— Я сама все сделаю, мисс!
Женщина тут же ушла.
Флора закончила работу в два часа и ушла, оставив Лили нервно расхаживать по лавке и мысленно сетовать на то, что время идет так медленно. В конце дня в лавку зашла немолодая полная особа — жена бакалейщика миссис Смит. Она заказала нарядный чепец из белого бельгийского кружева: по ее словам, он идеально подошел бы для того, чтобы надеть на крестины ее внука. Лили приняла ее заказ и тут же закрыла лавку.
Томми и Магз явились к черному ходу, как только начало темнеть. Лили каждый раз радовалась, видя их. Она прекрасно знала, какой бывает жизнь на улицах Лондона, и, беспокоясь о благополучии мальчика, постоянно молила Бога, чтобы он не попал в беду.
— Мне надо будет ненадолго уйти после ужина, — сказала она, — но я скоро вернусь.
— А куда ты пойдешь? — спросил Томми.
— Мне надо встретиться с одним человеком, чтобы поговорить о звездах.
— Я раньше смотрел на них с мамой. Она придумывала про них разные истории.
Лили улыбнулась:
— Если ты смотрел на звезды, то, значит, вы жили в деревне.
Он кивнул:
— Пока мама не заболела. Когда она умерла, я перебрался в Лондон.
Во время их разговора Томми смотрел куда-то за спину Лили. Заметив это, она обернулась, чтобы узнать, что привлекло его внимание. Оказалось, это был небольшой томик стихов в кожаном переплете, который она оставила на столике в задней комнате.
— Я не догадалась спросить раньше… ты умеешь читать?
— Мама меня научила. Она в школу не ходила, но была очень умная. Она была горничной в большом помещичьем доме, и домоправительница ее научила.
Лили подошла к столику, взяла томик стихов и, вернувшись к Томми, вручила ему книгу.
— Если хочешь, можешь почитать, пока меня не будет.
Томми расплылся в улыбке. У него была хорошая, открытая улыбка. Он взял у Лили из рук книгу так бережно, будто она была хрупкой драгоценностью.
— Спасибо, мисс. Я буду с ней очень осторожен.
Лили завела для мальчика соломенный тюфяк, чтобы он мог спать на нем в задней комнате лавки. Поев, Томми уселся на своей постели и принялся читать книгу при свете масляной лампы. Рядом с ним калачиком свернулся Магз.
Сумерки быстро сгустились. Было уже девять часов, когда Лили переоделась в свой цветастый цыганский костюм и приготовилась уходить. Томми и Магз уже спали на своем тюфяке. Набросив на плечи широкий плащ, Лили стянула у горла завязки. Надвинув капюшон так, чтобы он закрыл ее прямые черные волосы, она направилась к стоянке наемных карет.
Скоро к стоянке подъехала двуколка, которую неспешно тащила усталая лошадь. Пока карета ехала к домику на Пиккадилли, принадлежавшему мадам Цайе, Лили думала о Престоне Лумисе и старалась не обращать внимания на тревожный холодок, который полз по ее спине.
Кристофер Баркли сидел в одиночестве за угловым столиком в клубе «Уайтс», членом которого состоял. Перед ним стояла нетронутый бокал с бренди. Если бы он не ощущал сильнейшей тошноты, то, наверное, напился бы. Однако в таком состоянии ему даже думать о выпивке было противно.
В последние два дня он не в состоянии был ни есть, ни спать. Он мог думать только о бесшабашной ведьмочке Джо, которая его совершенно околдовала.
Боже правый, зачем он вообще позволил себе связаться с ней? Он ведь прекрасно знал, что ни к чему хорошему это не приведет. Но мужская плоть совести не имеет, а он хотел Джослин так, как не хотел до этого ни одну женщину.
Кристофер поднял голову, не без труда фокусируя взгляд на знакомом мужском лице: прямой нос, черные волосы, ярко-синие глаза.
— Можно к тебе присоединиться?
У стола с бокалом бренди в руке остановился Рул Дьюар. Кристоферу сейчас меньше всего хотелось видеть кого-то из Дьюаров, но Рул и младший брат Кристофера Лукас были ровесниками и хорошими друзьями.
— Я думал, ты в университете.
— Я кончил последний курс. Я оттуда вырвался окончательно — и чертовски этому рад.
Он придвинул к столу кресло, но садиться не стал: стоял и ждал приглашения, которого Кристоферу очень хотелось бы не давать.
— Я не возражаю, но учти: у меня весьма дурное настроение.
Рул тут же плюхнулся в кресло и устремил пристальный взгляд на Кристофера.
— Если только ты капитально не проигрался, то, наверное, дело в женщине.
Кристофер неопределенно хмыкнул.
— Она замужем?
— Можно считать, что так.
— Только не говори, что ты влюбился!
— Нет, просто увлекся. Это просто сильная страсть. Но в любом случае это хуже лихорадки, и я буду рад, когда все пройдет.
— Все настолько плохо?
Кристофер сделал большой глоток бренди. Ему меньше всего следовало бы сейчас разговаривать с Рулом Дьюаром.
— Даже хуже.
— Если она еще не замужем, то почему ты ничего не предпримешь?
— Ничего сделать нельзя. К этой леди мне не подступиться. У меня практически нет денег. Нет титула. Если бы я на ней женился, то никогда не был бы с ней на равных. За ней дают целое состояние, и она считает, что это дает ей право распоряжаться всем светом. Она попытается мной командовать, а я не хочу этого допустить. Дело кончится тем, что я стану неудачным выбором, о котором она всегда будет жалеть.
Рул отпил немного бренди.
— Для мужчины женщина, которая распоряжается всеми деньгами, — последнее дело.
— Похоже, твоего брата это не тревожит.
Едва он произнес эти слова, как сразу же о них пожалел, однако Рула они вроде бы не смутили.
— Надо думать, до тебя слухи уже дошли. Кажется, уже весь Лондон знает о том, что Ройал собрался жениться на девице Колфилд, хотя официально об этом будет объявлено только вечером в субботу. Отчасти из-за этого я и приехал в Лондон.
Кристофер ничего на это не сказал, но его затошнило еще сильнее.
— Что до моего брата, то у него просто нет выбора. В конце концов, он ведь герцог Брэнсфорд! Должен родить наследника и все такое. И потом, он дал обещание нашему отцу. Он намерен использовать приданое жены, чтобы восстановить семейные финансы.
Кристофер отпил бренди.
— Она заставит его плясать ради каждого гроша. Она из таких особ.
— Она еще не знает, за кого ей предстоит выйти. Ройал будет распоряжаться деньгами с той минуты, как они принесут брачные обеты, А в качестве его жены она будет иметь мало прав решать, что именно он будет с этими деньгами делать.
Кристофер с трудом сдержал горький смешок. «Ты не знаешь ее так, как знаю ее я!» — подумал он. Джослин избалованна и эгоистична — и наверняка испортит герцогу жизнь. Только глупец может думать, будто ему удастся приручить такое создание.
