Он не в силах был более испытывать эти мучения. Надо положить конец комедии – до того, как она станет драмой.
– Благодарю Ваше Величество и леди Каслмейн за изысканный ужин, но мне и моей жене пора ехать. – Кэмерон встал, опираясь на трость.
«Глупышка – девственница, – думала Барбара, – бьюсь об заклад, что она всю ночь проревет». Барбара отпила глоток французского вина и посмотрела на стоящего Бьюкенена. – Такому мужчине положить в постель глупую маленькую гусыню! Что он хромой, не имеет никакого значения, – важно то, что между ног. Уж она – то, Барбара, знает – недаром выбрала такого жеребца как Карл! « При этой мысли Барбара ощутила приятное тепло в низу живота. Кровь Христова, как она его хочет. Карла. Скорее, немедленно! Она облизнула губы, предвкушая долгую, бесконечную „скачку“.
Джейми Кавинтон перевел взгляд со своего друга на молодую женщину, стоящую рядом с королем. Он боялся увидеть на ее лице сомнение и страх, но увидел только спокойное достоинство. Слава Богу, она не похожа ни на агнца, приносимого в жертву, ни на испуганного ребенка, готового заплакать, – настоящая женщина! Он молча молился о том, чтобы у этой пары все хорошо сложилось. У Кэмерона бывают приступы черной меланхолии – тогда он зол и неистов. Не дай Бог, сегодня ночью он будет в таком расположении Духа. Раньше Джейми завидовал успеху Кэмерона у женщин, которых пленяло его ангельское лицо. С этих небес обожания его друг был теперь низвергнут в ад. Не будь он прежде так хорош, он легче переносил бы сейчас свое уродство.
Карл открыл перед молодоженами резную дверь. – Вход открыт, карета стоит наготове. Кучера зовут Джек. – Карл посмотрел на молодую пару благожелательно. – Понимаю ваше желание оказаться, вдали от любопытных взглядов моих придворных.
Как ни странно, забота короля вызвала у Кэма глухую ярость. Кровь Христова! Король в душе хочет оберечь его от любопытства придворных! Или он хочет оградить не его, а эту молоденькую наследницу Фицджеральд на случай, если она с воплем ужаса вырвется из лап Чудовища? Но ничего подобного не случится, Кэм мог бы заверить короля в этом. Немного помолчав, Кэмерон сказал:
– Ваше Величество добры и великодушны. Я и жена с благодарностью принимаем ваше предложение.
– Я спущусь с вами. Уже поздно, пойду спать, – заявил Джейми. Все гости уже разошлись. Когда трое покинули комнату, Барбара повернулась к музыкантам, которые тихо играли во время ужина в углу комнаты, и сказала:
– Вы можете идти. Король и я должны поговорить наедине.
Музыканты, хорошо изучившие нравы королевского двора, немедленно повиновались.
– Черт побери, Барбара, правильно я придумал? – закричал Карл, сбрасывая на пол свой нарядный камзол.
– Ты поступил точь – в – точь как следовало, душа моя! – вскричала Барбара, стряхивая с ног туфельки, смахивая со скатерти на пол приборы, китайские тарелки и хрустальные кубки. Потом она вскочила на стол, расшнуровала платье, легла наискосок стола и, раскрыв объятия Карлу, вскричала:
– Скорее, мой король, вкуси свой десерт!
– Я желаю вам обоим доброй ночи, – сказал Джейми, когда они вышли во двор, где карета уже поджидала новобрачных.
– Пожалуйста, приходите в гости в дом Дерранов. Мой… наш дом всегда открыт для вас, – приветливо сказала Мариза, оперлась о руку Джейми и вскочила в карету. Джейми ответил поклоном и повернулся к Кэмерону:
– Эй, приятель, обращайся со своей женой побережнее. Она необычная женщина.
– Думаешь, сам не знаю? Не такой уж я дурак! – ответил Кэм с фамильярностью, возникшей между друзьями еще в детстве. – Но при всем при том она женщина, а я не поддамся больше ни одной дочери Евы. Теперь уж они меня не проведут!
Пока они проезжали короткое расстояние от Уайт-холла до лондонского дома Дерранов на Стрэнде, он наблюдал за ней из-под опущенных ресниц. Она сидела, скромно сложив на коленях руки. Профиль четко рисовался на фоне окна кареты: длинные ресницы, вздернутый носик, упрямый подбородок. Свежая кажа, ни следа пудры. Девчонка что надо, хоть бы и королю под стать!
Мариза глядела в окно кареты, чтобы не встретиться взглядом с мужем. О чем он думает, так пристально разглядывая ее? О том, какой увидит ее без одежды? Может быть, она не выдержит сравнения с Барбарой Каслмейн или еще какой – нибудь женщиной? Или мужчину воспламеняет любое женское тело?
Но к чему эти мысли? Они теперь – венчанные муж и жена. Брачный контракт включает общую постель, но вовсе не обязательно, чтобы один партнер желал другого. Таких пунктов в контракте нет.
Мариза отвернулась от окна. А что она вообще знает о желании, о плотской любви? Но, решила она, наверное, это к лучшему – то, что радости постели ей незнакомы. Стало быть, если она не обретет их в супружестве, то не испытает разочарования. Но разве она знает, как проявит себя кровь, текущая в ее жилах? Горячая кровь Фицджеральдов может потребовать горячей любви!
«Нет, – решила она, – любви она, конечно, в этом браке не получит. Лучшее, на что она может надеяться – нежность и заботливость. А может быть, и на это нельзя рассчитывать.»
Перед ними появился дом Деррана, окруженный каменной стеной и деревьями. Карета подъехала к самому входу, дежуривший там подросток лет четырнадцати вскочил и открыл дверь. Через минуту в дверном проеме появились экономка и лакей с фонарем, который он держал в руке, пока другой лакей помогал Маризе выйти из кареты. Она встала, ожидая мужа, и услышала подавленный вздох экономки, увидевшей Бьюкенена, медленно выходящего из кареты. Ночная сырость свела ему ногу приступом резкой боли, и он с трудом захромал к дверям, тяжело опираясь на палку с золотым наконечником. Маризе показалось, что он может упасть, и она сказала ближайшему к карете лакею:
– Помогите моему мужу…
Бьюкенен отстранил лакея резким жестом.
– Как хотите, супруг мой, – согласилась Мариза и начала подниматься по лестнице.
– Как вы узнали о нашем приезде? – спросила она экономку, входя в холл.
– Прибыл королевский гонец из Уайтхолла и сообщил нам, что вы и ваш супруг прибудете после свадебного ужина… – Дородная женщина испуганно глядела на Бьюкенена, поднимавшегося по лестнице; его палка на каждой полированной ступеньке делала резкое «клик».
– Я распорядилась приготовить для вас не ваши покои, а комнаты старого хозяина, они просторнее… Они готовы, миледи, и вас ждет там горничная.
– А моя кузина, леди Брайенна?
– Она спит, миледи. Разбудить ее?
– Нет, увижусь с ней утром.
– Поднос с едой и пуншем на столе. Что – нибудь еще нужно, миледи?
– Ничего, миссис Четем, спасибо.
