщиной, даже если эта женщина — самый близкий человек. Он был слишком гордым и упрямым, чтобы принять протянутую ему руку помощи.
— Я же сказал, что меня ничто не беспокоит! — закричал он.
Лицо Авроры исказила гримаса боли. Она отшатнулась, словно ей дали пощечину.
— Ты изменился, Николас, Ты стал другим. Теперь я едва ли могу сказать, что знаю тебя.
— Чепуха! Ты все выдумала. Я все такой же.
— Нет, Николас. Человек, за которого я вышла замуж, был всегда честен со мной.
Аврора подошла к нему поближе с надеждой во взгляде.
— Ты построил между нами стену, Николас. Ты исключил меня из своей жизни. Скажи, что я сделала, чтобы так тебя разозлить? — беспомощно поведя плечами, спросила она. — Скажи, и я больше никогда ничего подобного не сделаю. Или это все потому, что ты меня больше не любишь? — дрожащим голосом прошептала она. — Потому, что у тебя пропало ко мне желание?
Николас сделал над собой немалое усилие, чтобы не поддаться на мольбу, звучавшую в голосе жены, и не раскрыться перед ней. Все, чего ему хотелось, это схватить ее и прижать к себе, чтобы никто не смог ее отнять у него.
— Я по-прежнему тебя люблю, — просто сказал он. — Все остальное — это мое дело.
— Твое дело? — удивленно переспросила Аврора. — До сих пор я считала, что муж и жена делят друг с другом радости и беды.
Всхлипнув, Аврора выбежала из комнаты.
Оставшись один, Николас изо всех сил ударил кулаком по столу и в сердцах выругался. Почему он так злится на себя? Неужели он не получил того, что хотел? Он хотел, чтобы Аврора оставила его в покое, — так и получилось. Но почему он чувствовал себя таким несчастным?
Аврора сидела в наемном экипаже, то и дело поднося к глазам платок, но слез не было. Их просто не осталось.
Выскочив из кабинета Николаса, она поднялась к себе, заперлась и, бросившись на кровать, зарыдала. Потом она ждала, не послышатся ли за дверью шаги Николаса. В любой момент он мог прийти и повиниться. Он плохо с ней обошелся и просит прощения.
Она слушала и ждала, ждала и слушала, но так ничего и не дождалась.
Когда Аврора поняла, что он не придет, она заплакала так, как не плакала никогда раньше. Плакала, пока не кончились слезы. Тогда она поднялась с кровати, спустилась вниз и велела дворецкому заказать экипаж.
