— Да, и руины на холме. Виды просто прелестные.
— Виды? — ошеломленно переспросил лорд Рутвен. — Ах да, виды.
Гэрри скрежетал зубами, но у него хватило ума не отреагировать… во всяком случае, не высказать свои мысли вслух. Взгляд его обещал возмездие… однако Рутвен — один из его старейших друзей — не собирался обращать на это внимание.
К облегчению Люсинды, подшучивание его светлости, хотя и довольно невинное, было прервано музыкантами. Люсинда не сразу поняла, что леди Миклхэм решила открыть свой бал вальсом.
На нее тут же посыпался шквал приглашений. Люсинда мило улыбнулась… но не спешила принимать их. Зал был переполнен, среди танцующих будет еще хуже. В котильоне или кадрили, с их размеренными шагами и фигурами, требующими некоторого пространства, мало возможностей для неожиданной близости. Но вальс? В такой толпе?
Эта мысль заставила ее понять, что обстоятельства действительно изменились. Она не хотела вальсировать ни с кем, кроме Гэрри. Он стоял рядом с ней, совершенно неподвижный, собранный — будто понимал ее. Взглянув на нее, он увидел бессознательный призыв в ее глазах и отреагировал немедленно, положив ее пальцы к себе на рукав.
— Полагаю, вальс — мой, дорогая?
Ей стало так легко, что она чуть не забыла наклонить голову, соглашаясь, и мельком улыбнуться своим кавалерам.
Они медленно закружились. Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом. Его лицо еще было отстраненным, но уже немного смягчилось. Они понимали друг друга без слов, медленно кружась по залу. Люсинда опустила ресницы, рука Гэрри крепче сжалась.
Как она и предвидела, теснота была жуткой, но Гэрри держал ее в кругу своих рук, оберегая от опасности. Она была уверена, что при малейшей угрозе ей нужно только сделать шаг к нему, и он защитит ее. Его сильное тело не было угрозой… она никогда и не считала его таким. Он был ее хранителем в исконном смысле этого слова… ему она доверила свою жизнь.
Вальс закончился слишком быстро, и Гэрри отпустил ее. Люсинда неохотно отступила, положила ладонь на его руку, и он повел ее сквозь толпу.
Его лицо оставалось невозмутимым, но в глазах светилась забота. Когда они приближались к ее привычному кругу кавалеров, он наклонился и прошептал:
— Если не хотите вальсировать, просто сошлитесь на усталость. Это самая частая уловка.
Она кивнула.
Его совет оказался очень ценным, и она была невыразимо благодарна за него. Ее предполагаемая усталость была воспринята совершенно спокойно, а через некоторое время она начала подозревать, что ее пылкие кавалеры сами не горят желанием танцевать в такой тесноте.
Неподвижный, подавляюще молчаливый, Гэрри стоял рядом с ней весь долгий вечер, и последний перед ужином вальс она встретила с облегчением.
— Как я понимаю, мистер Эмберли, мистер Сатгерли и лорд Рутвен — ваши близкие друзья?
Гэрри мельком взглянул на нее и неохотно подтвердил:
— В некотором роде.
— Никогда бы не догадалась. — Люсинда невинно взглянула на него. Гэрри хмыкнул и притянул ее чуть ближе.
В конце вальса он повел ее прямо в столовую. Не успев оглянуться, она оказалась за уединенным столиком на двоих, затененным двумя пальмами в горшках. Перед ней появились бокал шампанского и тарелка с горой деликатесов, а Гэрри грациозно расположился в кресле напротив.
Не сводя с нее глаз, он откусил кусок омара, запеченного в тесте.
— Вы заметили парик леди Уолдрон?
Люсинда хихикнула.
— Он чуть не свалился. — Она отпила шампанского, ее глаза сверкали. — Мистеру Энсти пришлось подтолкнуть его на место.
К восторгу Люсинды, Гэрри целых полчаса развлекал ее анекдотами, слухами и случайными бесстрастными наблюдениями. Впервые с ней наедине он был в таком настроении, и она наслаждалась передышкой.
Только когда он отвел ее обратно в бальный зал, она задумалась о причине. Вернее, почему он так открыто ухаживает за ней?
— Вы еще здесь, Рутвен? — Медлительная речь Гэрри вывела ее из задумчивости. Он смотрел на своего друга с вызывающим блеском в глазах. — Вас больше ничего вокруг не интересует?
— Боюсь, ничего. — Лорд Рутвен приложил руку к сердцу и весело взглянул на Люсинду. — Ничто не сравнится с прелестью беседы с миссис Бэббакум.
Люсинда засмеялась. Гэрри, естественно, не засмеялся. С манерной медлительностью он завладел беседой. Слушая его неспешную речь, Люсинда поняла, что с ней он никогда не растягивал слова. И с Эм. С ними он разговаривал четко, очевидно сохраняя модную манеру речи для тех, кого держал на расстоянии.
Гэрри удерживал разговор в до смешного корректном русле. Люсинда, подавляя зевоту, обдумывала средство, которое одновременно могло бы способствовать ее делу и спасти ее бедных кавалеров.
— Становится довольно душно, вы не находите? — прошептала она, тяжело опираясь на руку Гэрри.
Он посмотрел на нее, затем поднял брови.
— Действительно. Думаю, нам пора уезжать.
Он поднял голову в поисках Эм и Хетер, и Люсинда украдкой позволила себе разочарованно усмехнуться. Она-то думала, что он выведет ее на веранду. Вглядываясь в толпу, она увидела Эм, погруженную в беседу с титулованной вдовой; Хетер болтала с друзьями.
— Ах… может быть, я выдержала бы еще полчаса, если бы выпила стакан воды.
Мистер Саттерли немедленно вызвался достать воду и бросился в толпу.
Гэрри вопросительно взглянул на нее.
— Вы уверены?
Люсинда выдавила слабую улыбку.
— Абсолютно.
Гэрри продолжал вести себя с упрямой учтивостью, что Люсинда не могла бы назвать осмотрительным поведением, поскольку заметила любопытные и задумчивые взгляды, обращенные на них.
Это наблюдение заставило ее нахмуриться.
Она хмурилась еще больше, когда ехала в экипаже Эм по утихшим улицам и наблюдала за лицом Гэрри в мелькающем свете уличных фонарей.
Его глаза были закрыты, запечатаны тяжелыми веками. Лицо его было не столько расслаблено, сколько лишено всяческого выражения, губы упрямо сжаты. Лицо человека, хранящего свои секреты, лицо крайне скрытного мужчины, редко — если вообще когда-либо — обнажающего свои чувства.
Люсинда почувствовала тупую боль в сердце.
Высший свет — его среда, он знает каждый нюанс поведения, интерпретацию каждого жеста. В бальных залах он чувствует себя как дома. Он контролирует ситуацию здесь, как и в Лестер-Холле.
Подперев голову руками, Люсинда стала смотреть на спящие дома, глубокая складка прорезала ее прекрасный лоб. Почувствовав, что Люсинда отвернулась, Гэрри открыл глаза. Изучая ее профиль в лунном свете, он чуть улыбнулся, откинул голову на подушки и снова закрыл глаза.
В тот момент в квартире Мортимера Бэббакума на Грейт-Портленд-стрит шло совещание.
