Виктория Холт - Жена ювелира

Раздался чуть слышный стук в дверь, и Джейн, улыбаясь, обернулась. Она знала, кто это. Вошла Кейт с широко открытыми от удивления глазами и разинутым ртом. Она остановилась и выжидающе прислонилась к двери. Ей не терпелось узнать, почему Джейн оказалась в своей комнате, а не внизу с гостями.

– Меня отослали за то, – пожала плечами Джейн, – что я слишком много болтала, и без должного почтения к королю.

Кейт это потрясло, ибо она, как и Мэри Блейг, была предана монарху.

– Вы поступили опрометчиво, мисс Джейн. Джейн засмеялась.

– О, я знаю, что он самый прекрасный мужчина на свете, но все равно его любовных связей не перечесть. Мой отец отлично это знает, а что касается Мэри, то ясно ей хочется, чтобы мы поверили, будто лучше ее никто не знает о самых интимных придворных делах. Вот меня и отослали наверх за то, что я упомянула всем известный факт.

– Я вас не смогу утешить, – сказала Кейт. – Король – мужчина, а мужчина всегда остается мужчиной.

– Даже если он – король? В таком случае скажи мне, Кейт, разве мужественность измеряется количеством любовниц?

– Не хочу слышать и слова против него. Если б вы увидели Его светлость – ручаюсь, вы устыдились бы за свой тон.

– Как бы не так!

– Посмотрела бы я на вас, когда он улыбнется вам своей веселой улыбкой…

– Мне не доставляет удовольствия делать то, что делают все остальные, Кейт.

– Давайте-ка лучше, голубушка, я расчешу вам волосы…

– Да, Кейт, пожалуйста, – примирительно проговорила Джейн.

Потом они помолчали немного, что с ними случалось крайне редко. Кейт задумалась о своем прошлом, в котором король, как это ни странно, сыграл небольшую роль. Она представила себе возвышающийся над Шопширскими полями замок Ладлоу, его грациозный и значительный вид. Кейт жила в этом замке, так как ее отец был главным конюхом герцога Йорка – отца короля Эдуарда, и ей доводилось время от времени мельком видеть Его светлость короля. Правда, тогда ему еще только предстояло завоевать корону, но и в те дни он слыл самым красивым и неотразимым мужчиной в Англии. Он был добр к слугам – мужчинам и женщинам, особенно к женщинам, и, конечно, к своим братьям – Георгу и Ричарду, а также к маленькой сестре Маргарите.

Кейт припомнила октябрьский день десять лет назад, когда она была молодой и невинной девушкой, обрученной с Уолтером, работавшим в замке под началом ее отца.

В тот день солдаты, пришедшие с врагами герцога Йорка, грабили замок, растаскивали прекрасную мебель и убранство, насиловали женщин и убивали мужчин. Кейт увидела Уолтера, который лежал во дворе замка, избитый и истекающий кровью. Она сама досталась грубому шотландцу. Она вспомнила, как потом тащилась за обозом Ланкастерской армии, направлявшейся к Лондону, – грязная, пресмыкающаяся маркитантка, готовая за корку хлеба ублажить кого угодно…

А Джейн в это же время думала о том, как улыбался ее отец уголками рта и как в глазах Уильяма Шора промелькнуло что-то неуловимое.

Стараясь избежать неприятных воспоминаний, Кейт заговорила первая.

– Итак, вас отослали наверх. Это значит, что предстоит порка, провалиться мне на этом месте.

– Надеюсь, что обойдется, Кейт.

– Заметьте, – продолжала Кейт, – сейчас у вашего отца рука стала не такая сильная, как прежде. – Она погладила Джейн по плечу. – Жалко портить синяками такую кожу, как ваша.

Джейн внезапно рассмеялась, что, впрочем, было для нее обычно.

– Скорее всего он не станет этого делать. Сдается мне, я теперь для него больше чем дочь, Кейт. Я стала товаром, и вполне возможно, он больше никогда не станет меня бить. Меня собираются предложить покупателю. Компания внизу была собрана именно для этого. Неужели ты не догадалась, Кейт?

Кейт присвистнула.

– Ювелир Шор! – воскликнула она, затем улыбнулась. – Он, как я слышала, очень богатый джентльмен.

– У него холодные руки, как кожа у лягушки.

– Пресвятая Дева! Так вы можете согреть их ему, прежде чем он дотронется до вас.

– Я не хочу выходить замуж за Уилла Шора, Кейт!

– Ну почему? Он же один из самых богатых людей Сити. Не удивительно, что ваш отец выбрал именно его. Вы бы поступили разумно, если бы послушались отца. Уверяю вас, в Лондоне найдется не так уж много Уильямов Шоров, которых можно уговорить жениться.

– Мне страшно, Кейт. Мне кажется, что я внезапно постарела. Мне предстоит выйти замуж и позволить ему увезти себя на Ломбардную улицу. Я не хочу туда, Кейт.

– Это, милая, с непривычки.

– Но, Кейт, мне бы хотелось немного подождать.

– Вы слишком красивы, чтобы ждать.

– Но ты же должна меня понять! Сама мне рассказывала, как любила Уолтера в те давние годы в Ладлоу. Ты хотела выйти за него замуж, потому что любила его!

– Да, любила, но мне-то какая от этого была польза?

– Была бы, если бы вышла замуж за Уолтера. – Она помолчала секунду-другую, а затем спросила: – Кейт, когда ты была служанкой в Ладлоу, ты ведь видела короля? Что он за человек? Хотела бы я знать, что заставляет блестеть глаза Мэри Блейг, когда она говорит о нем? Да и твои тоже.

– И у вас бы заблестели, если б вы его увидели. Люди оборачиваются, провожая его взглядом. Домочадцы в нем души не чают, даже холодная, надменная леди герцогиня – его мать.

– Он, должно быть, очень высокого мнения о себе?

– Вовсе нет. Вполне естественно, что его обожают. Разве он не самый сильный, не самый веселый и не самый красивый среди всех, где бы он ни оказывался?!

– Подумать только, Кейт, в каких высоких кругах ты вращалась! Прислуживала самому королю, жила под одной крышей с его братьями – герцогами Кларенсским и Глостерским… Кейт, как же ты после этого выносишь дом какого-то купца?

– Вы смеетесь надо мной?

– И не думаю. Только горю желанием увидеть блеск в твоих глазах, когда ты вспоминаешь о самом обаятельном, самом прекрасном и самом влюбчивом человеке в Англии.

– Как бы ваши слова не приняли за оскорбление короля, – строго сказала Кейт.

– Увы, правда и оскорбление могут идти рука об руку.

– Не удивительно, что ваш отец собирается передать вас мужу. Давайте-ка лучше я расчешу вам волосы и уложу спать; может, если вы будете спать, когда уйдут гости, расправа будет отложена до завтра.

Кейт провела гребнем по прекрасным золотистым волосам. «Святые угодники, – подумала она, – храните это милое дитя. Не приведи бог когда-нибудь пережить ей то, что пришлось испытать мне».

Сумерки спускались над Сити, когда Кейт быстро шла по улице, торопясь поскорей вернуться в Чипсайд. С наступлением темноты она опасалась выходить из дома, так как повсюду было полно бандитов, готовых перерезать горло беззащитной женщине ради нескольких монет, которые могли оказаться у нее при себе. Кейт понимала, как нуждались эти бедные люди, в большинстве своем старые солдаты, которых занесло в Лондон с армиями сторонников Йорков или Ланкастеров. Знай Кейт хоть немного о тех злоключениях, которые выпадают на долю солдат в мирное время, она ни за что не последовала бы за лагерем.