– Здоров, Олег! – Руки пришлось сложить рупором – лодка шла всего метрах в двадцати от берега, но прибой сегодня был силён и кричать приходилось изо-всех сил. – Как сходили?
Экипаж не ответил, ему было не до этого – как обычно на входе в затон 'Беду' начало швырять вверх-вниз. Степанов высунулся из рубки и показал большой палец, мол, всё в порядке. Маляренко проводил свою ласточку взглядом и отправился назад, к причалу.
'Что-то с ней не то'
Лодка была какая-то не такая, но что с ней, Иван так сразу и не понял. Лишь когда он добрался до пирса и подошёл к крепко пришвартованной 'Беде', до него дошло – лодка сидела так низко, так глубоко в воде, как никогда раньше.
– Степанов! – Иван выгнал из комнаты всех, кто присутствовал на совещании и, оставшись со своим заместителем наедине, с удовольствием полоскал ему мозги. – Степанов, твою дивизию! Ты такую поговорку слышал – жадность фраера сгубила? А? Если не слышал, то у Виталика поинтересуйся. Какого лешего, а?
'Беда', помимо двух фляг и одной бочки с маслом, приволокла из Керчи ВОСЕМЬ ТОНН древесного угля!
– Шеф, шеф…
Служивый разводил руки, пучил глаза и пытался вставить хоть словечко в поток брани босса. Маляренко прошёлся по умственным способностям милиционера, потом предположил наличие генетической недостаточности у своего 'уже почти бывшего' заместителя и напоследок пригрозил разжаловать его обратно в капитаны.
– Андреич, дык…
– Чё, дык? Чё, дык, я тебя спрашиваю?!
– Виноват!
Служака решил, что извиняться бесполезно, а повинную голову и меч не сечёт и, вскочив, вытянулся во фрунт, преданно поедая глазами начальство.
Ваня сдулся.
– Садись. Балбес ты, Степанов. Я то думал…
ОМОНовец понял, что буря миновала и заулыбался.
– Погода вроде ничего. Море тоже спокойное. Ветер, как назло, попутный. Чего бы не рискнуть? Уголёк то – в корзинах. Если б шторм – выкинули б за борт. Всего и делов.
– Ладно. Это полковник там изгаляется?
– Ну да. Он этих аборигенов так построил…
Мужики дружно ухмыльнулись. В целом, риск, на который пошли Олег и Виталий, себя оправдал. Древесный уголь был отличного качества. Тяжёлый. Оливковый. Жаркий. А самое главное – он НИЧЕГО не стоил. Ни копейки.
Это было круто!
– Пойдём, поглядим.
Ваня с удовольствием осматривал крепкие плетёные корзины. В каждой было килограмм тридцать-сорок угля.
– Уже фасованный, ну надо же!
– Так точно. Я им пообещал инструментов. Этих…
Майор кивнул на склад Семёныча. Там дожидались своей очереди на перековку самые первые инструменты, вышедшие из кузни дяди Геры. Качества они были совершенно кошмарного и их быстро списали, заменив на новые, более высококачественные. Мастерские в Бахчисарае с каждым годом работали всё лучше и лучше.
– Этих… ладно.
Маляренко потёр ладони. Железное барахло, сваленное в кучу, занимало порядком места, а выбрасывать его было жалко.
В общем, сделка была выгодная, хотя у крымчан, несмотря на царившие вокруг степные просторы, недостатка в дровах никогда не было. Сначала рубили рощицу, потом резали клумбы. Потом с Бахчисарайской лесопилки стали привозить отходы производства. Затем на одном из хуторов в горах мужики приноровились выжигать уголь и поставлять его на продажу. Конечно, львиную долю забирала кузница, но и остальным кое-что перепадало. Вставало это в копеечку, но делать было нечего – огонь требовался всегда и везде. Весь последний год жители Севастополя и Юрьева пилили вражеский катамаран. По самым грубым намёткам дров из этого кораблика должно было хватить ещё очень надолго.
А два года назад, во время зимнего сафари, Иван сделал удивительное открытие, которое перевернуло рынок топлива с ног на голову. Тогда стадо сайгаков, испуганное слишком пристальным вниманием охотников, ломанулось прямиком на север. В сторону пустыни. Охотничья партия дружно матюгнулась, но двинула следом – упускать добычу Иван не хотел. Там то и обнаружилось, что внешне голая и пустая земля на поверку оказалась весьма богатой растительностью. Северная полупустыня не была ровной. Она была вся испещрена сотнями неглубоких распадков густо заросших… саксаулом! Когда Маляренко увидал знакомые скрученные ветки, радости его не было предела. Причём, как минимум, треть этих растений были уже высохшими. Рубить живое не было никакой необходимости.
Эврика!
'Я нашёл!'
С тех пор Юрьевские мужики регулярно мотались на север, заготавливая и привозя на осликах драгоценную тяжёлую древесину. Маляренко даже проверил древнюю байку о том, что сухой саксаул тонет.
Точно. Тонет. Даже в морской воде.
Уголь из саксаула получался гораздо лучше, чем из сосен и акаций. Горел он дольше и жару давал больше. Дядя Гера испытал новый продукт и велел более сосновый лес на дрова не переводить. Было, правда, одно 'но'. Всё это дело требовало немалых трудозатрат. И людей, и животных. Соответственно, продукт получался хоть и качественным, но совсем не дешёвым.
А тут – такой подарок!
Со слов Олега выходило, что Алексеев, которому надоело маяться от безделья, взял нового бригадира в оборот, пересчитал всех оставшихся в живых негров, распределил обязанности и снова принялся строить коммунизм в отдельно взятом поселении.
– Уголёк, конечно, хуже чем из саксаула. Дядь Гера его вряд ли возьмёт, но печки топить – милое дело.
– Это да. Как вы не утонули. Не пойму.
Маляренко чесал затылок, оглядывая складированные возле склада корзины. Их тут было… Ваня попробовал подсчитать.
– Не трудись – двести штук. Ровно.
– Семёныч, – Маляренко махнул рукой, – запри это всё.Надо с Марией Сергеевной посоветоваться.
Первый день декабря принёс две новости. Одну хорошую и одну – не очень. Хорошая новость заключалась в том, что в Севастополе появился ещё один человек, решивший через не могу выбиться в люди. Бывший пилот канадского самолёта Вил Маршалл, днём честно работал там, где ему укажет Семёныч, а по ночам сидел в сарае и работал, работал, работал.
Иван не лез с вопросами к своему квартиранту, полагая, что когда придёт время, он сам всё расскажет и покажет.
Вил показал.
Иван обалдел.
При помощи раскалённого на очаге гвоздя, который заменил ему паяльник и маленького примитивного тестера, лётчик собирал из остатков самолётной электроники…
– Рэйдиоу, сэр.
– Радио?!
– Е… Да. Рэйдиоу. Иван Андреевич.
Имя-отчество босса канадец научился выговаривать очень чисто и без запинки. На этом его успехи в русском языке пока закончились.
Иван смотрел на маленький столик у окошка густо уставленный железками, микросхемами и опутанный проводами и не верил своим глазам. Буквально на коленке. При помощи обыкновенного гвоздя и набора отвёрток этот человек двигал научно-технический прогресс нового мира.
